Афганский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 2

— Песок, 302му, — запросил я Сопина.

— Ответил, — тяжело говорит командир разведчиков.

— Нам надо на Омар. Пополнить запасы, так сказать.

Сопин ответил не сразу. Я ждал чего-то интересного в свой адрес. И дождался.

— 302й, есть возможность повисеть в воздухе. Нам так спокойнее, — ответил он.

Первый раз у меня такое! Неужели, настолько силён моральный эффект от присутствия над головой вертолётов. И как тут откажешь.

— Понял, Песок. Занимаю зону дежурства над вами, — сказал я.

Приближалась ещё одна колонна с Пакистана. А за ней ещё одна. И вдалеке показались вертолёты. Похоже, соседи решили взяться по-крупному за дело.

— Песок, 302му. Наблюдаю движение с востока. Активное, — доложил я.

— Понял вас. Думаю, вам пора улетать.

На мой запрос, нужно ли увезти раненых, ответа не поступило. Хоть кого-то нужно вытаскивать. Начинаю заходить на посадку, но с земли открыли огонь. Это очнулись уже духи с территории Афганистана.

— Не теряют надежды уйти, — сказал я по внутренней связи.

— И никто не прилетит на замену нам? — спросил Кеша.

Только он это сказал, в эфире зазвучали знакомый голос.

— 302й, 101й парой иду к вам на замену.

Это был командир 727го полка. Видимо, он тоже решил забить на запреты и помочь спецназу.

— Вас понял.

— 302му, до встречи! Спасибо за работу, — поблагодарил бодрым голосом Торос.

— Держитесь! Скоро вернёмся, — ответил я, разворачивая вертолёт в сторону Джелалабада.

На обратном пути обнаружил движение колонны нашей пехоты. Скоро будет у высоты 799. Похоже, что продержались спецназовцы до подхода подкрепления. А ведь могли и остаться на той высоте все до одного.

Заходим парой на посадку. Руководитель полётами уже на подлёте предупредил, чтобы после заруливания следовали в штаб. Если честно, это подземелье, начинает меня доставать.

Как и присутствующие на стоянке интересного вида люди. Пара солидно одетых мужчин в тёмных очках внимательно следили за рулением наших вертолётов. Думаю, что именно у них есть вопросы ко мне.

Что ж, я знал на что иду. Зато совесть у меня перед товарищами чиста.

— Омар, 302й, выключаемся. Спасибо за управление.

— 302й, всего доброго. Удачи, — ответил руководитель полётами.

Он понимал, что сейчас мне грозит разбирательство.

Только я вылез из кабины, ко мне уже подбежал Валера Носов и несколько техников.

— Саныч, что там происходит? Как там наши парни? — быстро спрашивал Валера.

— На связь выходят, подробностей сказать не могу. Поскольку сам не знаю.

Уточняющие вопросы от техсостава я оставил без ответа. Пока что лучше не афишировать информацию из района высоты 799. Но вот серьёзным ребятам в очках это не объяснить.

Они готовы меня слушать, а точнее «сильно настаивают» на этом. С ними рядом находился и наш особист — майор Турин. Так что принадлежность данных господ к одному Комитету сомнений не вызывает.

— Александр Александрович, доброго дня, — подошёл ко мне парень в очках и с бородой на лице.

Такое ощущение, что он её отрастил совсем недавно. Слишком она у него аккуратная.

— И вам не болеть, — пожал я протянутую мне руку.

— У меня и моих коллег к вам есть вопросы. Пройдёмте с нами…

— Если вы не заметили, мы немного заняты. Вернулись с боевого вылета. Готовимся к повтору, — поспешил я отказаться от приватной беседы.

— Не стоит. К вам много вопросов, и вы на них ответите, — сказал бородатый и указал мне на КДП.

Сцена на стоянке поразила меня оригинальностью. Я мог предположить, что по возвращении с вылета мне предъявят обвинение в нарушении приказа вышестоящего начальства, инструкций, и, само собой, норм международного и гуманитарного права.

Скорее всего не успел ещё Пакистан сделать заявление на весь мир.

Вот меня и терзают смутные сомнения по поводу темы приватной беседы.

