Николай I Освободитель // Книга 9 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 13

— Александр Михайлович, — я обратился к Горчакову, — может вы нас порадуете свежими новостями с Туманного Альбиона. Что вообще британцы собираются делать в связи с наступающим в Ирландии голодом?

— Хм, ваше величество, — глава МИДа поправил очки на носу, — боюсь много информации собрать за эти дни у меня не вышло, я лишь успел обменяться телеграммами с нашим послом в Лондоне, поэтому прошу не пенять за отсутствие глубокого понимания проблемы. Однако по словам Филиппа Ивановича, никто на острове проблемами Ирландии пока особо не озабочен. Двор, кабинет министров, а вместе с ними и парламент только этой весной вернулись на старое место, и последние полгода они больше обживались в отстроенных зданиях нежели всерьез занимались созидательной деятельностью.

На то, чтобы полностью отстроить центр Лондона, уничтоженный чудовищным взрывом судна, набитого чилийской селитрой, у британцев ушло практически пять лет и полсотни миллионов фунтов. Впрочем, по слухам, даже после того, как город привели в порядок, королева еще долго не хотела возвращаться в столицу, испытывая вполне понятный страх за свою жизнь. Убедить женщину, имевшую нескольких детей на руках, что в Букингемском дворце ей будет находиться безопасно, удалось только в начале этого года. Забавно, но для этого пришлось соорудить натуральный земляной вал с южной стороны дворца, по задумке инженеров он, в случае повторения истории с взрывом, должен был перенаправить взрывную волну вверх и тем самым уберечь королевскую резиденцию от разрушений.

— Ваше величество, — подал голос министр промышленности и торговли, — а откуда у нас сведения про то, что беда с ирландским картофелем продлится долго и будет иметь серьезные последствия? Заболевания растений периодически случается, но далеко не каждый такой случай приводит к масштабным последствиям.

— Давайте попробуем исходить из того, что в Ирландии погибнет сразу несколько урожаем подряд. Вплоть до 1848 года ориентировочно. Примем этот вариант за «рабочую версию», — уклончиво ответил я и заметил, как собравшиеся обменялись быстрыми многозначительными взглядами. Понятное дело, те кто работал со мной хоть сколько-нибудь долго, не могли не заметить периодических вспышек послезнания, которые с другой стороны в последние годы становились все более редки. История менялась, уходя в сторону, да и мне из памяти доставать какие-то новые факты становилось все тяжелее.

— Такой вариант развития событий приведет к катастрофическим последствиям, — слово взял Мордвинов, — я взял на себя труд перед совещанием собрать кое-какие данные по Ирландии и был изрядно удивлен. Население острова действительно в подавляющем большинстве выращивает для собственного потребления картофель. Зерно производится практически только для вывоза. При этом остров жутко перенаселен. На площади размером с Тверскую губернию проживает целых шесть миллионов человек. Для сравнения — население той же Тверской губернии по последней переписи лишь немногим больше миллиона душ и при этом свободных посевных площадей там практически нет. В такой ситуации любой неурожай может грозить ужасными последствиями.

— Нужно поставить вопрос о запрете ввоза картофеля на территорию Таможенного Союза. Не хватало только чтобы эта гадость еще и к нам пришла, — глава МВД сразу принялся рассматривать проблему в практической плоскости.

— Я поставлю этот вопрос на рассмотрение, — кивнул Горчаков, сделав пометку у себя в блокноте.

Вопрос установления общих экспортно-импортных пошлин для стран союза был максимально сложным. При очевидном осознании того, что свободное движение товаров, капиталов и рабочей силы внутри объединения выгодно всем — России конечно же наиболее, ну так для того все и затевалось, — каждый в свою очередь пытался тянуть одеяло на себя. Для примера можно взять Грецию, основной экспортной статьей которой были оливки, оливковое масло, вино, рыба, мрамор. При этом эллины закупали оружие, металл, сложную технику, соответственно им было выгодно поднимать тарифы на ввоз первой группы товаров и понижать — на вторую. Пруссакам в свою очередь наоборот, и такие столкновения создавали постоянные центробежные течения внутри союза. Пока их удавалось купировать в том числе и за счет масштабной интервенции на новые рынки русского капитала. Общий рост экономики пер с такой скоростью, что затмевал собой все второстепенные неурядицы. Что будет дальше, предсказать оказалось совершенно невозможно.

