Во славу Блистательного Дома - Гаглоев Эльберд Фарзунович - Страница 5

– В фехтовальном зале «Радужный Змей», в квартале Ахуров, мастер.

– Баргул.

– Да, самый старший.

– Подкинь деньжат студиозусам.

Помните старый анекдот, как американцы Ленина оживили. Вышел он на балкон небоскреба, оглядел хозяйским взглядом Нью-Йорк и сказал:

– Именно так я себе коммунизм и представлял.

Вот и я так же. Только не оживлял меня никто. И так живой. А что представлял? Так Средневековье и представлял. Еще со школы помню жуткую историю про то, как некий рыцарь, еще и на коне, посреди города, какого не помню, в нечистотах утоп. Попросту говоря, в дерьме захлебнулся. А живописуемое некоторыми авторами содержание ночных горшков, выплескиваемое прямо на улицу, а попадающее почему-то в героев романов, причем как хороших, так и плохих! Воняло там, у этих авторов, наверное ужасно. Темень, бандюги. В общем, почти никакой романтики. А я умный. Средневековье себе именно так и представлял. Чистенько, улицы освещены, дороги широкими каменными плитами мощены, да так ловко, что при езде даже стыки не чувствуются. Народ по тротуарам прилично, хотя и очень разнообразно одетый фланирует. Дома многоэтажные. Светятся. А на первых этажах почти в каждом из них витрины огромные огнем горят. И чего в тех витринах только нет! Регулярно приходилось хватать за ремень то Хамыца, то Баргула, которые с варварской незатейливостью все пытались сбежать и посмотреть. Как деток их уговаривать приходилось. «В другой раз, в другой раз».

А карет сколько! И открытых, и закрытых. А взгляды любопытные так за нас, неожиданных, и норовят зацепиться. И улыбки такие многообещающие. А сколько народа по тротуару фланирует. Смеются, на ходу выпивают, закусывают, друг на друга глазеют. То мужчины на чем-то вроде гитар наигрывают, то барышни, смелые такие, в ответ под мандолину напевают. Причем явно нескромное что-то. Потому как хохочут, явно смущение скрывая. Люди в двери кабачков ныряют и повеселевшие оттуда выныривают. Карнавал!

И тем чужероднее смотрятся торчащие на перекрестках тройки закованных в сталь верховых. Мало того что кажутся они в этом половодье цвета и веселья совершенно лишними, так, похоже, и сами они слабо представляют, зачем их здесь поставили. Действительно, бредовая идея – возложить полицейские функции на панцирников. Идиотизм.

Но бравые вояки времени зря не теряли. К армии здесь, похоже, относились с любовью. И проявляли свои чувства с энтузиазмом. То вина кто поднесет, то вкусненького чего. И вояки, само собой, солдатскую сметку проявляли. Усы браво крутили, барышням игриво подмигивали, с самыми языкастыми перешучивались. Так что на выполнение функций полицейского характера времени у ребят не оставалось. Задерживать нас, в общем-то, не пытались, хотя взглядами бдительными порой провожали.

Проблему составлял Хамыц. С невероятной настойчивостью поднимал он Высокую Сестру, утверждая, что ей тоже хочется вокруг посмотреть. Конечно, наделение оружия чертами человека – штука хорошая, но, согласитесь, наше транспортное средство со стоящим торчмя, украшенным развевающейся бахромой копьем смотрелось несколько вызывающе. Так что сложности я ожидал. И проявиться они не замедлили.

Троица вояк, с которыми мы поравнялись, отличались от предыдущих прежде всего возрастом. Все трое лет под пятьдесят, длинноусые, лица в шрамах. Широкие плечи привычно несут тяжесть доспеха. Взгляды спокойные, прицеливающиеся. И старший лютыми синими глазами за Высокую Сестру сразу зацепился. И уже не отпускал. Сказал что-то негромко, коня тронул, и тройка, не торопясь, в нашу сторону двинулась.

Рассматривал я воинов с большим интересом. Как же. Панцирная кавалерия Империи. Опора Блистательного Дома.

Прежде всего кони. Таких рослых я еще не видел. Короткошеие, длинноногие, мощногрудые, они больше походили на лосей, правда с удаленными рогами. Впрочем, украшающий кованый налобник острый штырь вполне мог заменить означенный элемент антуража, являя собой оружие значительно более эффективное. Вся шея и грудь укрыты сложным пластинчатым доспехом, бока спрятаны под кольчужной попоной.

