КОМ 2 (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 20

Тёмные клетки и тёмные фигуры были выполнены из дерева — тёмного, красновато-коричневого, с фиолетовыми, а местами почти черными полосами.

— Редкое у нас дерево, — согласился я. — И название забавное, ежли я не ошибаюсь. Бубинга?

— Да вы знаток! — засмеялся Тимофей Константинович.

— В Трансваале, в приёмной Великого князя, стол из такого дерева стоял.

— Кто бы мог подумать! Так что же — блиц?

— Это что такое?

— Это когда на ход даётся не более пятнадцати секунд, — последним предметом, извлечённым из пространственного кармана были крохотные шахматные часы. — Я бы с удовольствием сыграл и обычную партию, но мне выходить через двадцать минут. Я, видите ли, в усадьбу еду, в пригороде.

— Что ж, можно и в блиц.

Распространяться о том, что дед Аркаша был в Чите председателем шахматного клуба ветеранов, и как я заразился от него шахматным азартом, когда на доске идёт неслышная битва, а вокруг несколько человек напряжённо наблюдают (и иногда даже подсказывают) я не стал. Однако Тимофея Константиныча два раза обыграл.

— Эх! — с досадой покрутил он головой, пряча шахматы обратно в пространственный карман. — Было бы времени побольше! Я, милейший, кажется, понял вашу стратегию… Ещё бы партейку…

В дверном проёме показался проводник:

— Сударь, подъезжаем! Остановка всего три минуты!

— Да иду, иду уже! — Тимофей Константинович бодро встал, оправил костюм. Пожал мне руку: — Ну, хорошо вам устроиться, Илья! Даст Бог, свидимся, я ещё возьму у вас реванш!

Эк зацепило-то его, подумал я, глядя в окно, как деловито мой попутчик шагает по маленькому перрону пригородного посёлка. Спросил пробегающего проводника:

— Любезный, Новосибирск скоро?

— Полчаса, не более.

Ага. Тогда идея спокойно попить чаю отметается, собираться уж пора.

Я ссыпал остатки конфет-мармеладок в один кулёк — не выбрасывать же! Стянул из верхней ниши чемодан, поместил в него и конфеты, и вчерашнюю бутылку. Мусор унёс в бак, притуленный возле туалета. Ну, вот, готов казак.

УЧЁНАЯ СТОЛИЦА

Конечно, В Москве и Питере было много всяких институтов, университетов и академий, но с давних пор Петербург считался столицей прежде всего дипломатической, Москва — торговой, а Новосибирск, последние лет этак тридцать — учёной. Прилепившийся поначалу сбоку к сибирскому городу академгородок разросся настолько, что сам старый город теперь казался на его теле сбоку припёкой. Сверху, коли с дирижабля смотреть (и знать, куда смотреть), это очень хорошо видать.

Новосибирский вокзал внушал. Раза в три, может, поболе Иркутского.

Я высадился из скорого поезда, закинул футляр с оружием на плечо, взял свой чемодан и, лавируя сквозь толпу, пошёл к выходу. Предписание явиться в мажеский университет почти не давало мне форы во времени, через два часа, вынь да положь — Илью Коршунова к ректору. Ага. Только вот где означенный университет находится, славный иркутский казак и знать не знал. Хотя, правильно говорят: «язык до Киева доведёт» — быть того не может, чтоб не помогли!

С этими мыслями я направился к тучному городовому, что с важным видом прогуливался по привокзальной площади. Здоровенный усатый детина всем своим видом внушал уважение к властям, и оглядывал он площадь, словно это была его личная собственность. И, правду сказать, славная собственность — не бугристой брусчаткой покрыта, а гладеньким асфальтом, как и все дороги в Новосибирске.

— Здрав будь, господин городовой!

Он оглядел мой скромный наряд, скользнул взглядом по сабле с бандольером и прогудел:

— И вам не хворать, господин хорунжий! Для чего в город прибыли? Можа, контракт ищете?

— За предложение спасибо, но имею предписание, явиться в Новосибирский мажеский университет, а как туда добраться, понятия не имею.

Городовой подтянулся. Во взгляде мгновенно появилось уважение. Даже в скромной форме маг — это, как минимум, дворянин, а если он ещё и в мажеский университет поступил, то и деньги у него наверняка имеются. А то, что одёжа бедная — так кто их магов разберёт?

