Жестокая схватка - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/58
• Следующая

– Наконец-то решился, – усмехнулся Король. – Ну давай действуй. Крути барабан.

– А если там не один патрон? – спросил Бойков.

– Обижаешь. Хотя... – Король пожал плечами. – Если хочешь – проверь.

Петр Алексеевич дернул рукой и откинул барабан револьвера.

– Ну как? – насмешливо спросил «опричник» Калачев, продолжая держать пистолет у виска Петра Алексеевича. – Убедился, Фома неверующий?

– Да. – Бойков защелкнул барабан на место.

Он поднял взгляд на Короля:

– Виталь, можно последнюю просьбу?

Король криво усмехнулся:

– Просьбу? Ну валяй.

– Если я... если со мной... Ну, в общем, если меня не станет, жену и дочь не трогайте.

– Само собой, – кивнул Король. – Мы же не звери.

– Хотя жену я бы лично потрогал, – насмешливо проговорил «опричник» Калачев.

Глаза Петра Алексеевича гневно сверкнули.

– Ц-ц-ц, – процокал Король, покачивая головой. – Не надо так нервничать, Петруша. Он просто пошутил. Калач, ты же пошутил?

– Угу, – отозвался «опричник».

– Вот видишь, – улыбнулся Король. – Тебе не о чем волноваться. Это все?

– Да. То есть... Не забирайте у них квартиру. Прошу.

Королев нахмурился, однако, подумав, кивнул и на этот раз:

– Ладно. Черт с ними. Не выгонять же на улицу.

– Спасибо, Виталь.

«Опричник» Калачев нетерпеливо переступил с ноги на ногу:

– Давай уже, нажимай. Ссать хочу – сил нет.

– Да, Петро, не томи. Не ровен час, дамы твои проснутся. Как мы им все объясним?

– Хорошо. Сейчас...

Петр Алексеевич поднял револьвер и уткнул его дулом в правый висок. Умирать было не страшно. Но мысль о Тамаре и Дашке не давала покоя. Что с ними будет? Как они это переживут? И сдержит ли Король свое слово? Лет пять назад Петр Алексеевич ни на секунду бы в этом не усомнился. Но сейчас...

Бойков посмотрел в мутные глаза Короля и вдруг понял – этот человек лжет. Да и какой правды можно ждать от существа с таким пустыми глазами? С глазами, которые даже на морде зверя смотрелись бы нелепо. Вот разве что акуле бы они пришлись впору...

Все дальнейшее произошло быстро, так быстро, что Бойков и подумать-то ни о чем не успел. В нем просто сработал инстинкт стрелка, приобретенный еще в годы службы на пограничной заставе.

Выстрел прогрохотал оглушительно. Калачева отбросило к стене. Он взвыл, схватился руками за живот и стал медленно оседать на пол, издавая гортанные, плаксивые звуки.

Король вскочил на ноги и быстро проговорил:

– Меня здесь не было, понял? Вякнешь – пришью твою суку голыми руками!

Затем повернулся и выбежал в прихожую. К тому моменту, когда на ступеньках появилась перепуганная и встрепанная Тамара, Короля уже не было в квартире.

Спустившись, Тамара замерла и в изумлении уставилась на Бойкова, держащего в руке револьвер. Затем перевела изумленный взгляд на тело Калачева, сидящего в луже крови и мочи.

– Кто это? – выговорила Тамара.

Петр Алексеевич отбросил револьвер в сторону и спокойно ответил:

– «Опричник». Не волнуйся, родная, это была самооборона.

– Он... жив?

Бойков посмотрел на тело и покачал головой:

– Нет.

Тамара вскинула руки к лицу и глухо простонала:

– Господи, Петя, что же теперь будет?

Наверху скрипнула дверь, и вслед за тем звонкий голос дочери прокричал:

– Ма, что за грохот? Что это было?

– Ничего! – крикнула дочери Тамара. – Иди к себе. Я сейчас поднимусь.

– Но я хочу...

– Иди к себе! – рявкнула Тамара, отняла руки от лица, повернулась и быстро пошла наверх.

Александр Борисович только-только притронулся к кофе, когда зазвонил телефон. Досадливо поморщившись, он поставил чашку на стол и протянул руку за телефоном.

– Да!

– Э-э... Здравствуйте. Могу я поговорить со следователем Турецким? – проговорил из трубки негромкий и какой-то вкрадчивый голос.

– Я вас слушаю.

