Black Sabbath. Симптом Вселенной - Уолл Мик - Страница 18

Между 11 и 15 ноября они отыграли резидентуру (выступая по два раза за вечер) на разогреве у Элиса Купера в «Виски-А-Гоу-Гоу» в Лос-Анджелесе. После этого они дали четыре концерта в «Филмор-Уэст» в Сан-Франциско на разогреве у James Gang. К 25 ноября, добравшись до Детройта, уже и сами выступили в качестве хедлайнеров, дав два концерта в «Ист-Таун-Театре» при поддержке Savoy Brown и Quatermass. По словам Билла, именно эти шоу стали «поворотной точкой» в Америке. Обескураженный отсутствием реакции на начало их сета, Оззи начал материться на зрителей. Потом Билл разозлился, бросил несколько запчастей от ударной установки в зрителей и ушел. Остальная группа робко последовала за ним.

— И зрители подняли шум, понимаешь? Они такие: «Что вообще за хрень творится?» В общем, вскоре мы вернулись на сцену и буквально взяли их штурмом, играли очень громко, и постепенно все поменялось. Отыграв наш сет, мы еще семь раз вышли на бис. Новости о концерте в «Ист-Таун-Театре» разлетелись по Америке, словно лесной пожар. Когда мы приехали туда в следующий раз, мы уже играли в спорткомплексах.

Гастроли закончились 27 ноября; они снова выступили хедлайнерами, на этот раз в клубе в Нью-Джерси под названием «Саншайн». На разогреве сыграла местная группа Steel Mill, фронтменом которой был молодой Брюс Спрингстин.

Альбом Paranoid вышел в США 1 января 1972 года[13]. В Великобритании он уже держался на первом месте, а в Америке стал первым для Sabbath хитом в Топ-20, добравшись до двенадцатой позиции. Через несколько недель они поехали на вторые гастроли, которые начались двумя аншлаговыми концертами в «Филмор-Ист» 19 и 20 февраля. Через два дня выступили хедлайнерами в огромном лос-анджелесском «Форуме» с Grand Funk Railroad на разогреве. К тому времени имя Black Sabbath стало синонимом чего-то нового и важного, хотя и совершенно неприемлемого для мейнстримовой прессы вроде Rolling Stone. Группа притворялась, что ничего не замечает. У них и без того было дел невпроворот.

— Я даже не знал, насколько престижным местом был «Форум», — признался Билл. — Просто подумал: ну вот, мы играем, хороший концерт…

Для Оззи Америка была огромной площадкой для приключений, ему казалось, что из-за угла вот-вот выйдет Пулемет Келли [14].

— Помню, когда я впервые сел в самолет, мы летели вместе со Стиви Уинвудом и Traffic, и я подумал: ух ты! Я думал, что все большие рок-звезды летают одним и тем же самолетом. Я думал, что это такой «Рок-звездный экспресс», понимаешь? А потом, помню, мы летели уже часов шесть, и я подумал: «Черт побери, этой штуке скоро придется дозаправляться!» Я удивился, что самолет может лететь так долго, не останавливаясь на заправку. Помню, мы вышли из аэропорта, было очень тепло и влажно. И тут мимо нас проехал аэропортовый лимузин, в нем было дверей двенадцать, желтый такой. И мы такие: «Ну ни хера себе, какие тут большие машины!»

А еще именно в Америке Оззи, несмотря на приближавшуюся свадьбу с Тельмой, «впервые познакомился с силиконовыми сиськами». Они вернулись в Нью-Йорк в феврале 1971 года и дали два концерта в «Филмор-Ист» с J. Geils Band на разогреве.

— Мы пошли в гостиницу, дрянное место на углу Восьмой авеню и Сорок восьмой улицы. Тогда впервые за все время у нас были отдельные комнаты. И менеджер притащил нам этих подстилок, и они выглядели как гребаные доберманы, Богом клянусь. Но мы отвели их в свои номера и трахнули. Помню, я постучался в соседнюю дверь к Тони и сказал: «Ё*аный в рот, Тони, посмотри, что за уё*ище лежит у меня в кровати, она похожа на победительницу скачек в 3.30 в Келсо», — хохотал он, вспоминая один из самых известных британских ипподромов. А Тони говорит: «Думаешь, у тебя все плохо? Думаешь, у тебя все плохо? Иди в мой номер и взгляни, вот там уё*ище!» И у них у всех были гигантские сиськи! Но с этого все и началось. Теперь, куда бы мы ни ехали, мы везде насиловали и грабили..

