Невинная для Альфы (СИ) - Рождественская Тоня - Страница 11

— Стой, девчонка может пригодиться, — возражает он.

— Зачем? — удивляется его собеседник. — Сегодня же поставка.

— Она чудно пахнет, — улыбается Данте одними уголками губ…

Верзила не задает лишних вопросов, и тянет ко мне руку, хватая за веревку, которой я связана. Он легко пододвигает меня к себе, так, словно бы я вовсе ничего не вешу. Я пытаюсь вырываться и жалобно пищу, но вдруг мое тело обмякает, и я снова проваливаюсь в странное состояние между реальностью и сном.

А когда открываю глаза, то понимаю, что сижу на заднем сиденье дорогого автомобиля, стремительно несущегося по улицам города. Я уже не связана, а рядом со мной восседает тот самый седоволосый Данте и, положив голову на руку, внимательно смотрит в окно. Двое других сидят спереди. Музыка не играет, никто не говорит ни слова. В тишине слышно лишь как шины мягко шуршат по асфальту.

Словно почувствовав мое пробуждение, сосед поворачивается ко мне.

Он невероятно хорош собой. Рельефный профиль, точеные черты, гладкая кожа без единого недостатка, в прическе, в которой хоть и создана легкая небрежность, все же будто каждый волосок лежит к волоску… Он должен пленять с первого же взгляда. Но хоть я вижу всю его ослепительную красоту, она меня не прельщает. Даже не так — отчего-то дико пугает…

То ли внимательный взгляд темных, почти черных очей, то ли та самая едва заметная усмешка, не сходящая с уст… не знаю… но от него хочется бежать куда глаза глядят. И бежать как можно скорее…

— Уже очнулась, мышка? — спрашивает он насмешливо, бесцеремонно оглядывая меня. — Весьма быстро…

— Куда вы меня везете? — интересуюсь я еле слышно.

Но в ответ получаю все такую же холодную улыбку, и он снова отворачивается к окну.

— Что вам от меня надо? — спрашиваю нерешительно и повторяю свой вопрос уже чуть громче, когда понимаю не получу на него ответа.

— Помолчи, мышка, — отмахивается Данте. — Будешь вести себя смирно, и все будет хорошо…

Слышу, как мужчина на переднем сиденье хмыкает и до меня доносится издевательское: «Ага, конечно!»

— Что вы сделали с братом? — не сдаюсь я.

Данте снова поворачивается ко мне и посылает тяжелый взгляд.

— Ты слишком шумная, мышка, я ведь попросил помолчать.

— Меня зовут Ника! — недовольно замечаю я.

Кажется, меня настолько достало бояться, что я больше не могу быть кроткой. Похоже, за последние сутки я израсходовала весь свой запас страха.

— Какая дерзкая мышка! — наиграно восхищается Данте и протягивая ко мне руку игриво щелкает по носу. — Мне это нравится!

Его спутники тихонько хохочут, слушая наш разговор.

— Что вы сделали с братом? — упрямо повторяю я.

— Волнуйся лучше о себе, мышка, — коварно улыбается Данте, придвигаясь ко мне.

Он тянется к моей шее лицом и делает глубокий вдох.

— Мммм… — хищно говорит он, демонстрируя непривычно длинные клыки идеально белых зубов. — Шикарный аромат…

Я пытаюсь отдалиться, но в моем положении это практически невозможно. И тогда он хватает меня за подбородок, придвигая к себе еще ближе. Его пальцы холодные как лед, но это касание обжигает. Он делает резкое движение и, вдруг, прикасается языком к моему виску, в том самом месте, где я ударилась, когда прыгала со второго этажа дома в лесу.

— А вкус даже еще лучше! — шепчет он, едва-едва отрываясь от меня, и добавляет гортанно. — Ты настоящее friandise, мышка…

Я морщусь, совершенно не понимая, зачем он делает и говорит что-то подобное, но его хватка так сильна, что не могу сдвинуться ни на миллиметр. В голове проносятся странные мысли, но я гоню их прочь, ведь объяснение происходящему слишком нереально. Однако, все признаки настолько очевидны, что эта мысль не отпускает.

Водитель сообщает: «Уже началось!», заставляя Данте наконец-то отвлечься от меня. Я тоже взволнованно смотрю в окно, и вижу, как мы въезжаем на территорию какого-то полузаброшенного завода.

— Киран будет недоволен… — доносится спереди.

