Трофей некроманта - "Каин" - Страница 48

— Если это намек на гонорар, то забудь. Иначе я стану выставлять тебе счета за выпечку и разорю тебя за пару месяцев.

— Договорились, — быстро согласился я. — Вы готовите вкусняшки, а я поговорю с Фомой.

— Отчего-то мне кажется, что я сейчас здорово продешевила, — хмыкнула Яблокова и направилась в дом. — Сегодня я покормлю тебя пирогом.

Глава 23

Утренние визиты

Утро началось с громких голосов, которые донеслись до меня из-за закрытой двери. Я вскочил с кровати, не сразу поняв, что происходит. И лишь спустя пару секунд смог разобрать голос Яблоковой, которая на повышенных тонах кого-то отчитывала. Любопытство подтолкнуло меня быстро привести себя в порядок: умыться, почистить зубы и облачиться в деловой костюм темно-синего цвета, который мне загодя приготовила Людмила Федоровна.

Когда я вышел из своей комнаты, то увидел взлохмаченного Фому. При моем появлении парень мигом прижал указательный палец ко рту, призывая меня к молчанию. И я резонно решил не торопиться задавать вопросы.

— Что вы себе позволяете? — сурово вопрошала тем временем Яблокова у невидимого гостя.

Я подошел к краю лестничного пролета и осторожно заглянул вниз, чтобы заметить красный пиджак.

— Свиридова? — шепотом уточнил я у Питерского.

— Она самая, — одними губами сообщил парень.

— Больше в приемной никого нет?

Фома мотнул головой, а потом добавил:

— Но там становится жарко, Павел Филиппович. Я бы не стал спускаться.

— Надо, Фома. Надо, — мрачно подытожил я. Поправил узел галстука и зашагал по ступеням на первый этаж.

— Павел Филиппович, — обратилась ко мне Елена Анатольевна, когда я оказался в холле. — Я пришла к вам…

— Вы пришли в этот дом, — ледяным тоном поправила ее Яблокова. — Здесь расположен кабинет адвоката, это правда. Но приемные часы еще не наступили. И потому вы пришли в дом, госпожа хорошая. При этом умудрились оскорбить его хозяйку.

— Я всего лишь заметила, что хозяйка дома давно почила, — парировала Свиридова. — И вы слегка ее напоминаете.

— То есть я напоминаю вам мертвую женщину? — недобро усмехнулась Людмила Федоровна. — А вы не ищете легких путей, девушка.

— Что здесь происходит? — осведомился я. — Почему утро началось со скандала?

— К нам в дом приперлась какая-то неизвестная мне девица, Павел, — с готовностью пояснила Яблокова.

Она добавила в голос меда и стала казаться настоящим ангелом. В строгом платье глубокого фиолетового цвета и новой стрижкой она ничем не напоминала Виноградову, которую я знал раньше.

— Я известная… — начала было Свиридова.

— Тшш, — мягко оборвала ее бухгалтер. — Я веду беседу с мастером Чеховым. Вам стоит дождаться, когда я закончу, и лишь потом говорить. А вмешиваться в беседу — признак дурного тона. Этикету вы не обучены? Печально. Но никогда не поздно познать основы этой науки.

Женщина повернулась ко мне и продолжила.

— Так вот… на чем я остановилась? — соседка потерла виски кончиками пальцев, словно припоминая, о чем говорила. — Ах, да, к нам пришла неизвестная мне девица. И с порога велела позвать хозяина. А затем соизволила потребовать себе чашку чая.

— Я прошу прощения, — успела вставить гостья и замолкала, потому как Яблокова вновь на нее зашипела.

— И когда я вежливо попросила ее представиться, эта посетительница заявила, что меня это не касается, — продолжила Людмила Федоровна. — Что перед слугами она оправдываться не станет.

— Я не знала… — пробормотала Елена Анатольевна, но продолжить не решилась.

— И в довесок ко всему эта особа заявила, что я напоминаю ей мертвячку. Представляете? — Яблокова принялась обмахиваться конвертом, который до того лежал на столике. — Так меня еще никто не оскорблял за всю мою, пусть не такую уж и долгую, но все же жизнь.

— Почему вы не представились? — поинтересовался я, обратившись к притихшей гостье.

