Николетт. Охотники на оборотней (СИ) - Этери Анна - Страница 1

Наш городок довольно маленький, как одна большая деревня. И все друг друга знают. Слухи и сплетни разносятся по округе со скоростью лесного пожара. А любая новость обсуждается с тщательностью хорошо обглоданной косточки. Испекла ли тетушка Марджери свой фирменный пирог с клубникой на свадьбу Сэмсонов; распустилась ли роза Блю Мун у дедушки Тома; успел ли Ник сделать предложение Саре, или ее увел заезжий кавалер из Дебертауна, соседнего города. Это всё можно было обсудить и на самой далекой окраине нашего Эденвиля.

Никому и ничего не удавалось утаить и не сказать кому-то по секрету на ушко, чтобы наутро об этом не судачил весь город. Каждый был уверен, что знает о своем соседе всю подноготную начиная с момента, как он родился, женился и о чем мечтал всю жизнь, и кончая тем, какое место на кладбище поджидает его к сроку.

Поэтому, когда в нашем городке начали пропадать люди, это сразу же связали со Стайлерами, поселившимися у мистера Роуни, молчаливого и замкнутого человека, единственного в округе, у которого, казалось, и под пытками не вызнать секрета. А то, что Стайлеры что-то скрывали, было ясно и миссис Ридли, которая так и говорила, что «даже ей всё ясно!».

Стайлеры снимали все левое крыло дома мистера Роуни и вели замкнутый образ жизни. Днем они, как сплетничали миссис Ридли и миссис Харт, преимущественно спали, а ночью «выходили на охоту».

— Да-да, на охоту за людьми! Это очевидно! В этом не может быть сомнений! — повторяли обе дамы, как одна.

Их подозрения только подкрепила страшная находка соседского пса Лаки, который выкопал в саду четы Питерсон человеческую кость. Пересуды пошли по всему городку, резонанс получился такой, что из Дебертауна даже приезжал детектив, расследовал инцидент, но за неимением улик или тела целиком, так и не смог установить, кому эта кость принадлежала, и было ли то убийство. Случай с костью после отъезда детектива обсуждался еще неделю. Поговаривали, что и исчезновение двух ранее пропавших — Рика Оуэна и Джесси Браун — как-то связаны с находкой Лаки. Но после того как Джесси вся в слезах объявилась спустя еще две недели, вспомнили о кавалере из Дебертауна, который вместо Сары, оказывается, увез с собой другую девушку и никакого предложения ей, увы, не сделал.

— Обманул подлец! — бушевал мистер Джо, отец несчастной, требуя у мэра города, Грэма Крафчика, подключить связи и свое влияние, чтобы призвать наглеца к ответственности.

После этой истории город слегка поутих. Почти перестали вспоминать Стайлеров. Как вдруг еще одно ужасное известие: в Белой реке найден труп! Да не кого бы то ни было, а Рика Оуэна, пропавшего с месяц назад. Очевидцев поразило не то, что его тело распухло в воде и его едва узнали — по татуировке на левом плече, — а то, что значительная часть этого самого тела отсутствовала, словно бы ее кто…

— Съел, — сказала миссис Ридли, набожно перекрестившись. — Съели подчистую! Ничего подобного никогда не видела.

Как ее занесло на реку вместе с обнаружившими тело рыбаками — история умалчивает. Возможно, ее там и вовсе не было. Но богатое воображение и красноречие делали миссис Ридли свидетельницей любого происшествия, даже если она о нем слышала только краем уха.

— И отпечатки зубов не животного, а человечьи!

Несколько лет назад ходили байки о людоедах в дальнем поселении, но до нас эти самые людоеды не добрались. Правда то была или вымысел — со скуки и не такого выдумаешь, — неизвестно. Но один забредший к нам путешественник рассказывал о стае волков, которые охотились на людей — во что верилось больше, нежели в каннибалов.

И вдруг снова.

— Волков в наших краях отродясь не бывало, — поглаживая седую бородку, вспоминал садовник Том. — Лисы и куницы водились. Да и сейчас в Сером лесу можно встретить — не всех браконьеры перестреляли. А волков не было на моей памяти.