— Кирану есть чем заняться и без нас, — отвечает пространно Данте, но все-таки добавляет. — Поторопись…

Автомобиль начинает петлять, огибая здания. Я вижу, как мимо нас проносятся старые запыленные строения, груды контейнеров, металлолома, какие-то кучи мешков… пока мы не выезжаем на достаточно широкую площадку, расположенную где-то внутри. Тут уже ожидает толпа. Не могу сказать сколько, человек пятьдесят, может быть даже больше. Очевидно, что это две разные группировки, стоящие друг напротив друга. Они настолько непохожи, что предположить, что они прибыли вместе просто нереально, причем принадлежность одной мне нетрудно угадать.

— Господи боже… — шепчу я, проезжая знакомые бородатые лица, и понимаю, что оказалась на той самой поставке, о которой шла речь в кабинете Марка.

Ну и как только я умудрилась вляпаться во все это?!

Водитель подвозит нас к самому центру толпы, и резко разворачивается, а мой спутник выпрыгивает из салона практически на ходу. Этакий полицейский разворот с десантированием. Очень эффектно, и очень жутко.

Все происходит так быстро, что я едва успеваю следить за происходящим, но в приоткрытую на секунду дверь вижу, как меняются лица центральных персонажей — Малькольма, возглавляющего своих, и Марка, стоящего напротив.

Данте делает движение, собираясь закрыть дверь, но чья-то ладонь не дает ей затвориться, и уже через мгновение, я оказываюсь снаружи.

— Что это значит? — раздается ледяной голос прямо у моего уха, и я понимаю, что практически вишу, приподнимаемая над землей сильной рукой Малькольма.

— Ничего особенного, — отвечает Данте с вызовом, но все-таки несколько настороженно. — Маленький дессерт.

Малькольм смеряет молодого выскочку взглядом.

— Киран поговорит с тобой отдельно, — заявляет он, сдерживая недовольство и, потряхивая меня, обращается уже к Марку. — Я спрашиваю тебя, Канаган. Ты говорил, что разберешься с этой маленькой проблемой.

Вижу, как тот сжимает челюсти так сильно, что желваки ходят под кожей. Его образ мгновенно ощетинивается, и мне кажется, лишь одна сила воли держит этого человека от того, чтобы не взорваться.

— Я просил не называть меня так, — цедит он, с яростью вглядываясь в собеседника. — Откуда она у вас?

Малькольм вопросительно смотрит на Данте.

— Будем считать, что это небольшой подарочек от Николая, — отвечает тот пространно.

— Киран же просил не лезть в это! — злобно восклицает Малькольм.

— А ты не лезь не в свое дело, — огрызается беловолосый. — Я сам поговорю с братом.

Слышу тяжелое дыхание Малькольма, пытающегося сдержать гнев и чувствую, как его ладонь сжимает мою одежду еще сильнее. Очевидно, что он недолюбливает этого мальчишку, но, судя по всему, не может ничего сделать. И такое положение весьма сильно раздражает этого человека.

— Отпустите ее, — говорит Марк настолько степенно, что невооруженным глазом видно, как тяжело ему дается эта борьба за то, чтобы оставаться спокойным.

— Нет, — почти что выплевывает Данте. — Она моя.

Взор глубоких карих глаз впивается в парня как нож. Если бы можно было убить взглядом, тот бы уже лежал бездыханным.

— Партия у вас на руках, — все еще сдерживается Марк. — Отпустите девчонку.

— Мне плевать. Я хочу ее.

Малькольм делает длинный выдох, с силой выдувая из ноздрей шипящий воздух. Он кривится от капризов брата вожака, но все-таки заявляет.

— Извини, Марк, но ты знаешь правила. Если ты не смог решить эту проблему, мы возьмем ее на себя.

Мужчина делает резкое движение, и я лечу в сторону Данте, который неожиданно ловко подхватывает мое тело так, что я оказываюсь стоящей прямо перед ним. Чувствую, как сильная рука обхватывает меня, а лицо склоняется к волосам, чтобы сделать очередной глубокий вдох.

— Не волнуйся, мышка, — шепчет он у самого моего уха. — Никто не заберет тебя от меня…

Вряд ли я могу волноваться по этому поводу. Мне жутко снова оказаться от него в такой близости. Мне казалось, я уже не могу бояться, но подобный расклад поднимает во мне новую волну страха.