Безжалостное обольщение - Фэйзер Джейн - Страница 9

• Предыдущая
• 9/94
• Следующая

— Необычный способ выходить из дома, — заметил Доминик, глядя на нее с раздражением, но не без интереса.

В каком-то смысле было неизбежно, что это настырное существо упадет прямо с неба в самый ответственный момент выполнения искусно разработанного им плана и снова все расстроит.

— Возможно, месье, но это был единственно доступный мне способ, — сообщила она, пытаясь завязать ленту в волосах. — Дверь была заперта снаружи, ясно?

— А! — с пониманием кивнул он. — Догадываюсь: сегодняшнее происшествие на бирже Масперо? — И не удержался от улыбки.

Все ее усилия стянуть лентой пышные волосы оказались безуспешными. Волосы, кстати, были необычного цвета: пепельные с золотистыми прядями. Они волнами падали на плечи, отражая лунный свет. Рыжевато-карие глаза и серебристо-золотистые волосы создавали совершенно необычный контраст. «Как необычна и сама эта личность, — отметил он про себя. — Совсем не похожа на свою родню, так же была не похожа и Розмари. Но с другой стороны, Розмари не принадлежала к креольскому роду». Доминик нахмурился. Какого черта он об этом думает!

— Именно так, — сухо подтвердила Женевьева. — Однако я своего добилась и о последствиях не жалею. Но мне стало немного скучно, поэтому я подумала, что могу спуститься сюда и присоединиться к вам. — Она кротко улыбнулась. — Ты ведь не будешь возражать, Элиза?

— Папа запер тебя в кладовке?

— А где же, по-твоему, я была?

— У себя в комнате, естественно.

— Он, может, и ограничился бы этим, если бы я не рассказала ему, что мистер Кинг пытался изнасиловать Амелию, а та воспротивилась, поэтому-то он и решил продать ее.

Выслушав это неприличное сообщение, Элиза задохнулась от неподдельного потрясения, а Доминик пробормотал:

— Весьма снисходительно со стороны вашего отца, я бы сказал.

На мгновение тигриные глаза вспыхнули, но Женевьева тут же взяла себя в руки и пожала плечами:

— Вы имеете право на собственное мнение, месье. Однако не хочу нарушать ваш тет-а-тет с моей сестрой. Я поброжу тут по саду немного, разомну ноги.

Намек был более чем прозрачен. Сколь шокирующим ни было бы ее поведение, Женевьева только что напомнила им, что сами-то Элиза и Доминик оказались в несравненно более компрометирующем положении.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — запротестовала Элиза. — Ни о каком тет-а-тет речи нет. Как ты могла такое подумать! Я просто вышла подышать: в доме так жарко. Я и не знала, что месье Делакруа захочет сделать то же самое и в это же самое время.

— Нет, конечно, нет, — спокойно подхватила Женевьева. — А что, дон Лоренцо уже уехал? Никогда не поверю, что он позволил бы тебе в одиночестве дышать ночным воздухом. Он непременно настоял бы на том, чтобы кто-нибудь тебя сопровождал.

В какой-то момент Доминику показалось, что ему придется разнимать ссорящихся сестер. Рука Элизы дрожала, готовая вот-вот обрушиться на невозмутимо улыбающееся лицо сестры, но, вспомнив о том, что за ней наблюдают, старшая прикусила губу, повернулась на каблучках и быстро направилась в дом.

Доминик достал из внутреннего кармана сигару, закурил и задумчиво выпустил струю дыма. Потом взглянул на окно кладовки и перевел взгляд на Женевьеву. Как давно она подслушивала? Было ли ее необычное появление просто случайностью, следствием отвратительной привычки вмешиваться в чужие дела, или за этим крылось нечто более серьезное?

— А вы не думаете, что сами можете навлечь позор на свою голову из-за нашего свидания наедине? — поинтересовался Доминик.

— О, у меня уже столько неприятностей, что одной больше, одной меньше — невелика разница, — беззаботно ответила Женевьева. — А кроме того, я не помолвлена, и нарушение приличий мною может быть списано на детскую шалость. И, месье Делакруа, я не думаю, что кто-нибудь поверит, будто вас может заинтересовать тайное свидание с ребенком.

"Ребенок-то она, может, и ребенок, но по части разумности даст сестре сто очков форы. Интересно, что она успела услышать? Слышала ли, как я разговаривал с Николасом?» Впрочем, из-за этой своенравной девчонки Доминик зря теряет здесь время, бесплодные размышления ни к чему не приведут. Слава Богу, всегда существует завтра.

