Волаглион. Мой господин. Том 1 (СИ) - Баунт Софи - Страница 17

Никогда не сталкивалась с таким энергетическим сопротивлением. Утешает лишь то, что смысла издеваться больше нет, придется искать другой способ, но как успеть (адская бездна!) до возвращения господина?

У меня всего месяц. Или два... И один-единственный шанс.

Рекс падает на колени, подползает и гладит Ингу. Будь я слепа! Специфичное зрелище.

Он хватается за мою руку, немигающе всматривается в глаза, передавая неописуемую, невыносимую и, без сомнений, вечную ненависть, которая вдруг выбивает мою замученную совесть из колеи.

Он помешал наемнику застрелить меня.

Он спас мне жизнь. Несмотря на то что я забрала — его.

Отматываю назад десяток минут, и внутри все сжимается.

Мы сидим, застывшие. Я так устала от злобы в лице Рекса, что готова облегчить его страдания, готова попробовать растянуть кусок пергамента, отведенного на жизнь девушки, когда сама отдала бы всё за собственную смерть...

Сара поднимается, выдыхает и выходит из комнаты, по локоть измазанная в крови.

Я соловею.

Что это значит? Ингу не спасти? Это конец?!

Целую невесту в холодный лоб и бегу за ведьмой. Слезы и ярость плавят пространство, я спотыкаюсь на одной из ступенек лестницы и кувырком скатываюсь обратно, отбивая ребра, однако стискиваю зубы и снова с грохотом мчусь наверх, преследуя Сару.

— Стой! Ты должна помочь!

— Я сделала все, что могла, — отзывается она, спеша, по-видимому, в ванную комнату, но останавливается в гостиной.

Рон и Иларий притащили сюда убийцу. К счастью, они его не развязали, а рассматривают, словно редкий экспонат.

— Кто это? — Иларий тыкает в плечо незнакомца, сидящего на стуле посередине кухонной области. — Он змейкой полз по коридору.

— Наемник, — уверенно констатирует Сара.

— И что с ним делать? — кривится Рон, ударяя незнакомца в бок.

Тот нервно бурчит. Сара подходит к мужчине и вглядывается в его темные, шныряющие в поисках спасения, глаза:

— Это ведь твоя машина у двора?

— Что? — вскрикиваю я. — Шутишь?

— Он намеренно сбил Ингу. Отвлекал внимание, чтобы залезть в дом, — поясняет Сара и велит Рону сдержать мой порыв броситься на убийцу.

А я, поверьте, уже почти вцепился в него и выверну наизнанку! Руки жаждут задушить урода. Убить невинную девушку, чтобы отвлечь внимание? На такое и ведьма неспособна!

— Отвали! — отбиваюсь от Рона. — Я вырву его кишки и задуши ублюдка ими же!

Сара берет нож со стены. Левой рукой приставляет лезвие к горлу убийцы, а другой хватает за подбородок, затем громко спрашивает:

— Кто тебя нанял?

Мужчина молчит.

— Я спрашиваю, кто, во имя дьявола, нанял тебя?!

Сара отскакивает и роняет нож, когда мужчина умудряется вывернуться и высвободить руки из веревок, но, видимо, осознав, что все равно отсюда не выберется, он делает нечто, отчего все ахают, а Иларий взвизгивает. Наемник подбирает нож, открывает рот и с диким криком взмахивает лезвием у собственного лица.

Кровь хлещет по губам мужчины и горячим дождем обагряет белую плитку.

На пол шлепается отрезанный язык.

Инга жива.

Ну как жива… Ровно настолько, насколько жив я. Ведьма ведь любит поиграть, вот и решила добавить в нашу партию новую шахматную фигуру. Теперь Инга — призрак. Одна из обитателей дома. Сара выполнила мою слезную просьбу наполовину, сделала Ингу, как и меня, чем-то средним между человеком и трупом.

Лучше бы она дала ей умереть!

— Долго будешь здесь сидеть? — гаркаю я, закрывая дверь.

Легкий щелчок замка в царящей тишине звучит, точно подрыв плотины.

Рон сидит на краю кровати. Бережно гладил по спине Ингу, закутавшуюся в желтое одеяло, заправляет падающие черные пряди за ее ухо. Вы посмотрите, какой джентльмен! И почему я до сих пор не выбил ему парочку зубов? Какое право он имеет к ней прикасаться?

Невеста скрутилась калачиком и не обращает внимания на мой приход, даже глаза не подняла, чтобы поздороваться, а ведь мы не виделись больше суток. В комнату не пускала! Всех пускала, кстати. Но не меня.