– Меня зовут Руслан Петрович. Фамилия моя Коростель.

– Слушаю вас, Руслан Петрович.

Собеседник выдержал паузу и сказал:

– Видите ли, я заместитель Сергея Сергеича Валентинова... Покойного Валентинова.

Турецкий нахмурился и переложил трубку в другую руку.

– Ясно. Чем могу служить?

– Э-э... Это ведь вы ведете дело об ограблении банка?

– Совершенно верно. Вы хотите что-то сообщить?

– М-м... В общем, да. Хочу. Но не по телефону. Где мы можем встретиться?

– Мой кабинет вас устроит?

– Э-э... Не совсем.

– Не хотите светиться?

– Что-то вроде этого. Знаете что, Александр...

– Борисович.

– Знаете что, Александр Борисович, давайте встретимся на нейтральной территории. Где-нибудь, где нас уж точно никто не увидит. Например... в метро. Да, действительно, давайте встретимся где-нибудь на платформе, где есть скамейка. Только подальше от центра. И чтобы не было всей этой толкотни.

Турецкий иронично сощурился:

– Без толкотни, говорите? Трудная задача. Платформа на «Тимирязевской» подойдет? Насколько я помню, там море скамеек, один выход и народ особо не задерживается.

– «Тимирязевская»? Э-э... Да, пожалуй, подойдет.

– Во сколько?

– Можно прямо сейчас.

– Дайте-ка подумать...

Александр Борисович посмотрел на часы, висящие на стене, прикинул в голове запланированные дела, наконец сказал:

– Ладно. Сейчас так сейчас. Только постарайтесь не задерживаться. У меня мало времени. Как я вас узнаю?

– Ну я... Высокий, худой... Волосы черные, вьются. И еще, я буду в затемненных очках.

Турецкий усмехнулся:

– Это что, для конспирации?

– Да нет, что вы. Просто у меня светобоязнь. Я всегда их ношу.

– Ясно. Считайте, что договорились.

Поговорив с Коростелем, Александр Борисович позвонил капитану Сокольникову:

– Капитан, нужна срочная информация об одном человеке.

– Насколько срочная? – деловито осведомился фээсбэшник.

– Я сейчас еду с ним на встречу. К тому моменту, как я встречусь, я должен располагать какой-то информацией.

– Сделаем, Александр Борисыч. Как зовут вашего «человека»?

– Его зовут Руслан Петрович Коростель...

Турецкий был возле метро, когда Сокольников перезвонил ему:

– Алло, Александр Борисович? Готовы слушать?

– Да. Излагай.

– Информации немного. Итак, Руслан Петрович Коростель. Сорок три года. Холост. Детей нет. Три года служил в морской пехоте, затем работал в милиции. Дослужился до капитана. После увольнения работал в частных структурах – сперва охранником, затем частным детективом. Два года назад у него была стычка с любовником жены одного из клиентов. Коростель сломал ему три ребра. Потерпевший написал заявление, но дело удалось замять. Думаю, в этом Коростелю помогли его бывшие коллеги. Это все, что удалось наскрести. Времени было мало, – добавил Сокольников извиняющимся голосом.

– Ясно. Спасибо, капитан.

Коростель не опоздал. К тому моменту, когда Александр Борисович сошел на платформу станции метро «Тимирязевская», Руслан Петрович уже сидел на скамейке с газетой в руках.

Над газетой покачивалась кудрявая шевелюра, на переносице поблескивали темные очки. Худой, нескладный, какой-то растерянный, смотрелся он весьма комично.

«Никогда бы не сказал, что этот парень служил в морпехах и работал в органах. А уж тем более что он мог сломать кому-то пару ребер», – подумал при виде Коростеля Александр Борисович.

– Руслан Петрович? – окликнул он кудрявого.

Тот отложил газету и подозрительно посмотрел на Турецкого:

– Да, это я. А вы...

– Турецкий. Александр Борисович.

Коростель кивнул, но взгляд его от этого не стал менее подозрительным. Он поправил на носу очки и сказал:

– Прошу прощения, могу я взглянуть на ваше удостоверение?

– Разумеется, – ответил Александр Борисович, с трудом подавив улыбку.

Коростель взял протянутое удостоверение, раскрыл его и внимательно изучил. Бросил взгляд на Турецкого, на фотографию, облегченно вздохнул и вернул документ хозяину.

• Предыдущая
• 48/58
• Следующая