На задворках империи - Булычев Андрей Владимирович - Страница 1

Annotation

Закавказье. Осень 1808 года.

Русская армия под командованием генерал-фельдмаршала Гудовича готовится к штурму мощнейшей Эриванской крепости. В её рядах Тимофей, студент из XXI века, попавший в это время волей судьбы. Пройдя через десятки схваток и сражений, ныне он унтер-офицер Нарвского драгунского полка, и именно ему вести своих людей на стены грозной твердыни.

— Эскадрон, спешиться! В штурмовую колонну становись! Штыки на ружья надеть!

Драгун. На задворках империи

Часть I. Взвод фланкёров

Глава 2. Зорька

Глава 3. Ханская канцелярия

Глава 4. Бей их, ребята!

Глава 5. Кровавый штурм

Глава 6. Через ледяные горы

Глава 7. Взвод

Глава 8. «За что крест?!»

Глава 9. Перед выходом

Глава 10. Ларс

Глава 11. Бой в ущелье

Часть II. На южных рубежах

Глава 2. Учения и манёвры

Глава 3. Офицерский патент

Глава 4. Памбакская провинция

Глава 5. Амамлы

Глава 6. В дозор

Глава 7. Задержать персов

Глава 8. Перед боем

Глава 9. Правый фланг

Глава 10. Разгром

Глава 11. На Шамхор через горы

Глава 12. Есть след!

Глава 13. Драгунский форт

Глава 14. Всё не напрасно…

Заключение

Примечания

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

Драгун. На задворках империи

Часть I. Взвод фланкёров

Глава 1. Под Эриванью

— А я ведь говорил, надо пару недель в лазарете у нас полежать, чтобы рубец лучше поджил, так нет ведь, умные все, никто сведущих людей не хочет слушать, — ворчал пожилой лекарь. — Всё бы вам, молодым, поперёшничать да по-своему только лишь делать. Вишь оно как, до сих пор ведь из-под стежков шва выходит сукровица.

— Да это ничего, Поликарп Акимович, пускай помалу сочится, не страшно, если дурная, если грязная кровь уйдёт, — пробормотал Тимофей и, дёрнувшись, зашипел от боли.

— Тихо, тихо, всё, всё уже! — прикрикнул дядька. — Терпи, я тебе говорю! Всё, заматываю. — И начал сноровисто оборачивать просечённую руку холщовым бинтом. — Не сильно туго? — поинтересовался он, затягивая узел. — Не шибко перетянул?

— Всё хорошо, Акимович, — успокоил лекаря Гончаров. — Спасибо тебе, идти мне надо.

— Всё бегут они, всё спешат куда-то, — привычно пробухтел тот. — Ну так иди, не держу более, только завтра чтобы как штык, чтобы опять у меня тут в это же самое время был! И руку береги, поменьше ей двигай. Может, всё-таки лучше на шейную перевязь её взять?

— Нет-нет, всё хорошо, — помотав головой, ответил унтер-офицер. — Рука-то, она хорошо работает, ничего ей не мешает. Да чего уж там, рана-то ведь пустячная, царапина, скоро и так заживёт.

— Ну-ну, царапина. — Полковой эскулап кивнул вслед отходившему драгуну. — Эх молодость, молодость, видел бы ты, паря, сколько я из-за таких вот царапин рук и ног, пиленных врачом, потом закапывал. Тришка! — окликнул он смазывавшего дёгтем тележную ось нестроевого. — Как только закончишь, ведро воды мне кипячёной принеси. Эта всё уже, совсем плохая стала, а мне скоро двух «подстрелышей» из первого эскадрона обихаживать. — И выплеснул из медного таза грязную, бурого цвета воду на землю.

— Василий, у себя их благородие? — спросил у выхлопывавшего офицерскую куртку денщика Тимофей.

— Там, внутри они, — кивнув на шатёр, сказал тот. — Вместе с Павлом Семёновичем Никифора, писаря эскадронного, ругают. Чего-то бумагу какую-то потерял он, что ли, али не так, как надо, её составил, тетеря снулая, вот теперь и получает.

— Ох ты, как неудачно-то я пришёл, — вздохнув, проговорил огорчённо Гончаров. — Ещё и под горячую руку тут угодишь. Может, мне лучше попозже зайти?

