Начальник милиции. Книга 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 42

А фарцовщик затянул, выкручивая руль:

'Ярко светит луна-а-а,

схоронясь за реко-ою,

по дороге лесно-о-ой

скачут трое ковбоев…'

Под песни Эдика дорога показалась долгой, хотя ехали от силы минут двадцать. Миновали городскую окраину и углубились в массив дачного кооператива.

— Тормози здесь, — распорядился я, когда до домика Кулебякина оставалось несколько участков. — Нужно незаметно подобраться на всякий случай.

Эдик остановил машину, я вылез, Мухтар радостно, в предвкушении работы, вскочил и поскуливал, просясь наружу. Я выпустил его и взял на короткий поводок.

— А можно с вами? — попросился фарцовщик. — Три ножа, три нагана… Как в песне.

— Я не могу рисковать гражданскими, — важно проговорил я.

— Ой, да фигня! Ну кого тут нам опасаться, у тебя вон и пистолет, и псина есть.

— Когда я сегодня в окошко вылетел, тоже с пистолетом был, если что. Однако это мне не помогло… Пошли, если взрывов не боишься.

— Там тоже газ? На даче? — поежился Эдик.

— Не знаю… Вот и проверим. Если бахнет, ты мордой вниз падай, глаза закрывай и отросток свой руками — это у человека самые важные места, и при пожаре они быстрее всего сгорают.

Эдик плотно сжал колени.

— Да ладно… я вас здесь подожду. На шухере буду. Кто-то же должен тылы прикрывать. Да?

— Конечно, прикрывай. Если что — сигнализируй. Только песню другую выбери, дачно-огородную, а то народ не поймет. «На что бабе огород», например. Самое то будет.

— По-белорусски не умею, — развел руками Эдик, а мы с Мухтаром пошли к нужному участку, держась вплотную к заборам, чтобы не отсвечивать.

Хотелось подобраться незаметно, но возделанные огородики и подстриженные кустики соседних участков — так себе прикрытие. Поэтому я решил не мудрить, а идти по грунтовке. Иногда приходилось выходить на центр дороги, чтобы не цеплять выбивавшиеся с участков кусты малины и низко свисающие над забором яблони и сливы.

День был будничный, и дачки выглядели пустынными. Лишь на некоторых участках копошились пенсионеры, для которых привязка к выходным уже давно не актуальна.

Я подошел вплотную к нужному участку. Мухтар энергично тянул поводок, с шумом втягивал ноздрями воздух и поглядывал на меня умным взглядом, будто спрашивал: ну что, когда уже нюхать след будем? Кого искать?

Я остановился и укрылся за кустом сирени. Выглядывал на участок Кулебякина. Наблюдал. Мухтар в нетерпении поскуливал, будто чуял, что работа предстоит важная и интересная.

— Тише, тише… — прошептал я. — Нюхать здесь ничего не надо. Если что, надо будет поймать одного человека. Это ты хорошо умеешь. Фас — ты любишь. Только не грызи до смерти, задержи и все. Понял?

Пёс потряс ушами, будто выражая своё согласие и понимание. А я продолжал наблюдать. Тишина. Даже птички не поют и кузнечики не стрекочут, будто все вымерло. Надеюсь, я не оглох от взрыва, и это все мне не кажется…

Выждав еще минут пять и не заметив ничего подозрительного, я нащупал под рубахой пистолет, снял его с предохранителя.

— Пошли, — скомандовал я Мухтару, и мы шагнули на участок Кулебякина, который не смотря на ухоженность, казался сейчас необитаемым…

Мухтар потянул меня осторожно к нужному домику, будто знал адрес. Мы подошли почти вплотную. С виду обычный — дачный, летний, с двускатной шиферной крышей и площадью квадратов на двадцать. Ставенки выкрашены в веселенький зеленый. Приличный и опрятный домишко со свежим дощатым крыльцом — его явно недавно обновляли.

Я уже теперь не стал спрашивать: «есть кто дома или нет», как недавно в квартире, а вошел на участок внаглую. Преимущество сейчас на моей стороне — газом на открытой местности не возьмешь, а у меня Мухтар и пистолет.

Сначала обошел территорию — грядки, кусты, заглянул даже в уличный сортир-скворечник. Но и не забывал постоянно коситься на домик, следил, чтобы оттуда не выскочил кто-то неожиданно и, как знать, с топором или вилами. Ну, или просто не смылся от меня, пока я тут по участку брожу.

Огород оказался безлюдным, из живности я встретил только рыжего кота, который караулил воробьев, а завидев Мухтара, вмиг испарился. Пёс готов был ринуться за ним, но, ощутив на шее рывок поводка, тут же вспомнил о нашей работе.

Теперь, когда шесть соток прощупаны, и я уверился, что от меня с участка никто не смоется, пока я буду в домике, можно и за обследование помещения приниматься.

Мысль о недавней ловушке заставила оставить Мухтара снаружи. Вдруг там тоже струна натянута? Маловероятно, но все же. Я отстегнул поводок.

— Жди здесь. Сидеть. Вот молодец. Охраняй. Молодец!..

Вошел без стука, потянул ручку и открыл дверь. Не заперто, внутри горит единственная тусклая лампочка на потолке, хотя и светло, белый день на дворе. Оставили давно — или?.. С другой стороны, уже радует — если электричество включено, газа, скорее всего, здесь нет. Но и вглубь заходить я всё же не торопился. Подержал дверь открытой пару минут. Если и здесь внутри невидимая горючая смесь, пусть выветрится. Второй раз за день летать огненным фениксом не очень хочется.

Пока проветривал, уже с порога я увидел, что домик пуст. Единственная комнатка с печкой, пружинной кроватью, столом и буфетом просматривалась уж слишком хорошо.

Но все же обыск негласный провести надо. Вдруг еще что-нибудь столь же интересное, как та фотка с Пистоном, найду. Да и печку проверить надо, и под кровать заглянуть. Вряд ли там Петр Петрович прячется, но все же…

Обшарив домик, нашел только наполовину решённые кроссворды из старых журналов, блокнот с вклеенными вырезками «хозяйке на заметку» и рукописными рецептами блюд и закруток на зиму. Всё ясно. Барахло это явно не Петра Петровича, а его супруги. Только женских вещей я не вижу. Ни тебе одежды, ни захудалой помады, ни «Балета» для рук.

Больше ничего интересного. Да тут даже холодильника нет, из продуктов — только тушенка и крупы на подоконнике, как в лесной сторожке. Но при этом всё говорит, что здесь кто-то был недавно. Пыли нет, и воздух не затхлый. Такое ощущение, что Кулебякин или его супруга, отложив газету, просто вышли на минуту и сейчас вернутся. Что ж, подождем.

Я шагнул на порог, забрал Мухтара и завел его в домик. Закрыл дверь и выключил свет.

Ждать лучше вместе с псом внутри, чтобы не отсвечивать. Вот мы и устроились — я присел на кровать, пёс рядом. Шли минуты, час, другой, а никто не появлялся. Неужели Кулебякин сбежал? Увидел меня раньше, чем я вошел на участок, и дал дёру? Почему-то я был уверен, что Петр Петрович здесь был недавно. Казалось, я чувствую его одеколон, и вместе с запахом в воздухе еще висит его фирменный возглас: «ядрёна сивуха».

Задумался. Это он меня хотел взорвать? Убить… Да, чего гадать, нужно найти объект и допросить.

Устал я за сегодня… Хотя сначала я только сбоку присел, кровать, застеленная клетчатым одеялом с полустертым штампиком какого-то госучреждения, будто манила меня. Я хмыкнул и откинулся, расслабляя спину. Даже на даче начальника милиции имеется стыренное одеяло. С работы что-то стянуть не считается воровством, это что-то вроде неофициальной премии.

Проснулся я от того, что Мухтар потянул меня за рукав. Уже смеркалось, неплохо я задремал. Слышались шаги, скрипнуло крыльцо. Кто-то приближался к домику, и пёс меня разбудил. Вот блин! Надо же было уснуть! Хорошо, что со мной четвероногий друг, он был начеку и охранял мой покой. А теперь насторожился, разбудил, понимая, что чужак может быть опасен. Его верхняя губа приподнялась, обнажая клыки в беззвучном рыке, а холка вздыбилась ершиком.

— Тише, тише, — прошептал я, поглаживая Мухтара. — Рано… Пусть войдет… Тише.

В помещении полумрак. А человек вошел. Не сразу, а сначала осторожно потянул дверь. Чуть приоткрыл ее и тут же залетел резко внутрь. Будто бешеный. Замахнулся на меня тяпкой и заорал:

— Стоять, падла! Башку снесу!