Невинная для Альфы (СИ) - Рождественская Тоня - Страница 10

— Я… — начинаю нерешительно, но тот резко обрывает меня.

— Ты охренела совсем?! — ревет он, подскакивая ко мне.

И глядя на него я понимаю, что зря отказалась от помощи Антона, потому что Сергей явно не в себе. И он вряд ли позволит мне просто уехать…

Если бы я только знала, что последует за этим, я бы никогда не попросила привезти меня домой. Я бы бежала прочь сломя голову, бросив все, что осталось позади. Но тогда я еще не ведала, какую ошибку я совершаю…

Я едва успеваю отреагировать, как он поднимает меня к себе резким рывком.

— Сначала запорола все, а теперь еще и решила грабануть?! — кричит он, больно сдавливая мою руку, в которой все еще зажаты банкноты.

— Запорола, о чем ты?

— Я уже говорил Брутом. Аларик мной недоволен. Все из-за тебя!

— Из-за меня?! — ужасаюсь я, Сергей совершенно невменяем, если может заявлять подобное. — Что ты такое говоришь?!

— Что, не могла отдаться ему по-хорошему? — кричит он, таща меня вон из комнаты. — Много пользы тебе от того, что ты целка?! А у меня теперь проблем еще больше!

— Ты не в себе! — кричу я, пытаясь вырываться из его хватки. — Ты вообще понимаешь, что ты говоришь! Ты продал родную сестру!!!

— Продал? — он выхватывает из моей ладони деньги. — Я ничего за тебя не получил! НИЧЕГО! К тому же, что такого кошмарного с тобой бы произошло?! Немного покувыркалась с ним и все.

— Покувыркались?! Ты совершенно рехнулся!

— Да ты хоть представляешь, что теперь со мной сделают?! — он резко разворачивает меня к себе лицом, и я невольно ужасаюсь тому, как действительно плохо он выглядит.

Его лицо посерело, оно совершенно бесцветно, словно кровь больше и не циркулирует по его венам, зато белки глаз кажутся практически красными от обилия раздутых в них капилляров, губы иссохли и потрескались. Он словно болен, и уже достаточно давно. Несмотря на всю мою злость на него, во мне просыпается жалость.

— Не представляю, — говорю я как можно более спокойно. — Может быть, если бы ты поделился со мной, вместе мы бы придумали, как тебе помочь…

— Ты больше никак не можешь мне помочь! — вскрикивает брат и, вдруг отпускает мою руку, позволяя отбежать в сторону.

Он хватается за голову, начиная сжимать ее, словно хочет, чтобы она треснула. Этот вид совершенно изученного человека пугает меня еще больше, чем тот, когда он просто был разъярен.

— Сергей… — тихо произношу я, нерешительно протягивая к нему ладонь.

Но тот только отмахивается от меня и орет не своим голосом.

— Уйди!!!

Я еще несколько секунд стою в нерешительности. Даже после всего, он не чужой мне человек… Но как я могу помочь ему выбраться из той ямы, в которую он сам себя загнал? Тем более, что он и не желает моей помощи.

— Прости, — шепчу я, хотя и не знаю, за что именно я должна извиняться, и бросаюсь в комнату за чемоданом.

Я слышу его всхлипы, когда подхожу к двери, и мое сердце сжимается от боли. Я и правда хотела бы сделать для него что-то. Но торговать собой ради решения денежных вопросов, я не намерена. Поэтому я нажимаю на ручку…

— Добрый день! — слышу я неприятный голос и, поднимая голову, упираюсь взглядом в двух амбалов, стоящих на крыльце. — Позволите нам войти?!

Я нервно сглатываю и пячусь назад, в то время как визитеры неотступно следуют за мной внутрь дома. Догадываться зачем они явились сюда не приходится. По их внешнему виду очевидно, что это не простые прохожие, собирающиеся спросить дорогу. Неприятные хмурые лица, тематические татуировки, намекающие на места весьма отдаленные, следы недавних увечий…

Из-за угла показывается Сергей.

— Осовский, — говорит один из гостей. — Мы тебя заждались…

Я со страхом оборачиваюсь на брата. На нем совсем лица нет, и это при том, что он и до этого выглядел донельзя паршиво.

— Я уже практически все собрал! — жалобно восклицает он.

— Ну-ну, — говорит мужчина, причмокивая и глядя на него и на чемодан у меня в руках. — Решил свалить? Думал, нас можно так просто кинуть?

— Нет-нет! — испугано отрицает тот, пятясь назад. — Что вы, я никогда…

Не слушая его уверения, один из мужчин быстро подскакивает к брату и хватает за шиворот, начиная выволакивать на улицу.

— Держи девчонку, — рявкает он другому. — Только, чтобы не пищала!

Я снова не успеваю ничего понять, как получаю достаточно чувствительный удар, и мое сознание заволакивает темнота…

Открываю глаза я уже в каком-то старом фургоне. Тут темно, но сквозь щели кое-где проступает закатное солнце, позволяя рассмотреть окружение. Прямо передо мной на полу лежит брат, он без сознания, и судя по разбитой брови, сопротивлялся при захвате. Как и я он связан.

— Сергей. Сергей! — тихо зову я, но он никак не откликается.

Ко мне снова вернулся этот парализующий дикий страх, и я могу только предаваться отчаянию, пытаясь понять, чем же я заслужила все эти испытания.

Кто эти люди? Куда нас везут? И, главное, зачем?

Машину слегка потрясывает на ухабистой дороге, отчего мне начинает казаться, что мы снова где-то за городом. Я слышу, как в кабине бубнят наши сопровождающие. Они что-то бурно обсуждают и смеются. Но среди гула мотора и звуков снаружи слов не разобрать.

Я пытаюсь избавиться от пут, но они явно знают свое дело, веревки не ослабить ни на грамм. Да и к тому же, что я буду делать даже если мне удастся освободиться? Что я могу противопоставить этим двум бугаям?

И вот когда я в очередной раз нахожусь в апогее безысходности, машина с визгом резко тормозит, отчего мы с Сергеем чуть ли не втыкаемся в металлическую стену. Я слышу грохот, крики, выстрелы… пару шальных пуль делают новые отверстия в кузове, заставляя меня вжиматься в уголок, куда я закатилась, все сильнее, а потом все затихает.

Еле дыша, я прислушиваюсь к происходящему. Но снаружи стоит абсолютная тишина. Не знаю, что случилось, но, похоже, наши конвоиры уже никуда не поедут… Во мне теплится надежда, что эта разборка неожиданно решила нашу проблему, не оставив в живых никого из ее участников. И я мысленно благодарю небеса за подобный исход.

Но тут дверь с грохотом отъезжает в сторону…

Из проема двери на меня смотрят трое. Но они совсем не похожи не тех, что были до этого. Высокие, подтянутые, с узкими бледными лицами и взглядом, от которого леденеет внутри.

— Что это? — недовольно спрашивает один из них, оглядывая пустой фургон и нас с братом.

Он красив, можно даже сказать изящен. Молод, ненамного старше меня, однако на голове освещаемые неровным блеском уже взошедшей луны блестят серебряные волосы, словно бы от ранней седины. Человек одет в черный строгий костюм, явно сшитый на заказ, а на руках красуются белые кожаные перчатки, добавляющие шикарного лоска. Впечатляющий образ, вряд ли оставляющий кого-то равнодушным. И все-таки от него почему-то хочется поскорее отвести взгляд. И вместе с этим я не могу этого сделать, продолжая смотреть.

— Борислав ошибся, это не товар, — говорит другой с очевидным разочарованием.

— Проклятье, Данте! — добавляет третий. — Киран будет негодовать.

Киран? Мне кажется, я уже слышала это имя…

— Успокойся, ничего не случится, — холодно отвечает тот.

— Убьем их? — добавляет его компаньон, вопросительно глядя на седовласого.

Несмотря на то, что оба других выглядят старше и даже немного внушительнее, они, очевидно слушаются того самого Данте.

— Пожалуйста, — сиплю я столь тихо, что даже не знаю, доходят ли них мои звуки.

От страха горло сжало так, что произнести что-то практически невозможно.

Светловолосый внимательно смотрит мне в глаза. Даже если он не слышит, что я говорю, моя мольба написана на лице, и он очень хорошо видит это. Однако, его лицо остается бесстрастным.

Мужчина рядом с ним, самый высокий из всех, начинает подбираться, явно собираясь выполнить свою угрозу, но тут Данте, хватает его за плечо.