Свирепый (ЛП) - Солсбери Дж. Б. - Страница 4

Я не удивлена, что Тэг знает об этом.

Население небольшого городка Маниту-Спрингс, штат Колорадо, составляет чуть больше пяти тысяч человек. Тэг вырос здесь и теперь работает парковым рейнджером. Он разгоняет вечеринки в лесу и возвращает детей к их родителям, с которыми веселился в том самом лесу много лет назад.

— Может, Мэг не поехала?

— Черт. — Я ставлю чашку и достаю телефон. Открываю приложение для отслеживания телефона Хейван — или, как она его называет, приложение для преследования. — Она у Мэг. — Я прокручиваю страницу до отметки времени. — Она там со вчерашнего утра.

— Хм. — Он пожимает плечами.

— Думаешь, родители Мэг уехали из города и они дома одни? Они могли устроить буйную вечеринку. — Мой желудок скручивается от беспокойства.

— Не удивлюсь. Все подростки устраивают вечеринки, когда родителей нет в городе.

— Я не устраивала, — бормочу я, набирая номер Хейван.

В семнадцать лет я кормила ребенка грудью. Отказалась от выпивки, наркотиков и сексуальных исследований в пользу подгузников, салфеток и бессонных ночей.

— Голосовая почта. — Я опускаю телефон, так как то ли от волнения, то ли от алкогольного отравления у меня сводит желудок. — Черт возьми, Хейван.

— Хочешь, чтобы я заскочил к Портерам по дороге домой и проверил ее?

— Нет. Она уже считает меня гиперопекающей. — Я тру глаза, пока не вижу звезды. — Я поговорю с ней, когда она вернется домой.

Тэг заправляет свои слишком длинные волосы за ухо.

— Может, они отменили поездку. Может, вообще не о чем беспокоиться.

Я киваю в знак согласия, хотя внутри у меня все переворачивается.

Воспитание дочери в Маниту-Спрингс было осознанным выбором. Мне хотелось, чтобы она чувствовала себя под присмотром хороших людей. Хотела ограничить ее знакомство с уродством большого мира. Боюсь, я была наивна, полагая, что в моих силах сделать хоть что-то из этого. От взросления нет защиты.

— Мне пора. — Тэг ополаскивает чашку и загружает ее в посудомоечную машину.

Смотрю, как двигаются его широкие плечи под выцветшей красной футболкой, и вспоминаю время, когда задавалась вопросом, можем ли мы быть чем-то большим.

Я подпрыгиваю от звука зазвонившего телефона.

На экране высвечивается номер с кодом Нью-Йорка.

— Ты собираешься ответить? — с любопытством спрашивает Тэг, когда я, затаив дыхание, смотрю на аппарат в своей руке.

Я порвала все свои связи с Нью-Йорком почти восемнадцать лет назад. Тяжело сглатываю.

— Наверное, просто телемаркетолог.

Телефон продолжает звонить, вибрировать и светиться на моей ладони.

— В субботу? — Парень подходит ближе, переключая мое внимание с телефона на него. — Эй, ты в порядке? — Он обхватывает ладонями мое лицо и проводит большим пальцем по моей влажной щеке.

— У меня болит живот. — Я отодвигаю свой чай.

Телефон продолжает трезвонить между нами, каким-то образом звук становится все громче и громче.

Парень выхватывает телефон у меня из рук и поднимает его.

— Можно?

— Я не знаю...

— Алло? — говорит Тэг, отвечая на этот дурацкий звонок. Его взгляд встречается с моим. Парень прищуривается. — Кто звонит?

«Хадсон Норт», — говорит мне одними губами.

Я испытываю внетелесное ощущение. Как будто моя душа парит в дверном проеме кухни, наблюдая за собой и Тэгом с безопасного расстояния. Оторванная от плоти и костей, которые держат мое сердце и не могут выдержать еще одного удара.

Его глаза расширяются.

— Да. — Его голос звучит глухо. Призрачно. Он протягивает мне телефон. — Возьми.

Я не двигаюсь, вероятно, потому, что часть меня, контролирующая мозговую деятельность, полностью отключилась.

— Хейван.

Ее имя приводит меня в чувства. Я моргаю, когда страх и беспокойство ударяют меня в живот, и кровь бурлит в венах.

Тэг снова протягивает телефон.

— Она в Нью-Йорке.

Я добегаю до раковины как раз вовремя, когда меня выворачивает.

Хейс

Люди такие чертовски странные.

Вся эта хрень с выходными — для неудачников. Я никогда не понимал, зачем человеку работать пять дней в неделю, если можно работать семь. Зачем работать сорок часов в неделю, если можно шестьдесят?

Футбол, барбекю, прогулки в парке и сон — удовольствия для слабаков.

Август воспитывал нас в духе голода. Никогда не довольствоваться успехом, когда можно стремиться быть лучшими. В нашем доме не произносили слова «достаточно хорошо». Хорошее было неприемлемо. Ожидалось, что все будет отлично. Не было такого понятия, как достаточно денег. Всегда нужно было стремится к большему. Семьи было недостаточно, чтобы сделать человека счастливым. Мы наблюдали, как у Августа было все, но он требовал большего. Больше детей. Больше женщин. Больше, больше, больше.

Именно поэтому я каждое утро встаю в пять часов.

Суббота — не исключение.

Я работаю над пересмотром контракта для крупной дизайнерской сделки, когда звонит мой телефон. Смотрю на устройство, надеясь, что оно самопроизвольно загорится и что мне не придется отвечать на звонок. Единственный минус работы дома по выходным — у меня нет секретаря, который бы занимался устранением отвлекающих факторов. На экране мелькает имя моего брата Хадсона.

Какого черта ему нужно?

Я отвечаю на звонок по громкой связи.

— Что?

Брат прочищает горло.

— Хейс.

Что-то в его голосе звучит не так. Только я не могу понять, что именно.

— Что случилось?

— Нам, э-эм... — Еще одна неловкая пауза, когда он прочищает горло. — Нам нужно поговорить. Это важно.

— Хорошо. — Я закрываю ноутбук и откидываюсь на спинку офисного кресла. Из окна моего домашнего кабинета открывается живописный вид на нью-йоркский горизонт, включая Эмпайер-Стейт-билдинг. Этот вид был главным аргументом в пользу покупки этой квартиры, за которую просили баснословно высокую цену. Конечно, я купил ее не только из-за вида, но и потому что она лучшая. — Ну, рассказывай.

— Лично...

— Ты шепчешь?

Снова прочищение горла.

— Может, тебе стоит заскочить к нам?

— Я сейчас занят. Ты приходи.

— Хейс.

Мой позвоночник напрягается от его тона.

— Это действительно важно.

Тревога в моем нутре вспыхивает пламенем.

— Что происходит?

Хадсон тяжело и протяжно вздыхает.

— Просто... пообещай, что придешь.

— Да, конечно. Буду через час.

— Вообще-то...

Слышу шарканье и тихий щелчок замка двери, как будто он передвигается, пытаясь найти уединенное место для разговора. Если бы я не слышал веселый голос Лилиан на заднем плане, то решил бы, что моего близнеца взяли в заложники и держат с целью выкупа.

— Приходи в три.

— Хорошо.

— Тогда увидимся.

— Уверен, что с тобой все... — Я смотрю на экран телефона и вижу, что Хадсон отключился несколько секунд назад. Откладываю телефон и пытаюсь вернуться к работе, но моя голова отказывается сотрудничать.

Интуиция подсказывает мне, что что-то не так. У Хадсона редко бывают проблемы, а если и бывают, то незначительные. И последний человек, к которому он обратился бы за поддержкой, это я.

Конечно, у нас с моим соседом по матке идентичная ДНК, но на этом наше братское доверие заканчивается. Он скорее позвонит Кингстону или Алексу, если ему понадобится помощь.

Так почему я?

Почему именно сейчас?

Мое любопытство берет верх, не позволяя сосредоточиться на работе.

Прогулка из кабинета в гостиную на противоположной стороне пентхауса полностью меняет вид за окном. Городской пейзаж сменяется Центральным парком вдалеке.

Проверяю время.

Десять часов утра.

Я принимаю душ и пью протеиновый коктейль, но к полудню мне надоедает ждать. Отказываясь позволить Хадсону испортить мне весь день, лишив возможности сосредоточиться и работать, решаю отправиться к нему пораньше и покончить с этим дерьмом.