— Вот я и говорю, — поддакивала миссис Ридли в бигудях, розовом домашнем халатике и тапочках — выскочила на улицу в чем была, едва завидев спонтанное собрание на улице. — Теперь и из дому страшно выходить. А ты что скажешь, Николетт?

— Я?

Я отступила на шаг, наткнувшись на заборчик позади, встретив смущающие взгляды соседей. Всем в городе известно, что после того, как мои родители умерли, мы остались вдвоем с бабушкой в большом доме. Да и бабушка в последнее время болела ногами, и вся забота о ней и о доме лежала на мне, а тут еще какие-то каннибалы.

— Мы Николетт в обиду не дадим, — повысил голос мистер Крафчик, мэр Эденвиля, огладив окольцованную редкими волосами лысину, словно это придавало ему уверенности. — Если что, и охрану поставим у двери.

— Не нужно, я сама… как-нибудь. — Из отцовской двустволки однажды стреляла… лет шесть назад, да и сейчас, наверное, смогу.

— Посмотрим, детка, посмотрим, — похлопал он меня по-отцовски по плечу, явно считая обязанным обо мне заботиться, ведь я так похожа на его восемнадцатилетнюю дочку Лили. А у нас только и общего с этой забиякой, что мы ровесницы и учились в одной школе.

Из-за утопленника опять приезжал детектив, опять было расследование. Снова указали на Стайлеров. Но никакой взаимосвязи Стайлеров с трагически погибшим Риком Оуэном не нашли. Детектив ни с чем уехал в Дебертаун, оставив попечение о городе молодому офицеру Мэту Бризби.

А страх остался.

— Нечего этим Стайлерам у нас жить! Чего они здесь забыли? Чужаки и есть чужаки. Сидят с утра до ночи в доме, а как стемнеет, на свет выползают. Уходят неизвестно куда, а потом… потом наши люди пропадают! — выступил на одном собрании Джон Маккеш, известный смутьян и пьяница, но когда нужно было сказать слово в президиуме — его было не удержать. — Пусть мистер Роуни откажет им в жилье. Родственники они там ему или нет, мы не знаем, да и какое нам дело? Нам главное спокойствие наших детей. — То, что своим сыном Джон не занимался и не интересовался после развода, знал каждый, но никто об этом не заикнулся, поддерживая позицию одобрительными возгласами. — Давайте голосовать!

Собрание продлилось далеко за полночь. Выставить Стайлеров из города так и не решились. Ведь ничего противозаконного они не сделали. До сих пор.

— Поглядим и понаблюдаем, — заключил мэр и распустил собрание.

Но с этого момента за Стайлерами закрепилось прозвище «каннибалы». Вначале в шутку, мол, «Эй, как там наши каннибалы поживают?». А затем и всерьез, когда младшего из сыновей, Сэма Стайлера, поймали ночью с человеческим сердцем в банке.

— Ну, еще кусочек! Ну, пожалуйста, и я от тебя отстану.

Бабушка поморщилась и с явной неохотой положила в рот кусочек яблочного пирога и прожевала, печально вздохнув. Целый месяц она не вставала с кровати, и я заботилась о ней, как могла. Поправляла подушки, меняла белье и постель по необходимости, мыла ее, готовила еду. За месяц я узнала больше, чем за всю жизнь, сколько всего важного и необходимого нужно для ухода за больным. Каждый день бабушка говорила, что это слишком большая для меня ноша, что это несправедливо, потеряв шесть лет назад родителей, теперь еще и с ней «хлебать беду».

— Бабушка, беду не хлебают, только суп… — старалась я не поддаваться унынию.

Она была права: это так несправедливо потерять вдруг родителей, но еще несправедливей — потерять и ее.

— В Дебертауне есть отличный домик для престарелых, — как-то сказала она. — Я бы могла там…

— Ни за что! — схватила ее за руку, опускаясь на колени рядом с кроватью. — Я никогда тебя не брошу. — Прижалась щекой к ее жилистой, сухонькой руке. Самой родной и дорогой руке на свете. Борясь со слезами.

Ни за что не оставлю бабушку. Никогда!

— Сколько-сколько вы хотите за свои услуги? — вчитавшись в счет, предоставленный приглашенным для бабушки из Дебертауна врачом, спросила я, не веря этой астрономической сумме. — Это же целое состояние!