Она бросила на меня раненый взгляд и вдруг обхватила себя руками. А потом ее плечи дрогнули. Яблокова застыла, и ее лицо приобрело странное выражение, которого я раньше у нее не видел. Она казалась почти испуганной.

— Только не вздумайте плакать, — сипло попросила она, но в этот же момент Свиридова всхлипнула.

Не успел я среагировать, как Людмила Федоровна подошла к столу Нечаевой и налила в стакан воду из графина.

— Выпейте, — приказала она, протягивая стакан девушке.

Та взяла его дрожащими пальцами, но не смогла сделать ни одного глотка. Стеклянный край несколько раз ударился о ее зубы.

— Да что ж такое, — фыркнула моя соседка и смочила пальцы в воде, чтобы ими очертить скулы Елены. — Неужели я вас так напугала, девочка?

— У меня больше не будет фамилии, — выдавила гостья, и из ее глаз полились крупные слезы. — Он отобрал у меня фамилию…

— Подлец, — просипел я.

— Папаша? — с презрением уточнила Яблокова, которая враз растеряла всю строгость.

Елена выронила стакан и зажала рот ладонью. Бухгалтер неожиданно крепко прижала девушку к себе и глухо заговорила:

— Не надо об этом переживать. Если мозги при тебе, то новую себе купишь. А на отца плюнь и размажь. Ты еще станцуешь на его похоронах. Если попросишь Павла, так он устроит, чтобы батюшка твой еще будет петь на своей могиле для тебя, чтобы ловчее плясать было.

Женщина подвела гостью к диванчику, чтобы помочь усесться.

— Павел, дорогой, распорядись, чтобы нам заварили чай. И оставь нас ненадолго.

— Зачем? — не понял я.

— Надо, Паша. Надо, — отмахнулась Людмила Федоровна. — Не хватало еще, чтобы мужчина видел, как у девочки тушь потекла. Ни к чему нам такие травм.

Елена закрыла ладонями лицо и тоскливо завыла. Я попятился и почти бегом взбежал по лестнице на второй этаж.

— А я говорил, что не надо вам туда, — сказал Фома, выглянув из кухни. — Давайте-ка лучше чайку выпьем. И подождем, когда дамы сами придут.

— Кто ж знал, что там такое, — рассеянно пробормотал я.

— Когда бабы ругаются, то мужикам надо держаться подальше, — мудро заявил парень. — Поверьте мне, вашество, никогда еще доброго не выходило, когда мужик вмешивался в бабьи войны. Они потом помирятся, а у мужика вся морда в царапинах, которые так просто не заживают.

— Женщины, — вяло поправил я.

— Ага, — не стал спорить Питерский. — Вам сыру тонко нарезать или куском положить на тарелку?

— Нарезать, — попросил я, внезапно поняв, что желудок свело от голода. — И ветчины.

— Куда ж без ветчины, — согласился помощник.

Вскоре мы уже трапезничали и прислушивались к тихим голосам на первом этаже. Ничего агрессивного в них не звучало, но это вселяло надежду на мирное продолжение дня.

Вскоре на лестнице послышались шаги. На кухню вошла бывшая княжна и Яблокова.

— Мальчики, вы нам чайку заварили? — с показной веселостью уточнила хозяйка дома, и я кивнул:

— И даже бутерброды приготовили.

— Наверняка Фомушка резал. Павлу доверять нож я бы не стала, — заговорщически сообщила гостье Людмила Федоровна.

— Между прочим, я даже дрова рубить умею, — напомнил я.

— Молодец, — похвалила меня Яблокова и ласково погладила по голове.

Я оторопел от этого ее жеста, но понадеялся, что не изменился в лице.

— У вас хорошие отношения, — заметила Елена Анатольевна.

— Не чужие друг другу люди, — усмехнулась соседка. — Я хоть и седьмая вода на киселе, но все же не чужая. И знаю Павла давненько. Это он с виду такой холодный и хмурый. А стоит его накормить вкусными домашними пирогами и блинчиками, как он сразу становится добреньким некромантом.

— Поверю вам на слово, — робко улыбнулась Елена и обратилась ко мне. — Вы уж простите, что я без приглашения. Да еще и умудрилась обидеть вашу тетушку.

— Кто старое помянет… — легко отмахнулась Яблокова, наливая в чашку отвар.

— Просто меня вызвал к себе распорядитель семьи и потребовал, чтобы я подписала отказ от фамилии. Официально потребовал.