Новолуние - Майер Стефани Морган - Страница 57

• Предыдущая
• 57/125
• Следующая

Мой голос стал похож на безжизненный шепот.

– Прости, что… что не сделала этого раньше.

Жаль, я не могу относиться к тебе иначе. – В пол ном отчаянии приходилось искажать правду так, что она стала похожа на ложь. – Наверное, я сумею перестроиться, если ты дашь немного времени. Толь ко не бросай меня сейчас… Я… я этого просто не вы несу.

На секунду Джейкоб сморщился, будто от нестерпимой боли. Мелко дрожащие руки потянулись ко мне.

– Белла, пожалуйста, не надо, не вини себя. Ты ни при чем, клянусь, виноват только я, целиком и полностью.

– Ну вот, теперь себя винишь, – прошептала я.

– Белла, это серьезно! Я не… – Он осекся и, пытаясь взять себя в руки, заговорил еще глуше. Глаза казались совершенно измученными. – Я больше не гожусь тебе в друзья или просто знакомые. Я не тот, каким был раньше. Недостаточно хорош…

– Что?! – воскликнула я, потрясенная до глубины души. – Что ты мелешь? Ты ничем не хуже других! Кто сказал, что ты мне не подходишь? Сэм? Джейк, это мерзкая ложь! Не позволяй им собой манипулировать! – Я снова сорвалась на крик.

Смуглое лицо превратилось в жесткую, непроницаемую маску.

– Никто и не манипулирует, я сам все про себя знаю.

– Ты мой друг, Джейк! Не надо…

Он начал от меня пятиться.

– Прости, Белла, – повторил Блэк на этот раз неуверенным шепотом, отвернулся и чуть ли не бе гом бросился домой.

Не в силах сдвинуться с места, я смотрела на темно-красный дом, слишком маленький, чтобы вместить четверых крупных парней и двух мужчин еще более внушительного телосложения. За дверью царила полная тишина: ни шороха занавесок, ни шагов, ни голосов. Окна гостиной смотрели холодно и безучастно.

Начал моросить дождь; холодные капли жалили, словно надоедливые осы. Глаза будто прилипли к дому: рано или поздно Джейкоб выйдет, нельзя же безвылазно сидеть взаперти.

Дождь усилился, а с ним крепчал ветер. Капли падали не вертикально, а летели с западной стороны. В воздухе запахло морской солью. Волосы хлестали по лицу, прилипали к мокрым щекам, цеплялись за брови и ресницы. Я ждала.

Наконец дверь открылась, и я с облегчением вздохнула.

На крыльцо выехал Билли, за коляской – никого.

– Белла, звонил Чарли, и я сказал, что ты выеха ла домой. – Глаза Блэка-старшего переполняла жа лость.

Жалость и стала последней каплей. Ничего не ответив, я, будто на автопилоте, обернулась и села в пикап. Окна все это время были открыты, и сиденья блестели от влаги. Меня это нисколько не волновало: я сама-то успела промокнуть до нитки.

«Все не так уж плохо, не так уж плохо», – успокаивал холодный рассудок. И действительно, разрыв с Джейкобом еще не конец света, а просто конец оттепели, скрашивавшей ледяное одиночество, только и всего.

«Все не так уж плохо, – согласилось истерзанное сердце, а потом добавило: – Будет хуже».

Все это время я считала, что Джейк лечит зияющую рану в груди или хотя бы заполняет ее, не давая болеть. На самом деле я глубоко ошибалась: он пробивал свою собственную брешь, делая сердце похожим на швейцарский сыр. Удивительно, как я еще на части не развалилась?

Чарли ждал на крыльце. Не успела я остановиться у дома, как он вышел навстречу.

– Билли звонил… Сказал, что вы с Джейком пос сорились и ты очень расстроена. – Заглянув в гла за, папа помрачнел, будто подтвердились его худшие подозрения. Интересно, что он увидел? Я представила себя со стороны: лицо холодное, пустое, будто мертвое. Понятно…

– Все было совсем не так, – пробормотала я.

Обняв за плечи, Чарли помог мне выбраться из машины.

– Тогда что случилось? – спросил он, когда мы вошли в гостиную, и, взяв со спинки дивана теплый платок, накинул мне на плечи. Боже, да я, оказывается, продрогла.

– Сэм Адли запретил Джейкобу со мной дружить. – Мой голос звучал вяло и безжизненно.

Папа как-то странно на меня посмотрел:

– Кто так сказал?

– Джейкоб, – заявила я, хотя слова Блэка звучали немного иначе. Какая разница? Смысл-то не меняется.

– Думаешь, с этим Адли на самом деле что-то не так? – насупился Чарли.

– Да, уверена, хотя Джейкоб темнит. – Я слышала, как с одежды на линолеум капает вода. – Пойду переоденусь.

– Угу, – рассеянно ответил папа, крепко о чем-то задумавшийся.

Чтобы согреться, я решила встать под душ. Увы, горячая вода не принесла облегчения; закрывая кран, я по-прежнему дрожала от холода. В тишине было слышно, как на первом этаже с кем-то беседует папа. Обернувшись полотенцем, я приоткрыла дверь.

– Не верю, – злился Чарли. – Ерунда какая-то!

Повисла пауза, и я поняла: по телефону говорит.

– Не смей обвинять Беллу! – закричал папа так неожиданно, что я чуть не подпрыгнула. – Беллз с самого начала дала понять: они с Джейкобом про сто друзья… А почему сразу не сказал, если дела об стоят именно так? Нет, Билли, уверен, тут она пра ва… Я знаю свою дочь, и если она утверждает, что Джейкоб… испугался еще раньше… – Папа осекся на середине предложения, затем вновь сорвался на крик: – Что значит, я не знаю свою дочь? – Повис ла секундная пауза, после которой Чарли заговорил чуть слышным шепотом: – Думаешь, я стану ей об этом напоминать?! Ни за что! Девочка только нача ла приходить в себя, похоже, в основном благодаря Джейкобу. И если отношения Джейкоба с этим Сэ мом снова доведут ее до депрессии, парень за это ответит. Мы друзья, Билли, но страдает моя семья!

Возникла очередная пауза, во время которой, по видимому, говорил мистер Блэк.

– Ты понял правильно: стоит тем ребятам пере ступить черту – мигом вычислю и, будь уверен, глаз с них не спущу! – Чарли исчез, уступив место де тективу Свону. – Хорошо… Ладно, пока! – Трубка полетела на базу.

Я на цыпочках прошла в свою комнату, слушая, как на кухне чертыхается папа.

Выходит, Билли во всем винит меня: я кружила парню голову, но в конце концов надоела.

Удивительно, я ведь и сама боялась такого исхода, однако теперь, после непонятных намеков Джейкоба, больше в это не верила. Дело вовсе не в безответной любви, странно, что Билли опустился до таких обвинений.

Выходит, тут есть тайна… Ну, сейчас хоть Чарли на моей стороне.

Надев пижаму, я забралась под одеяло. Жизнь казалась настолько отвратительной, что я позволила себе поблажку. Рана, вернее, раны в груди все равно болят, так какого черта! Я вызвала воспоминание – не настоящее, это было бы невыносимо, а галлюцинацию – голос Эдварда, который слышала сегодня вечером, и слышала его до тех пор, пока не заснула с мокрым от слез лицом.

• Предыдущая
• 57/125
• Следующая