При этом в шоке я от другого обстоятельства.

Нет… в ужасе!

Инга умеет — молчать. Причем, когда речь идет о ней. Смерть кардинально меняет характер, как я понимаю. Или просто срывает маски?

К слову, после появления Инги, и Рон значительно изменился. Прежде у него был вид утопленника, который провел под водой добрые пару недель и разбух до состояния обслюнявленной жевательной резинки. Теперь он выглядит довольно свежо и приоделся в одежду, не заляпанную жиром. Секрет изменений прост — перестал пить.

Нет, правда! Рон заливал в себя пиво и днями, и ночами, а сейчас отложил банки в сторону. Странное дельце...

— Хотел спросить то же самое, — бурчит Рон и тянется к прикроватной тумбочке. Его рука подленько перемещается на колено девушки. — Тебя никто не приглашал.

— Я ее жених! Прихожу, когда захочу.

— Нет. Ты был ее женихом раньше, — парирует ублюдок. — Помнишь клятву? Пока смерть не разлучит. Да ты ее и дать-то не успел. В любом случае все кончено. Смерть вас разлучила. Пошел вон.

Я хочу впиться в горло Рона, как удав: передавить трахею и придушить, но голос Инги, посапывающей в подушку, разрешает ситуацию не в ту пользу:

— Уходи, Рекс.

— Издеваешься, Ини?! Ты ведь о нем ничего не знаешь! Рон…

Я хотел ляпнуть, что подонок ее изнасиловал, но язык не повернулся. Не нужно ей знать. Она и так в шоке. Если нашла себе друга в Роне — пусть. Если он способен ее успокоить, я согласен потерпеть. Однако это не помещает мне набить ему морду чуть позже.

Спокойствие, Рекс…

Дыши… вдох-выдох… не надо расстраивать девушку еще и мужскими стычками.

— Не хочу тебя видеть, — продолжает Инга.

Голос заглушается подушкой.

У Сары голос — властный и сексуальный, а у моей невесты — нежный и приторный, как у эфирного создания, парящего в малиновых облаках. Но эта фраза налила в голову свинца.

Зачем так жестоко?

Я ведь изо всех сил пытался ее спасти. Защитить. Сейчас и вовсе хочу лишь утешить. А меня гонят, точно назойливого комара!

Скрестив руки на груди, впиваюсь озлобленным взглядом в Рона, передающего Инге чашку. Он поит девушку горячим ромашковым чаем. Говорит: этот отвар успокаивает. Горьковатый запах растения разносится по спальне. Вот не помню, чтобы Рон мне чаи носил и одеялко подминал.

С тех пор как Инга застряла в доме, наш мужлан не отходит от нее. Надеюсь, из-за чувства вины.

Сначала она никого не подпускала. Рыдала в одиночестве. Потом немного успокоилась. Но если Рон умудрился мгновенно войти в доверие, то меня Инга стабильно выставляет за дверь. Уже третий день!

Вообще, я удивлен, что Сара не отправила ее в подвал, как других призраков. Меня (и мое шикарно-шикарное, сексуальное, полуголое тело) она держит ради какой-то масонской цели. Один дьявол знает, что там за цель. Иларий — личная служанка со всеми необходимыми опциями. Рон… сложно сказать, зачем этот алкоголик сдался, но причина есть.

Ну а Инга ей зачем?

Из жалости?

Как там говорила ведьма? Я не убиваю женщин... Ха!

Не знаю, что за пропаганда феминизма, но факт налицо. Она оставила Ингу в доме. И не трогает ее. Ничего не требует. Наоборот! Хвалит Рона, что он хорошо относится к девчонке. Моей девчонке, мать вашу! Я слышал, что пару раз Сара заходила к ней в комнату, но так и не смог выяснить, о чем был их женский разговор.

Со мной, видите ли, Инга не говорит.

Осознавая, что вот-вот сорвусь и наору на Рона, я вдыхаю поглубже аромат ромашек и захлопываю дверь в комнату. Кстати, спальня Инге выделена самая просторная и отремонтированная, к тому же ведьма подарила ей часть своей любимой дорогой одежды.

Будто куклу себе завела на потеху!

Спустившись на первый этаж, обнаруживаю Илария, играющего грустную серенаду. Он развалился на подоконнике и небрежно болтает ногой в воздухе. Музыка его отдает тоннами стекла. Он-то чего грустит, интересно?