Кольцо времени - Тараканов Борис - Страница 31

• Предыдущая
• 31/52
• Следующая

— Благодарю Вас... — сдержанно ответил Бондарь, — и все-таки? Мы ради этого специально приехали из Москвы.

Глаза священника удивленно округлились.

— Из Москвы — это замечательно! — священник вдруг широко, по-доброму, улыбнулся и протянул руку, — падре Антонио.

— Очень приятно. Григорий, — Бондарь крепко пожал сильную сухую ладонь.

— К сожалению, мне придется Вас огорчить. Судя по рассчитанным на компьютере таблицам поправок, вон они висят, на том стенде у южной стены, Сошествие Луча в фазу Девы в этом году произойдет на три дня позже. Это связано со многими астрономическими факторами...

— Что он говорит? — театральным шепотом спросил Вовка.

— Простите, друзья мои, я забылся, — спохватился Бондарь. — Отец Антонио сказал, что Сошествие Луча на знак Девы произойдет только через три дня.

— Но ведь завтра мы уедем из Милана... — огорчилась Тамара.

— Синьорина, как мне хотелось бы вам помочь... — сокрушенно развел руками падре, — Сегодня можно увидеть только то, как луч на короткое время появится в промежутке между Львом и Девой. — Бондарь добросовестно исполнял роль переводчика. — Конечно, это не совсем то — когда луч попадает на изображение созвездий, их мозаика начинает играть неповторимыми оттенками. Искусственное освещение не дает такого эффекта, да и глупо было бы его использовать.

— Неинтересно... — ляпнул Вовка. Бондарь машинально перевел.

— Не скажи, сын мой, — улыбнулся падре Антонио. — По древнему преданию, эта полоска мрамора, инкрустированная знаками зодиака, символизирует некий Абсолютный Путь, ведущий сквозь Время и Мироздание. Надо только попытаться понять, что переход луча от одного зодиакального изображения к другому — это некий аллегорический Мост из нашего времени в будущее. Переходное время. И пусть будущее у тебя будет прекрасным и играет разными оттенками, подобно этим древним изображениям в полу, когда на них сходит луч солнца.

— Спасибо... — улыбнулся Вовка.

— Увы, это будет уже без нас, — вздохнула Тамара.

— Григорио, мне очень хотелось бы немного утешить Ваших друзей, — обратился к Бондарю падре Антонио, — поэтому я предлагаю вам совершить небольшую экскурсию на крышу Собора. Если позволите, я буду вашим гидом. Буду рад провести четверть часа в столь просвещенной компании.

Замшелая лестница с завидным упорством наматывала на невидимый центр винтовые ступени.

— Этот подъем — не для туристов, — негромко говорил падре под аккомпанемент перевода Бондаря. — Туристов мы поднимаем на лифте или водим по лестнице в южной стене. А это, так сказать, путь для избранных.

Вид с крыши собора захватил дух. Вся компания гостей восхищенно вздохнула. Падре сдержанно улыбался.

Стас и Тамара немного побродили между шпилей, скульптур святых и архангелов, вспоминая классические кадры из фильма «Рокко и его братья». Нашли то место, где неотразимый Ален Делон объяснялся с темпераментной Анни Жирардо. Бондарь оживленно обсуждал что-то с падре Антонио. Юра усиленно всматривался в пейзаж, словно пытался вобрать его в себя как губка. Вовка понемногу начинал скучать.

Внезапно Юра почувствовал на себе чей-то взгляд. Медленно оглянулся. С желтоватого каменного свода на него смотрела химера — чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом дракона. Мраморные когти монстра сжимали карниз, все туловище было устремлено вперед. На Юру. Юра поежился от неприятного чувства — что-то похожее он испытал пятнадцать лет назад, когда заведующий маминой лабораторией показал пришедшему навестить маму десятилетнему Юре платяную вошь под микроскопом. Безобразное существо, увеличенное мощнейшей цейссовской оптикой до невероятных размеров, потом несколько месяцев преследовало Юру в ночных кошмарах.

Выражение морды химеры что-то неуловимо напоминало Юре. Чье-то лицо. Юра никак не мог вспомнить — чье именно?

— А... з-зачем они здесь? — тихим голосом спросил Юра, подойдя к священнику и Бондарю.

