Повелитель драконов - Функе Корнелия - Страница 45

• Предыдущая
• 45/72
• Следующая

— Большинство растений, — пояснила Зибеида Халиб, прислоняясь к изгороди, — получают, как вы знаете, питание от солнца. Но с этим цветком дело обстоит иначе. Он питается лунным светом.

— Поразительно, — тихо сказал Барнабас Визенгрунд. Вита перегнулась через изгородь, чтобы получше рассмотреть странные растения.

— Я никогда и не слыхала о таком цветке, Зибеида, — сказала она. — Где ты его нашла?

Специалистка по драконам улыбнулась:

— Я нашла семена на холме, у гробницы Повелителя драконов. Цветы, которые там, видимо, когда-то лежали, давно рассыпались в прах, но семена все еще валялись вокруг саркофага. Я собрала их, положила на несколько дней в воду, а потом посадила. Результат вы видите. Листья, по которым вы ступали в гробнице — остатки моего последнего урожая. Я всегда сушу там эти цветы, чтобы получить новые семена. Назвала я их, конечно, «драконьи цветы» — а как же еще? — Зибеида Халиб улыбнулась и провела рукой по плотно сомкнутому бутону. — Они раскрываются только при лунном свете, и тогда их голубые лепестки благоухают так сильно, что ночные бабочки кружатся вокруг них, как вокруг лампочек. Но самое удивительное вот что: чем дольше светит на них лунный свет, тем сильнее делается их собственное свечение, пока наконец лунный свет не собирается на листьях, словно капельки росы.

— Невероятно! — Барнабас Визенгрунд смотрел на драконьи цветы как зачарованный. — Ты нашла их случайно или тебе кто-то рассказал об этом растении?

— Что такое случайность, Барнабас? — ответила Зибеида Халиб. — Я помнила о древних легендах, где драконы летают по небу средь бела дня. Но это встречается лишь в самых-самых древних историях. И я спросила себя: почему? Почему с какого-то времени драконы стали летать лишь при лунном свете? Я искала ответ в надписях на гробнице, а нашла семена — если хочешь, случайно. Я думаю, что Повелитель драконов напал на след этой тайны. Ведь дракон, вылечивший его своим пламенем, прилетел, как рассказывают, в безлунную ночь, — она взглянула в золотые глаза Лунга. — Я думаю, силу он получил от этих цветов. Я думаю, что роса, собирающаяся на их листьях, напоена силой луны.

— Ты так думаешь? — Серношерстка пролезла под изгородью и понюхала колючие листья. — Но проверять ты не проверяла, правда?

Специалистка по драконам покачала головой:

— Как я могла проверить? До Лунга я никогда не видела живого дракона. А больше ни одно живое существо не может подыматься в воздух с помощью одной лишь луны.

— Слыхал? — Серношерстка повернулась к Лунгу. — Может случиться, что ты камнем упадешь с неба, если положишься на эти колючки.

Лунг тряхнул крыльями:

— Может быть, мы обойдемся и без них, Серношерстка. Может быть, мы успеем добраться до Подола неба задолго до черной луны. Но что, если снова случится так, как тогда над морем? Что мы будем делать, если луна покинет нас над горами?

Серношерстку передернуло:

— Ладно, ладно, ты прав, — она сорвала лист с одного из цветов и осторожно откусила кончик. — Вкус недурной. Правда, больше похоже на мяту, чем на лунный свет, если хотите знать мое мнение.

— Их нужно съесть? — спросил Лунг специалистку по драконам. Зибеида Халиб отрицательно покачала головой:

— Нет. Достаточно слизнуть росу с листьев. Но, поскольку цветы ты не можешь с собой увезти, я стала, с тех пор как Барнабас рассказал мне о тебе, собирать лунную росу. Сегодня ночью я это тоже сделаю и тогда смогу дать тебе в дорогу полный флакон. Если луна тебя покинет, пусть кто-нибудь из твоих друзей капнет несколько капель тебе на язык. Ты сам почувствуешь, сколько тебе нужно. До следующего полнолуния роса останется прозрачной, как вода, но потом помутнеет. Так что если тебе понадобится еще на обратную дорогу, придется тебе снова заглянуть ко мне.

Лунг кивнул и задумчиво посмотрел вдаль.

— Я сгораю от нетерпения, — тихо сказал он. — Мне так хочется наконец увидеть Подол неба.

Мухоножке очень понравился устроенный людьми праздник — пение, смех и танцы, дети, гоняющиеся друг за другом по песку в полосе лунного света, светлой дорожкой отражающегося в морских волнах.

Гомункулус сидел с Беном, Серношерсткой и Визенгрундами перед хижиной Зибеиды Халиб. Лунг прилег на берегу, и видна была только его голова — так плотно обступили его местные жители. Каждому хотелось погладить чешую дракона, взобраться на украшенную зубчатым гребнем спину или присесть между лап. Дракон сносил все это с самым приветливым видом, но Серношерстка знала его достаточно хорошо, чтобы заметить его нетерпение.

— Видите, как у него уши подрагивают? — сказала она, отправляя в рот пригоршню риса. Рис был с изюмом, сладким миндалем и пряностями — это было так вкусно, что Серношерстка впервые за свою долгую жизнь не могла оторваться от человеческой еды.

— Когда у Лунга так вот подрагивают уши, — прочавкала она, — это значит, что ему не терпится, сильно не терпится. Видите, как он наморщил нос? Я вам точно говорю — больше всего на свете ему хочется вскочить на ноги и улететь сию же минуту.

— Скоро он сможет это сделать, — сказала Зибеида Халиб, садясь рядом с ней. В руке у нее был флакон из красного стекла, отливавший серебристым свечением. — Я собрала все до капли с драконьих цветов. К сожалению, это все, что я могу для вас сделать. Вот, Повелитель драконов, — она отдала флакон Бену, — береги хорошенько! Пусть лучше роса вам не понадобится, но я уверена в том, что она может помочь в случае нужды.

Бен кивнул и спрятал флакон с лунной росой в рюкзак, где уже лежала карта крысы. Он обсудил с Барнабасом Визенгрундом указания джинна. Профессор объяснил Бену, что замок, отражавшийся в глазу джинна, может быть только монастырем, который Визенгрунды видели в одну из прошлых поездок. Он находится недалеко от того места, где русло Инда поворачивает на восток, высоко в Гималаях. На карте Гильберта Серохвоста в этой области было много белых пятен.

— Как ты думаешь, специалистка по драконам, — спросила Серношерстка, стряхивая с шерсти зернышки риса, — можно голодному кобольду захватить с собой немного человеческой еды в дорогу?

Зибеида Халиб рассмеялась.

— Конечно, — сказала она. — Мы ведь все заинтересованы, чтобы ты не ослабела. Кто знает, сколько заколдованных воронов тебе еще придется прогнать.

— Да, кто знает, — пробормотала Серношерстка, взглянув на небо. Ее острые глаза не могли различить среди звезд ни единой черной точки, но она не доверяла своему зрению. Ночь — слишком хорошее укрытие для черных перьев.

— Эй, Мухоножка, — сказала она, потянув его за рукав. — Подыщи себе какую-нибудь лужу. Пора тебе поговорить с хозяином.

Мухоножка, мечтательно смотревший с колен Бена на человеческий праздник, испуганно вздрогнул:

— Что ты сказала?

— Крапивник! — нетерпеливо повторила Серношерстка. — Твой старый хозяин. Ты должен выяснить, в пустыне он еще или нет. Мы скоро вылетаем.

— Ах да, — Мухоножка сразу сник.

— Пойти с тобой? — спросил Бен.

— Вы правда готовы на это, юный господин? — Мухоножка благодарно посмотрел на мальчика.

— Конечно, — Бен посадил гомункулуса себе на плечо и поднялся. — Но если ты еще раз назовешь меня «юный господин», я уйду, и разговаривай тогда со своим чудовищем сам!

Мухоножка кивнул, прижавшись к его свитеру.

— Ладно, вы там разберитесь с этим делом, — крикнул Барнабас Визенгрунд им вслед, — а мы с Зибеидой пока освободим Лунга от его поклонников.

Бен пошел с Мухоножкой к участку с драконьими цветами. Там возле изгороди был вкопан в землю небольшой таз с водой, из которого Зибеида поливала цветы, когда их листья поникали от жары. Он был закрыт черной полиэтиленовой пленкой, чтобы драгоценная вода не испарялась на солнце.

Бен поставил Мухоножку на землю, отодвинул пленку и прислонился к изгороди. Драконьи цветы широко раскрыли голубые чашечки, а их колючие листья поблескивали в темноте.

• Предыдущая
• 45/72
• Следующая