Позже Оззи шутил:

— Даже техникам других групп доставались групи красивее, чем нам. Они были такими уродинами, что приходилось надевать им пакеты на голову. А самых жутких мы называли «Два пакета». Один пакет — ей на голову, чтобы не видеть, что ты делаешь, а другой — себе на голову, чтобы если кто-нибудь зайдет, то хотя бы не узнает, что это ты.

Это была лишь часть тщательно проработанного клоунского образа, который сбивал с толку Тельму и других жен музыкантов.

— Ну, понимаешь, тогда в Англии, если ты хотел трахнуть телку, то надо было ее кормить, поить, водить в кино, и, может быть, где-нибудь, блин, через три недели можно было завести разговор «про это». Забудь, чувак, в Америке на такое ни у кого нет времени. Там скорее все так: бабы сами подходят и говорят: «Я хочу с тобой перепихнуться.», и я такой думаю: «Что это вообще, нахер, значит?» Ну, на всякий случай я отвечаю: «Ну да, хорошо». Я не сразу понял, что это значит. Это значит, что они хотят с тобой трахаться. Девчонки буквально из ниоткуда появлялись и говорили такое!

Двадцать пять концертов закончились хедлайнерским выступлением в театре «Спектрум» в Филадельфии 2 апреля (на разогреве выступали Humble Pie и Mountain). Билл вспоминал:

— Второй американский тур просто взорвал нам мозги. Именно тогда я стал понимать, что мы делаем что-то очень крутое.

Все стало еще круче, когда они добрались до Лос-Анджелеса и их поставили хедлайнерами на два концерта в 15-тысячном зале «Инглвуд-Форум».

— Нас просто несло по течению, — говорил Тони. — По-моему, мы даже до конца не осознавали, что делаем. Вокруг нас все происходило настолько быстро, что мы и не понимали толком, в чем дело. Мы не понимали, какими крутыми и влиятельными становимся. Мы просто выходили и играли. Понимаешь?

Группе приходилось еще и не забывать об «оккультном» имидже. Как выразился Тони:

— К нам тянулось огромное количество чокнутых — от сатанистов до жертв кислоты. Любого фрика назови — он наш.

— Я боялся, — хмурился Оззи. — К нам подходили какие-то люди и говорили: «Чувак, мы знаем, что ты знаешь, что мы знаем, что ты знаешь». А мы такие: «Ну, да, хорошо, знайте дальше, ребята». Всяческие сатанисты, христианские фрики…

В эпоху до ламинированных пропусков практически любой мог пройти за кулисы или заявиться ночью в гостиницу. Сначала музыкантов это забавляло. Тони со смехом вспоминал один концерт, когда «в первый ряд пришли три женщины, все одетые в черное. Судя по всему, они были ведьмами, по крайней мере, нам так сказали. А когда мы вышли на сцену в крестах, они убежали! Больше мы их не видели…»

На другом концерте их посетил глава американских «Ангелов ада».

— Не помню, где это было, — рассказывал Гизер, — но выглядело все так, как будто на концерт заявился аж сам президент Соединенных Штатов. Почти пятьдесят телохранителей, здоровенные байкеры. Пришли прямо в гримерку, вышвырнули всех охранников — они все такие «Да, сэр, нет, сэр». Потом сказал, кто он такой, типа, я из такого-то отделения «Ангелов ада», и вы мне нравитесь. И с вами все будет хорошо, куда бы вы ни поехали — что бы это ни значило. Вот и все. Я сейчас это вспоминаю как какой-то сон. Они послушали весь концерт, а потом уехали большой кавалькадой. — Он нервно усмехнулся. — По-моему, они так хотели сказать что-то типа «Американским „Ангелам ада“ нравится Black Sabbath, и это официальное заявление».

Именно Америка «открыла» группе «старую добрую вафельную пыль». Четверка по-разному вспоминает, как это началось, но результат во всех случаях был одинаковый: они практически мгновенно подсели. Тони говорит, что впервые попробовал кокаин перед концертом в «Мэдисон-Сквер-Гарден» в 1971 году.

— Кто-то сказал мне — по-моему, кто-то из техников: «Хочешь кое-чего для концерта?» Я его никогда не пробовал, но парень был очень настойчив, «О, чувак, просто попробуй немного, ты взбодришься и сможешь лучше концентрироваться». Я все равно говорю: не, не надо. Он такой: «Ну, давай, давай!» В общем, я нюхнул, вышел на сцену и убедил себя, что все было охрененно круто, понимаешь? Ну и после этого я сказал: «Давай попробуем еще немного на следующем концерте», а потом еще немного, и еще немного, и понеслось.