— Химеры? Они пришли в христианское искусство в средние века, но прижились только в Европе, — ответил падре Антонио. — Корни их ведут в древнегреческую мифологию. В «Илиаде» Гомера сказано, что это «порождение Тифона и Ехидны». Иногда ими изображают несбывшуюся мечту.

— В католическом искусстве это всего лишь декоративный мотив... — добавил Бондарь.

Услышанное не добавило ясности Юре в его попытке что-то вспомнить. Отойдя в сторону, он еще раз взглянул на простирающийся перед ним Милан и понял, что настроение безнадежно испорчено.

— Друзья, пора спускаться, — сказал Бондарь, и все двинулись к неприметной дверце, через которую выходили.

Падре Антонио замыкал процессию. Спускаясь, Юра решил посчитать витки лестницы. Где-то на тридцать четвертом повороте его пронзила мысль, от которой он пошатнулся и, чтобы не потерять равновесие, схватился за холодную шершавую стену. Он вдруг ясно вспомнил, что выражение хищной морды химеры непостижимым образом напоминало кроткое лицо нищенки из перехода, напугавшей его в тот проклятый день, когда он, полный авантюрных надежд, спешил в библиотеку. С каждым новым оборотом лестницы в голове возникала одна и та же фраза: «Не стоит открывать дверь, когда не знаешь, куда она тебя приведет... Не стоит открывать дверь, когда не знаешь, куда она тебя приведет... Не стоит открывать...», — совсем как заезженная пластинка на бабушкином патефоне.

Перед выходом из собора все по очереди пожали руку падре Антонио и вынырнули из бронзовой двери в солнечный день.

— Классный падре! — констатировал Вовка.

— Прямо Святой Антоний! — с уважением сказал Стас.

Юра молчал. Последняя догадка не давала ему покоя. Бондарь тоже шел молча. Выпятив вперед нижнюю губу, он в задумчивости скользил глазами по площади.

В день, когда луч одинокий Светила Осенней Предвестницы лик озарит,

В полдень, к подножию Башни Капризной Вновь будет явлен ковчег неотпетый Силы Неясной... — вдруг сказал Бондарь куда-то в пустоту.

— Нострадамус? — после небольшой паузы спросил Стас.

— Нет, — ответил Бондарь, — это Карло Паччини, один из братьев ордена Сальваторов. Пятнадцатый век. Он мало кому известен в наше время, но его пророчества будут посерьезней стишков Нострадамуса. За что, в свое время, брат Карло и снискал проблемы с инквизицией...

— И что это значит: луч, ковчег? Предвестница какая-то...

— А Бог его знает, — выдохнул Бондарь. — Так, припомнилось. Очевидно, атмосферой храма навеяло. Готика, латынь...

— Дева! — вдруг сказал Юра.

— Что «Дева»? — спросил Стас.

— Я вспомнил. Вика, наша редактор, которая мою статью выпускала, она одно время увлекалась астрологией, карты друзьям строила. Наш Главный по гороскопу — Дева. Как-то раз она ему сказала, что его знак в древности называли «Осенней предвестницей» — она открывает начало осени, хотя сама еще находится в конце лета.

— М-да... — сказал Бондарь. — Дело осталось за малым — узнать, где находится эта самая Капризная Башня. И тогда мы имели бы шанс взглянуть на... ковчег неотпетый Силы Неясной... Хотя бы узнали что это. Ну что же, друзья, пришло время откушать отлич-ную пиццу. Идемте, я знаю одно местечко, достойное вашего внимания. Кстати, как вы относитесь к хорошему красному вину?

— Потребительски, — ответил Стас.

Компания, смеясь, пересекла площадь и пошла по одной из неприметных улочек. Вовка сглотнул слюну, чувствуя в воздухе запах обещанной пиццы. Она непременно должна быть очень вкусной. Ведь если Бондарь что-то хочет показать, значит, это действительно «нечто»...

На одном из домов по правую сторону улочки висела яркая светящаяся афиша уже успевшего набить оскомину «Титаника», идущего в кинотеатре за углом: Леонардо Дикаприо нежно обнимает Кейт Уинслет на фоне огромных дымящих труб парохода-легенды. Взгляды путешественников невольно задержались на этом красивом кадре.

— Все-таки, Кейт Уинслет здорово похожа на Мадонну, — заметил Стас

— Ага... — скептически улыбнулась Тамара, — Как Фаина Раневская на Лайзу Минелли. Не понимаю, что общего ты увидел.

• Предыдущая
• 31/52
• Следующая