Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав - Страница 7

Эта стратегическая необходимость и возможность вытекала из логистики, как вытекают научные выводы из доказанных теорий. Все ещё наука. Сложная, с меняющимися исходными данными и все новыми неизвестными, но наука.

Но в войне есть и вопросы посложнее. Куда сложнее и запутаннее, и это те вопросы, которые и должны решать солдаты с оружием в руках. Вопросы о жизни и смерти.

Именно о жизни и смерти должен был думать командир 6-й танковой дивизии вермахта, Вальтер фон Хюнерсдорфф, оставив вопросы логистики начальнику штаба.

Сколько танков и пехоты нужно, чтобы захватить небольшой населенный пункт на железнодорожном переезде, в степи? Какие потери приемлемы для этой цели?

Во время польской компании, когда 6-й танковой дивизии пришлось вести изнурительную битву на два фронта под Варшавой, для целей штурма и удержания польского городка на узле дорог, было достаточно роты солдат и нескольких бронемашин.

Во время Французской компании, один отчаянный французский командир, некий де Голль, смог безумной ночной атакой отбить населенный пункт, в котором было десять танков и целый батальон мотострелков. Но это скорее исключение. И будь они во Франции, Хюнерсдорфф бы посчитал что батальона мотопехоты и десятка танков для атаки с хода, с хорошими шансами на успех, все же хватит.

А в России, во время Расейняйского сражения, 6-я танковая два дня не могла сломить сопротивление одного тяжелого русского танка.

Слишком много условий, слишком много неизвестных, слишком много переменных. Слишком много того, что нельзя учесть и посчитать, и слишком большая цена ошибки. И тонкая грань, отделяющая науку от искусства, стирается.

Теперь уже все зависит от полководца, от его чутья, от его профессионализма, ума, таланта. От его военного искусства.

Хюнерсдорфф решил, что для захвата этого населенного пункта с ходу, достаточно накопить три десятка единиц бронетехники и примерно полк пехоты.

Он ошибся.

Глава 4

Люди и звери

Превзойти в живой силе и технике — в конкретный момент времени и в нужном месте — все еще военная наука. Нивелировать преимущество противника — уже искусство.

Рыча и выплевывая синие клубы выхлопов, немецкие машины подъезжали к переезду. Но не ближе чем на километр. Не торопясь, будто с ленцой, изредка постреливая из пушек. Бронетранспортеры, танки, самоходные орудия, с «геральдическими» знаками своих частей на броне, возвышались среди крохотных фигурок закутанных в белые маскхалаты немецких пехотинцев, как чудовища из сказок. Пехотинцы жались к броне, облепляли танки, как пауки матку.

Я не знаю, кто именно готовил немецкую атаку. Распределял технику по группам, определял сектора самоходным орудиям, ставил командирам их задачи. Да я и не хочу знать. Вся эта череда немецких офицеров, таких одинаковых в своих «индивидуальностях», сливается для меня в одного, очень лимитированного, выровненного нормами и правилами, забитого окружением, выструганного по шаблону постоянным надзором, плоского как лист картона, человека-функцию. С единственной яркой чертой характера, да и той не вполне человеческой — жестокостью.

Немецкий генерал всегда выглядит подтянуто, аккуратно, если не сказать блестяще. Было бы странно, если бы это было не так — первого камердинера Манштейн получил только в семь лет — в их строгой семье военных было принято приучать детей к самостоятельности.

Камердинер это немецкое слово, обозначающее человека… То есть слугу, конечно… Который создает своего хозяина. Он подбирает ему гардероб, одевает, бреет, причесывает, часто ведет текущие финансовые операции и отвечает за дорожные дела. Манштейн, скорее всего, за свою жизнь ни разу не то что не озадачился «закупиться одеждой на зиму», вполне возможно он редко носил с собой кошелек и вряд ли сам покупал себе билеты на поезд.

Генералы вермахта, за редким исключением, были богаты. Иначе как бы они могли позволить себе быть настолько сосредоточенными на войне.

А война, вернее служба в армии — дело их жизни.

Манштейн с 13-ти лет в кадетском корпусе, потом военное училище, уже в 19 — кандидат в офицеры в гвардейском полку.

Конечно, у этого талантливого человека найдется время и на образование — он прослушает курс в военной академии, но Первую Мировую он начнет в качестве адъютанта у командира батальона…

Вальтер фон Хюнерсдорфф, уже упоминаемый мной командир 6-танковой дивизии — совсем не похож на Манштейна. На фотографии он справа.

Вальтер фон Хюнерсдорфф родился в Каире, в Египте. И служил в гусарском полку. Видимо «отслужить» в престижном полку курсантом — необходимое условие для приличного генерала. Но на западном фронте Первой Мировой он всего лишь лейтенант. Наверное, чтобы доли солдатской хлебнул. А потом уже проторенная дорожка «находился на », «находился при», «помощник в обучении персонала» в 1930 и уже в 1940 Вальтер внезапно для меня подполковник и начальник штаба целого армейского корпуса. Вот что значит талант! Последняя фраза — шутка. Поясняю для военных, которые с их выслугой лет, такие шутки про «талант» могут и не понять.

Все эти «адъютант», или еще более интересные должности вроде таких как «находился при батальоне» — не только синекура для получения зарплаты. Это, как ни странно, именно что школа для будущих высших офицеров. Вращаясь в кругах высокопоставленных военных, молодые генералы вермахта (пока еще нет, но вы ведь понимаете как все устроено) впитывали накопленный опыт и нарабатывали профессионализм. Никого ведь не удивляет, если в семье врачей дети станут врачами. Или в семье публицистов вдруг родится талантливый публицист. Или личные качества бизнесмена, позволившие ему многого добиться, вдруг обнаружатся в его сыновьях — яркие примеры Трампа, Гейтса, Маска прямо перед глазами.

Но там, в заснеженной степи, эти высокие профессионалы останутся за картами, а батальоны мотострелков и танков поведут в бой совсем другие люди.

Мне неинтересны их имена, но я думаю что они похожи на Иоахима Пайпера — тот, кстати, тоже родился в семье военных. Но врожденного таланта ему хватит только для того, чтобы служить в действующих войсках с 18–20 лет, получая железные кресты, и медленно расти в званиях, с перерывами на годы обучения. Вот он, справа:

Такие люди как Пайпер уже не так безупречны во внешнем виде, зато несут на себе знаки личной доблести, например шрамы от мензурного фехтования.

Скорее всего именно такой лихой, но исполнительный командир и руководил немецкой атакой на позиции 78-го г. п. в весенний день 1943. Я буду звать его «Йохен».

Не подумайте что я пытаюсь принизить старший и средний офицерский состав немецкой армии. Напротив, уже к 1941-му это были опытные, тертые волки, прошедшие минимум две военных кампании.

Все эти немецкие офицеры сначала относились к Гитлеру с изрядной долей презрения, как к популисту и гражданскому. Да, звание ефрейтора, а именно такой был армейский чин «Вождя», вовсе не впечатлял старую военную косточку. Начальники штабов подавали в отставку, отказываясь выполнять приказы Гитлера. А потом началось — аннексия за аннексией, по сути кровавые учения армии. Старые военные фамилии подкупал, словно взятка, сам рост вооруженных сил, последовательная политика на исполнения прихотей генералитета: