Ваше Сиятельство 10 (СИ) - Моури Эрли - Страница 43

— Ты сегодня так мила. Как-то непохоже на тебя, — раздался сухой кашель Филофея Алексеевича. — Какой же странный сегодня день, моя дорогая. Мне вот что только что сказал Бурмистров. Говорит, что только что видел меня в зале Киприды. Это в то время, как я туда еще не зашел! Представляешь какая глупость⁈

Я насторожился: разговор шел не в очень здоровое русло. Бросил взгляд на платяной шкаф, предчувствуя, что император может заглянуть сюда. Умудренный опытом прошлых жизней, я тут же подумал, насколько смазаны петли дверки этого шкафа, потому как даже у монархов, мебель не всегда в идеальном состоянии, и дверка может открыться с возмутительным скрипом. Тут же глянул на приоткрытое окно, как на возможный вариант отступления.

— Но это же невозможно! — наигранно рассмеялась Глория. — Бурмистров⁈ Как такое он мог сказать⁈

— В том-то и дело, что это глупость. Я не настолько стар и не настолько пьян, чтобы не помнить куда я заходил и где сегодня еще не бывал. И, чтоб ты не думала, выпили мы всего по половинке бокала «Амантус Славия», — сообщил император. — Доказывал этому дураку Варшавскому, что его крымские вина ни чета нашим.

Вот насчет количества выпитого соврал, старый прохвост: ведь он спаивал меня с Денисом и Варшавским всеми принесенными по его приказу образцами, при этом пил больше всех нас. Успокаивало то, что Филофей оправдывается сейчас перед Глорией, а значит ничего этакого, способного его рассердить, старику не донесли.

— Кстати, выпили вместе с твоим этим самым магом, как его, — было слышно, как он щелкнул пальцем. — Елецким. Молодой он, но такой ранний! Еще тот редкий прохвост, и с богами какими-то знается, и с Дениской едва ли не друзьях. Говорят, и к тебе он часто захаживает. В общем, надо приглядывать за ним. И за тобой, — после этих слов Филофей рассмеялся, потом его смех перешел в кашель. Снова послышались, его шаркающий, хромоватый шаг.

Я воспользовался моментом: тихо подошел к огромному платяному шкафу и приоткрыл ближнюю дверь. Скрипа не было, однако полки не позволили бы мне спрятаться здесь даже в случае острой необходимости.

— Ты чего еще удумал⁈ Это за тобой следует смотреть, чтобы ты выполнял назначения, не разгуливал без сопровождения по дворцу! Слышишь ты меня⁈ И не смей мне пить ни глотка! Я уже говорила тебе много раз! — сердито произнесла Глория. Вот это у не всегда получалось. Вряд ли она сейчас сердилась всерьез, но даже это не настоящее возмущение превращало ее в истинную львицу.

— Ты дальше слушай! — перебил ее Филофей. — С Бурмистровым это еще не все! То же самое мне сказал Шамсутдинов, который из твоих, как их там… И еще кто-то видел, как я сам общался и заигрывал с дамами в зале Киприды. Может себе представить? Я сам, хотя это был не я! И потом этот мнимый «я» направился прямиком к тебе. Понимаешь?

Ответа от Глории я не услышал. Филофей Алексеевич продолжил:

— Более того, у двери твои гренадеры сильно удивились, увидев меня. И когда я их, посмеиваясь, спросил не входил ли я в эти двери, ответили, что входил и теперь они в полном непонимании, как я мог незамеченным выйти. Вот я пришел, дорогая, спросить у тебя, где я?

— Филофей, ты вообще в своем уме? — после долгой паузы отозвалась императрица. — Что ты такое сейчас несешь? Где ты⁈ Стоишь передо мной? Если ты снова ублажал себя своими кипрскими винами, то имей в виду: я трезвая и у меня все в порядке с памятью и с головой! — сердито ответила Глория, хотя ее дрогнувший несколько раз голос выдавал волнение.

— Я не пьян, милая моя. Всего два, вернее половинка бокала не может мне настолько вскружить голову. И у меня тоже не так скверно с памятью. Может кто-то зашел сюда очень похожий на меня, а ты не заметила. Ты же с ванной вышла, — предположил император, — могла не заметить.

Послышались шаги Филофея, затем звук открывшейся двери в одну из комнат. Снова его шаги, приближающиеся к спальне. Я бросил взгляд на дверь в гардероб: он располагался в противоположном конце спальни — слишком далеко. Поспешил открыть вторую дверку платяного шкафа — она, сука, предательски скрипнула! Оставив ее приоткрытой, я метнулся к кровати, лег на пол, прячась за ней. Тихо, увы, не вышло!

— Дорогая, кто у тебя⁈ — раздался голос Филофея на пороге спальни.

Через миг я увидел его ноги. Попытался залезть глубже под кровать, однако ее боковина слишком близко располагалась к полу — я практически застрял. Положение было смешным и отчаянным. Елецкого во мне скручивало от ужаса, сейчас он больше всего на свете желал появление богов, наивно полагая, что при появлении, скажем, Геры или Громовержца император тут же ретировался из спальни. Мне же наблюдать все это было смешно. Лишь одного очень не хотелось: последствий для ее величества Глории. Ведь даже в преклонном возрасте Филофею Алексеевичу станет ясно по каким причинам за кроватью его супруги прячется мужчина. Тем более, если этот мужчина — граф Елецкий.

— Видишь, никого нет… — неуверенно произнесла Глория. И тут же пошла в наступление: — Мне сейчас вот что непонятно, Филофей, ты мне что, не доверяешь⁈

Повисла пауза, император оглядывал спальню.

— Отвечай! — призвала его Глория.

— Я думаю… Ты могла не заметить, что кто-то вошел сюда под моим видом. Пока ты была в ванной, кто-то сюда зашел. Тебе доверяю, но извини, глазам наших бравых гвардейцев я тоже вполне доверяю. Тем более их двое — им не могло померещиться, — император подошел к платяному шкафу и распахнул приоткрытую дверку.

— Филофей! Хватит рыться в моих одеждах! Я сказала, здесь никого нет! — прикрикнула на него Глория. Сделала еще три шага и увидела меня, лежащего на полу за кроватью. Лицо императрицы вздрогнула, она показала мне кулак.

Мне ничего не оставалось, как умиротворенно сложить руки на груди и притвориться мертвым. Было еще мысль снова активировать шаблон «Маска Лжеца» и надеть на себя образ Филофея. Да, это было бы смешно: в спальне императрицы одновременно как бы мертвый император, и вполне живой, очень озабоченный событиями сегодняшнего вечера.

— Меня все это беспокоит, дорогая. Здесь вполне может кто-то прятаться. Помнишь, мы вместе читали «Следы в твоей спальне» Эшли Готье? Тот мрачный детектив с убийствами, от которого холодок по коже. И весь этот ужас устроил маг, мстивший герцогу за своих близких. Тебе эта книга даже нравилась. Вот мне отчего-то вспомнилось… — он открыл еще одну дверку, зашуршал платьями. — Послушай, может это проделки того хитреца… как его, Елецкого? Он же какой-то особый маг — всякое от него можно ожидать, — Филофей Алексеевич повернулся к супруге — она старательно пыталась заслонить меня.

— Знаешь, что, если это был бы Елецкий, то мне бы доложили о его прибытии. Ему бы в голову не пришло врываться без позволения в покои императрицы. И уж тем более, что бы он делал в моей спальне⁈ — привела убойный довод Глория — довод, от которого трудно было сдержать смех.

Честное слово, я люблю жизнь! Я люблю ее вкусы! А такие, остренькие, люблю особо!

— Вот именно: в твоей спальне. Ну знаешь ли… Мужчин… — Филофей Алексеевич замялся, сделал пару шагов к окну и отодвинул штору.

— Мужчин всегда тянет в женскую спальню! Это ты хотел сказать⁈ За кого ты меня принимаешь, Филофей⁈ — голос императрицы был сердитым. Все-таки надо отдать ей должное, в такой ситуации Глория смогла не растеряться и даже почувствовала хозяйкой положения.

— А знаешь, что? Черт! — выругался Филофей Алексеевич. Раздался звон упавшей со столика вазы. Осколки прекрасной арабской керамики рассыпались у ног императрицы — их я видел особо хорошо.

— Я буду спать сегодня у тебя, — решил Филофей. — На всякий случай! Прикажу, чтобы принесли мой пистолет. Я буду охранять твой сон, моя дорогая!

Вот этого поворота мне бы хотелось меньше всего. Если Филофей не заметит меня раньше, то пролежать рядом с кроватью, на которой будет спать императрица и ее старенький супруг — так себе привилегия.