— О как, предписа-ание… — протянул он. — Ну, ежели предписание, то тогда смотрите, значит: на конке пятый номер три остановки проедете до Оперного, там пересядете на транвай номер тринадцать — и до конечной. Там зараз ворота университета будут.

— Спасибо, выручил! Да не тянись ты, я здесь запросто, без чинов.

Городовой хохотнул.

— Как скажете. А вот и ваша конка подходит.

Я повторил больше для себя, чем ему:

— Три остановки на этом, потом трамвай тринадцатый, до конечной, правильно?

— Так точно!

— Ну, ещё раз спасибо, пошёл я.

Конки в Новосибирске были шикарные, по новой моде — двухэтажные. Причём, места на втором этаже стоили дешевле, ибо при случае дождливой погоды защиты от оной не предусматривалось от слова совсем. Но сейчас на небе только пара ленивых облачков, и я решил прокатиться наверху. Не из дешевизны, а из любопытства — по сторонам поглазеть.

Город порадовал. В отличие от старомодного Иркутска, Новосибирск строился как столица Западной Сибири, и широченные улицы сразу проектировались «на вырост». А так-то обычный город, только что большой, конечно.

Особливо меня порадовала чистота. Вот дворникам работы, наверное! Те же конки. Лошадки же гадют, где им захочется, это ж животина, ей не запретишь — «где хочу пописаю, где хочу покакаю». А на улицах почти что и нет навозных куч. Успевают убирать, или ещё что?

А вот транвай меня разочаровал. Железная коробка так дребезжала и раскачивалась, что думал, не довезёт меня это новомодное чудо, по дороге развалится. Но обошлось. И уже через час я стоял перед воронёной чугунной оградой.

Литые металлические кружева сплетались в загадочные узоры, навевая мысли о старинных рунах. За оградой шумел дикий лес. А дорога упиралась в маленький, голубой побелки, домик КПП, куда я, собственно, и направился.

За заблокированной вертушкой обнаружилась пара… наверное, охранников. Хотя от кого они смогут хоть кого-нибудь охранить, было непонятно. Дородная тётка и маленький, лысоватый дядечка. Оба были одеты в синие комбинезоны и щеголяли фирменным взглядом любого вахтёра, которого я знал. На манер: хрена ль ты тут припёрся?

— День добрый, — я поставил чемодан на пол и вынул из кармана предписание: — Будьте любезны, подскажите: правильно ль я приехал?

Дядечка, не удостаивая меня ответом, сделал знак тётке глазами, а сам с потешно-суровым видом продолжал сверлить меня глазами, одной рукой придерживая что-то под окошком. То ли стопор проходной вертушки, то ли (шут их знает) кнопку тревожного сигнала.

— Нешто так на диверсанта похож? — спросил я с усмешкой.

— Во всём порядок должо́н быть! — сурово ответил охранник, глядя вроде как рядом, а всё же мимо меня.

— Всё верно! — с удивлением сказала тётка, возвращая мне листок и в придачу — узкую бумажную полоску с мудрёным узором: — Держите ваш документ и временный пропуск, господин хорунжий. Следуйте по дороге меж колеями, никуда не сворачивая. Вас встретит кто-то из сотрудников. И пропуск, пожалуйста, не мните.

Я немножко удивился инструкции и вышел с другой стороны КПП. А тут и в самом деле не было приличной дороги! Приходящая к Магическому университету асфальтовая дорога с внутренней стороны ворот оканчивалась небольшой стоянкой, сразу за которой поднимался лес. Да не просто лес, навроде парка, как у нас в Иркутске посреди города оставлен кусок, а самая что ни на есть глухая, дремучая тайга. Меж могучими соснами и лиственницами поднимался густой непроходимый подлесок, кое-где приправленный буреломом. Интересно девки пляшут.

Прямо от крыльца начиналась дорога. Вида такого, словно когда-то давным-давно по ней проехало что-то тяжеленное колёсное, а после — только ногами и хожено. Меж продавленными заросшими травой колеями тянулась умеренно натоптанная тропинка, а по сторонам — до самого леса — трава натурально по пояс. Очень странно, надо сказать, наблюдать такую траву в апреле месяце. Не иначе, без магической подпитки здесь не обошлось.