Сами воины облиты пластинчатой сталью полностью. Небольшой круглый щит с длинным умбоном на левой руке и стальная родственница Высокой Сестры в правой. Только без живописных лохмотьев, а с аккуратным прапорцом под солидным мечеобразным навершием. Кривой, широкий, удобный в лихой кавалеристской рубке меч. Короткая секира закреплена на правом боку коня. Округлые шлемы с откинутыми до поры глухими забралами.

Возница наш, похоже, взгляд воина почувствовал и потихоньку так коней придерживать начал. Старший аккуратно длинное копье на оглоблю положил, и понятливый кучер натянул поводья, останавливая повозку.

– Хороший парень, – обрадовался старший и копьем легонько так кучера под подбородок шлепнул, чем вызвал одобрительное хмыканье Хамыца. Довольная улыбка тронула губы старшего, но глаза быстро построжали.

– Кто такие? – сурово спросил он.

Я воспитанно молчал, потому как по легенде пребывал в состоянии подчиненном. Но, впрочем, вмешательства моего не потребовалось.

– Сагат. Браннер. – Холодом повеяло так, как будто в центр Столицы перенесли Северный полюс. А взгляд был, похоже, настолько нежаркий, что даже видавший виды старослужащий руководитель патруля слегка загулял взглядом. Граик мотнул в нашу сторону подбородком. – Мой гоард.

Вояка слегка ожил. Дала знать о себе извечная антипатия регулярных войск к наемникам и прочей иррегулярной публике.

Эх, нет чтоб нам всем в браннеры записаться! Хотя, впрочем, реально существовала возможность проколоться на разных мелочах, нам, приблудным, в этом мире, неизвестных.

– Гоард, – довольно протянул усач. – И кто у нас в гоарде?

– В чем дело, воин? – Холода в голосе Граика прибавилось.

– Достойного браннера не удивляют патрули на улицах Столицы?

– Нам, берегущим границы Империи, традиции городов известны плохо. На въезде Привратная Стража в обмен на пошлину дала нам это. – В протянутой руке появился свиток, который старший со всей почтительностью подхватил.

– Зря, – коротко усач бросил. – Гвардию на улицы так просто не выводят.

– Мы нарушили закон? – поинтересовался Граик.

– Сейчас узнаем, – теперь уже холодом повеяло от слов старшего.

А я в процессе их доброжелательного общения все сидел и думал, откуда у нашего Магистра такие приятные и полезные знакомства. Зная высокие моральные качества Граика, а также его повышенную требовательность к окружающим, я просто не мог поверить, что он согласился бы на приобретение некачественной подделки. А квалифицированная работа не только дорого стоила, но и требовала наличия достаточно интересных контактов. Причем хорошо устоявшихся. Правда любопытно. И это все под флагом того, что я вроде как неформальный лидер банды хулиганствующих студентов.

– Яр Фарадо, – оторвал меня от размышлений голос усача. Похоже, меня. И догадка сразу подтвердилась. – Эспадрон. Полутораручный.

Я сделал дяде ручкой.

Дядя сурово измерил меня взглядом. Плечи оглядел. Свои тоже на всякий случай раздул.

– Предъяви боевое оружие.

И меч с готовностью прыгнул в ладонь. Наверное, чересчур быстро, потому что усач слегка отшатнулся. Когда разглядел клинок, даже присвистнул. Двое его компатриотов выразили свое одобрение сдержанным ворчанием. И меч спрятался в ножны.

– А остальное?

– Дорожное оружие. – Ответ прозвучал довольно непринужденно.

– Столько?

– Мне хватит, – добавил я приторности в голос. За что получил совсем неприязненный взгляд. Тяжелый.

– Мы не встречались, достойный яр?

– Не припоминаю, – честно признался я.

Старший еще пару секунд давил меня взглядом. Потом уставился в свиток.

– Вольный воитель Хамыц.

И тот сразу заблистал улыбкой во все тридцать два зуба. И улыбка получилась столь заразительной, что суровый воитель не смог не улыбнуться в ответ. Но по мере прочтения текста улыбка постепенно сменялась выражением удивления.