— Вы совершенно правы, — невозмутимо согласился он. — К тому же мне пора попрощаться с хозяевами. Желаю вам доброй ночи, мадемуазель Женевьева.

Он уже хотел уйти, но в этот момент неожиданно услышал ее неуверенный голос.

— Месье Делакруа? Боюсь, без посторонней помощи я не смогу влезть обратно: окно для меня высоковато.

Доминик оглядел окно и стену, потом устремил насмешливый взгляд на Женевьеву:

— Согласен, для столь маленького человечка окно действительно высоковато. Может быть, вы вернетесь в дом общепринятым способом?

Женевьева проглотила горькую пилюлю, сочтя ее справедливым возмездием с его стороны, и объяснила, что не может пройти в дом незамеченной.

— Действительно, — притворно огорчился Делакруа, — трудно представить, как бы вы могли это сделать. Но разве вы сами не сказали, будто у вас уже столько неприятностей, что одной больше, одной меньше — никакой разницы?

— Так-то оно так, но зачем же самой призывать их на свою голову? — Она сцепила руки за спиной и смело посмотрела ему прямо в глаза.

— Совершенно с вами согласен. Но это послужит вам уроком, который советую хорошенько усвоить. Вам следовало бы подумать, прежде чем столь драматично падать с неба.

Вызов был брошен открыто и недвусмысленно, и Доминик, еще раз пожелав ей спокойной ночи, зашагал в темноту.

Женевьева села на каменную скамейку и оценила ситуацию, которая была малоутешительной. На сей раз она спасла Элизу от последствий ее безрассудства, но это вовсе не означало, что сестра не станет упорствовать в своем неблагоразумии. Одно ясно: Доминика Делакруа едва ли остановишь, если он устремился к намеченной цели. Что же до нее самой, то Женевьева «села на мель» под окном своей темницы.

Единственное, что ей остается, это ждать, пока все в доме отойдут ко сну. Возможно, тогда удастся проскользнуть незамеченной, разумеется, при условии, что ключ будет по-прежнему торчать в двери кладовки. Но она же не волшебница и не сможет запереть дверь снаружи, находясь уже в кладовке. Похоже, не миновать ей ссылки на плантацию у озера Борн. Только так Виктор сможет быть уверен, что младшая дочь не натворит чего-нибудь еще. И тогда ей уже не удастся оградить Элизу от чего бы то ни было.

Может, найти Николаса? Он-то ей, безусловно, поможет, но тогда у кузена будет полное право спросить Женевьеву, что она тут делает и почему выбралась из дома через окно. А поскольку он, похоже, заодно с капером, то едва ли стоит рассказывать ему о подслушанном ею разговоре.

Женевьева решила, что лучше положиться На собственную сообразительность, как вдруг уловила аромат табака: Доминик вышел из-за угла дома и небрежно направлялся к ней.

— Вы все еще здесь? — притворно удивился он. — Я был уверен, что вы уже решили свою проблему.

— Она неразрешима, — констатировала Женевьева. — Но вам, разумеется, доставляет удовольствие сыпать соль на рану, месье Делакруа. Это невеликодушно с вашей стороны — отказать мне в помощи, а потом прийти насмехаться над моим затруднительным положением.

— Невеликодушно, — охотно согласился Доминик, — но, знаете ли, мадемуазель, я вовсе не славлюсь великодушием.

— Почему-то, месье, это признание вовсе не является для меня откровением, — ехидно ответила она. — Не смею вас больше задерживать. Я сама справлюсь. — Ее губы сложились в некое подобие вежливой улыбки.

— Вы действительно думаете, что справитесь? — спросил капер уже с явным интересом.

Женевьева прикусила язык, не найдя достойного ответа: ни «да» ни «нет» здесь не подходили.

— Самое разумное — никогда не пытаться ответить на вопрос, не имеющий ответа. — Делакруа с внезапной решительностью отбросил сигару. — Вам давно пора спать. Ну, давайте!

Женевьева онемела от удивления, но он взял ее за плечи, быстро развернул, крепко ухватил за ноги пониже колен и поднял прямо к окну. Она уцепилась за край рамы, нащупала ногами его плечи и уже в следующее мгновение сидела на подоконнике и глядела вниз на Доминика. Все произошло так быстро, он вертел и поднимал ее, словно куклу. Но Женевьева оказалась там, где хотела быть, и все возражения насчет методов, коими ее туда водворили, казались неуместными.

• Предыдущая
• 9/94
• Следующая