Кроме того, отдельные страны союза — в частности тут речь идет о пруссаках в первую очередь — не плохо наживались за счет своего географического положения, получая дополнительные барыши от транзита товаров через свою территорию. Так, например, большая часть импорта, идущая в привисленские губернии, попадала туда через прусские порты Данциг и Штетин, пополняя таким образом Берлинскую казну за счет таможенных поступлений. А это на секундочку миллионы рублей ежегодно. Что-то по мелочи получали венгры, через которых шла торговля с Австрией и Баварией, что-то сербы и саксонцы, но гораздо меньше чем пруссаки.

На самом деле мы переживали абсолютно уникальный период в истории. В России — во многом благодаря калифорнийскому золоту — был избыток денег. Причем не фантиков, а полноценных «золотых» рублей. Государство через масштабные инфраструктурные проекты вливало их в экономику, строились заводы, закладывались новые шахты, как на дрожжах росли фабрики… Индустриализацию страны сдерживала нехватка городского населения и подготовленных кадров, поэтому часть средств утекала заграницу в основном в страны Таможенного Союза. Вот только утекало оно не по схеме из 21 века, когда нефтегазовые доллары тупо уходили на счета западных банков, давая дополнительный толчок их экономикам и не давая ничего взамен. Нет, русские купцы и промышленники наконец — в том числе и благодаря активной поддержке государства — выросли из ясельных штанишек и принялись активно осваивать дружественные страны, захватывая там целые отрасли экономики. Пока этот процесс был обоюдовыгодным, но я ожидал что в будущем союзнички обязательно попытаются нас кинуть, и тогда придется доставать дубину и показывать, кто в доме хозяин. А может и не дойдет до этого, и получится сформировать зависящие от России внутренние элиты, которые сами будут заинтересованы в поддержании статуса кво.

— Дальше… Есть ли у нас возможность на фоне голода организовать британцам сюрприз? Что по оружию? По людям? — Я посмотрел на главу СВР.

— Боюсь с ближайшие годы хоть сколько-нибудь серьёзного восстания организовать не удастся, — покачал головой Мордвинов. — Слишком большие потери понесли прошлый раз. Да и харизматичного лидера, способного объединить вокруг себя большую часть ирландцев, найти пока не удалось. Но я проработаю этот вопрос более подробно и сделаю отдельный доклад.

Последнее крупное восстание в Ирландии имело место во время войны в 1838–1839 годах. Надо сказать, что англичане такого удара в спину совсем не оценили, и прошлись по острову мелким гребнем, выпалывая с корнем любое инакомыслие. Очевидно любви к ним у рыжих почитателей святого Патрика это не добавило, но и к новому выступлению ирландцы были еще не готовы.

— Подумайте над вбросом в газеты идеи о том, что англичане специально завезли на остров болячку, чтобы проредить ирландцев и заставить часть из них выехать в колонии, — Мордвинов задумчиво кивнул и тоже сделал себе пометку. Спрашивать на сколько такой вариант близок к реальности он естественно не стал, своим близким соратникам я уже успел плотно вдолбить необходимость информационной поддержки. Порой реальность, созданная газетчиками, была куда важнее того, что имелось «на земле». — Сколько ирландцев мы при необходимости можем вывезти с острова?

Последний вопрос был адресован Лазареву.

— Кхм… — Замялся адмирал, — я не готов ответить на этот вопрос без дополнительных расчётов. Навскидку с использованием судов Доброфлота но без привлечения гражданских… Десять дней в туда, десять обратно, погрузка выгрузка. Один рейс в месяц для парусных транспортников. Если напряжем все силы флота, то тысяч двадцать-двадцать пять душ в месяц можно будет перевезти. Но вряд ли мы сможем работать в таком темпе слишком долго.