— Товарищ, я не знаю, как вас зовут. Если вы не заметили, у нас идут очень серьёзные мероприятия. Я должен получить задачу перед очередным боевым вылетом. Давайте беседу оставим на вечер. А лучше через неделю, — похлопал я по плечу бородатого и повернулся к стартовому домику.

— Александр Александрович, боюсь, перенести нельзя, — сказал бородатый, достав сигарету из пачки.

Он не сводит с меня оценивающего взгляда. Буквально прожигает меня, пытаясь загипнотизировать или напугать. Ни то ни другое у комитетчика не получается.

— Товарищ майор, ваши коллеги в курсе, что идёт операция и я, как исполняющий обязанности командира звена…

— Сан Саныч, операция вступила в стадию завершения. Отряды боевиков разбиты, но Ахмад Шаху удалось скрыться. Ваш командир Енотаев в курсе вызова вас к моим коллегам. Сейчас он улетел на эвакуацию группы Сопина, — объяснил начальник особого отдела.

Тогда вопросов у меня нет. А вот недоумения остались.

— Я к вашим услугам, товарищи.

Бородатый вновь показал в сторону КДП, и мы направились на разговор. Тут же меня догнал Кеша.

— Командир… я… ты…он… — запыхался мой лётчик-оператор, показывая в сторону вертолёта.

— Кеша, перечисление местоимений оставить. Говори, что случилось.

— Короче, бак пробит, фюзеляж как друшлак, створки двери опять сломались…

— Ну, я понял, что мы нахватали свинца по самые помидоры. В остальном всё хорошо?

— В целом, да. Вертолёт в строю.

— Отлично. Мне на беседу надо, а ты пока в стартовый домик, — протянул я Кеше защитный шлем и наколенный планшет.

Оружие и «лифчик» оставил у себя. Иннокентий с интересом посмотрел на «конторских».

— О! А это к тебе, Саныч, пресса приехала? Интервью брать? — улыбнулся Петров.

— Да. Журнал «Мурзилка», если я не ошибаюсь? — уточнил я.

Комитетчики даже улыбнулись от моей иронии.

— Клюковкин, перестаньте паясничать. А вы, Петров, свободны, — сквозь зубы проговорил Турин.

Я подмигнул Кеше, пожал ему руку и продолжил следовать за гостями. Привели меня в кабинет местного особиста. Странно было бы, если разговор собирались устроить в столовой или местном магазине Военторга.

— Товарищ майор, а можно и мне попить? Во рту крайне сухо, — обратился я к Турину, который медленно наливал себе из графина в стакан воду.

— Волнуетесь? Не стоит, — сказал мне бородатый.

— Если вы не заметили, то я весь в «мыле». И на мне нелёгкая рубашка с коротким рукавом, — присел я напротив него.

«Лифчик» ужасно хотелось снять. Тело под ним вспрело, а на плечах чувствовалась тяжесть. И это я ещё с ним не бегаю. Представляю, каково парням в пехоте и разведке, которые на себе таскают по горам чуть ли не ещё один свой вес.

Турин налил мне стакан и поставил напротив.

— Благодарю, — ответил я и быстро выпил воду.

Пожалуй, самый вкусный напиток, из тех, что могут быть в Афганистане. После таких издержек, когда во рту сухо, начинаешь ценить столь простые вещи сильнее.

Автомат положил себе на колени. Это не было жестом, чтобы показать мой серьёзный настрой. Но не на пол же его класть.

— Мы можем начать говорить? — спокойно спросил у меня бородатый.

— Да. Виноват, но пить очень хотелось.

Коллега бородатого цокнул языком и подошёл ко мне.

— Вы не пуганный, товарищ лейтенант? Думаете, мы с вами тут шутки приехали шутить? Мы ведь можем и более жёстко разговаривать, — слегка повысил он голос.

Ну, достали! Возможно, я резок в словах и слишком расслаблен физически. Но я только что вернулся с опасного задания. И в таком тоне неизвестным людям со мной лучше не разговаривать.

— Товарищ, а вот с человеком, у которого заряженный автомат, так не разговаривают.

Сидящий напротив меня бородач не смог сдержать улыбку. Турин только развёл руками.

— Вячеслав Иосифович, оставьте нас. Думаю, мы найдём общий язык с товарищем лейтенантом, — обратился сидящий напротив меня к особисту.

Турин вышел из кабинета, и бородач продолжил.