— Да не-ет, ты чего-о. К тебе, Тимофей, расположение доброе у их благородий, не робей. Это уж писарюжке нашему кажную неделю они выволочку устраивают за его нерадивость и нерасторопность. Потому как он сам по себе сонный, словно бы старый мерин. А что поделать, обученных грамоте-то никаких других более у нас нет, вот потому его и терпят. Так бы давно уже в обоз нестроевым списали. Ладно, иди, вроде затихло там, не ругаются, — проговорил он, прислушиваясь.

— Пошёл, — кивнув, сообщил Тимофей и, обтерев ветошью сапоги, откинул полог командирского шатра. — Ваше благородие, младший унтер-офицер Гончаров! — Он вскинул ладонь к фуражной шапке.

— Проходи, — пригласил сидевший на топчане в исподней рубахе капитан. — И вот чего же я тебя, Павел Семёнович, не послушался ещё тогда, перед нашим первым Эриванским походом? А так какой хороший писарь у нас получился бы из Тимохи!

— Теперь-то уж что об этом говорить, Сергей Иванович, — проворчал проверявший бумаги Кравцов. — Ему теперь с Георгием прямой путь только лишь в вахмистры. Вот тут вот гляди, обалдуй, у тебя сумма опять не сходится. — Он ткнул пальцем в исписанный лист. — Ты, Никифор, считать, что ли, совсем разучился? И теперь здесь итоговое всё само собой уж не бьётся. Вот, вот же где, в провиантском закупе гляди! В полученном из полкового интендантства. Или ты из своего кармана два червонца выложишь?

— Ваше благородие, да я считал, я ведь пересчитывал, — бормотал побагровевший от волнения эскадронный писарь. — Тут цифир ну просто очень много, складывать их все надобно. Упустил, похоже, я немного. Простите, Христа ради! Всё переделаю.

— Э-э-эх, — вздохнул укоризненно штабс-капитан. — Только бумагу зря испортил. Теперь вот пересчитай заново всё, прежде чем на чистову́ю переписывать, потом опять мне её на проверку подашь. Принёс? — Он перевёл взгляд на Гончарова. — Всё, как я говорил, переписали?

— Так точно, ваше благородие, — заверил, кивнув, тот и отстегнул клапаны на перекинутой через плечо полевой сумке. — В переделанном рапорте поручика Копорского всё указано, как было. И про нападение на фуражную колонну, и как главного полкового интенданта убили. Как повозки персы порушили, и как часть имущества с собой они утащили.

— «…А будучи атакованы со всех сторон превосходящими силами неприятеля, бой вели оборонительно, прикрываясь повозками, потом, устояв, контратаковали напавших и обратили их в бегство…» — зачитал Кравцов вслух. — Ну вот, так уж совсем правильно будет. Ни к чему здесь расписывать, откуда это, с какой из сторон на колонну персы нападали и как там сам бой дальше строился. Большое начальство, Тимофей, оно ведь любит, чтобы на бумаге всё гладко было. Зачем ему в суть дела глубоко вникать? Подумаешь, обычная фуражировка. Ну да, персы набежали. Отбились от них, и ладно. Ильича вот только жалко, толковый, хороший интендант был. Какого теперь господин подполковник на его место подберёт? «…Воодушевляя нестроевых чинов и побуждая их к храбрым деяниям во время боя, был сражён наповал мушкетной пулей…» — выхватил он отрывок из текста. — Вот это правильно, это хорошо написано. Нужно будет и Крутикову сказать, чтобы он по-вашему теперь свой рапорт переписал. Правильно наверх доложимся, глядишь, и вдове, и детям Ильича всё легче будет устроиться без кормильца. Рассказывал он как-то, помнится, что наследник, сын у него есть?

— Младший, — подтвердил Огнев. — Две дочери ещё были. Старшая-то уже замужем давно. Сетовал, что вторую нужно срочно пристраивать, дескать, года-то у девки идут. И сына куда-то на учёбу пора определять.

— Ну вот, как сироте погибшего на государевой службе дворянина, в бою, и причём геройски, ему теперь будет гораздо легче в кадетский корпус проскочить, — заметил Кравцов. — Канцелярия послужной список покойного будет закрывать и в формуляр запишет достойную причину его смерти. Запрашивай потом из него нужную выписку. Сам-то ты как? Гляжу, рука вроде поджила. — Он кивнул на заштопанный у драгуна рукав.