Ведьмак в теле Маркиза (СИ) - Скабер Артемий - Страница 27

— Рэйвен… — сглотнула она. — Неужели… это правда?

Решил пустить слух, что за Алариком… то есть мной стоит его дядя, отчего и выпустили из тюрьмы. И Роуз об этом обязательно расскажет, даже не сомневаюсь. Подобное прикрытие будет не лишним, учитывая, что весь город пока считает меня слабаком и трусом. Так хоть думать будут перед тем, как что-то сделать.

— Никто не смеет отнимать деньги у рода Рэйвен. Отвечай, — чуть сильнее надавил клинком, — кто такой Барон Эдвард Генри Рэйскрофт.

Роуз судорожно кивнула и через пару секунд молчания заговорила:

— Это… Это имя позаимствовали. Он работает на… — Её голос ослабел, но я надавил мечом, заставляя её продолжить. — На Виктора Монтегю. Он держит этот город. Это он нас нанял… Но я клянусь: мы не знали, что это касается Рэйвенов!

— Кто такой Барон Эдвард Генри Рэйскрофт? — проговорил я по словам, надавливая пальцами ей на лоб, чтобы она сосредоточилась.

— Джаспер Хоксли… — выдохнула Роуз, её голос был еле слышен. — Он притворился аристократом, и его мы свели с Алариком. Убедили мальчика дать деньги на открытие бизнеса.

Виктор Монтегю и Джаспер Хоксли… Отлично! Запомнил. А теперь маленькая месть… Сил у меня, конечно, не много, но её страх и кровь подпитают моё колдовство.

Элемент пробежал по лезвию, что слегка засветилось синим, и проник через сочащуюся рану в тело девушки.

Роуз дрогнула.

— Что ты?..

Наклонившись ближе, я прошептал:

— Тенью ужаса овейся… Пусть твой страх станет явью!

Девушка мгновенно сжалась, как пружина, и потянулась руками к своей голове. По расширяющимся глазам увидел, как паника захватывает девушку целиком. Колдовство, затуманивая разум, сейчас показывало Роуз самые ужасные картины, которые только могло создать её воображение.

— Чтобы вас больше не было рядом с пацаном. Ещё раз, и тогда… — приблизился к её уху и прошептал: — я отрублю вам руки и ноги.

— Я поняла… Я поняла… — произнесла она, чуть не срываясь на крик.

Медленно отступив, убрал меч от её горла. Роуз осталась лежать на кровати. Тряслась в приступе и едва сдерживала слёзы. Повернув голову, она с ужасом уставилась на меня.

— Помни, Роуз… — говорил, убирая меч в ножны. — Если ты или твоя подруга ещё раз попытаетесь сделать что-то против маркиза…

Она снова молча закивала, слишком напуганная, чтобы что-то сказать. Я развернулся и подошёл к двери. На секунду остановился, прислушиваясь к звукам снаружи. Элис всё ещё была занята.

— Мадам Тревис и Виктор Монтегю, — прошептала Роуз, стуча зубами, словно от холода. — Сегодня… Аларик… Документы…

Я кивнул и, не теряя ни секунды, выбрался на улицу. В темноте быстро вернул доски на прежнее место, стараясь не оставить ни следа своего присутствия. Затем рванул вперёд не оглядываясь.

Особняк семьи Мориган возвышался на холме, как величественный страж холодных земель Касатонии. Его массивные обветшавшие стены хранили следы прошлого, которые были словно запечатаны в вечной стуже. Леденящий ветер, дующий с горных вершин, создавал ощущение изоляции, отчуждения от мира, который давно оставил этот дом наедине со своими трагедиями.

Окна особняка, затянутые инеем, пропускали внутрь лишь холодный, голубоватый свет, заставляя тени на стенах казаться живыми. Резная мебель, старинные гобелены, украшающие стены, величественные портреты предков с угрюмыми лицами, потрескавшаяся позолота на массивных дверях и потускневшие от времени мозаичные полы… Весь дом являл собой рассказ о былой славе и могуществе семьи Мориган.

День уже близился к своему завершению, и все члены семьи собрались в трапезной на ужин.

— Как у нас в роду может быть такое ничтожество⁈ — выпалила вдруг Эванджелина.

Она резко отодвинула свою тарелку с половиной стейка, едва не сбив стоящий рядом бокал с вином. Ответственность, что лежала на девушке, не давала ей ни спокойно спать, ни спокойно есть. Очень нервничала из-за предстоящих дел.

Сидящий во главе стола Годфри Мориган, дед Аларика по матери, прервал свою трапезу и внимательно посмотрел на внучек, сидящих друг напротив друга.

Эванджелина, высокая и статная, с длинными каштановыми волосами, заплетёнными в тугую косу, вцепилась в край стола побелевшими от напряжения пальцами и стала сверлить взглядом бледно-жёлтую скатерть. Её тёмные глаза сверкали от гнева, а сама она слегка дрожала, словно просыпающийся вулкан.

Серафина, доев, изящно положила нож с вилкой на край тарелки и подняла на сестру ярко-синие глаза. Она была спокойна, словно гладь воды. Её светлые волосы мягко спадали на плечи, обрамляя милое лицо с нежными чертами.

— Позволить украсть колье матери… — раздражённо произнесла Эванджелина и цокнула языком с насмешкой и горечью.

— Ему было всего пятнадцать лет, — мягко заметила Серафина.

— Какое хорошее оправдание, Серафина, для сломанной игрушки, — фыркнула Эванджелина, бросив на сестру презрительный взгляд. — Мне даже стыдно думать о том, что у нас с ним одна кровь!

— А мне нет.

Серафина спокойно вытерла губы салфеткой, смотря на сестру, и сделала глоток вина.

Годфри сдержанно кивнул, довольный тем, как старшая внучка выражает своё мнение. В молодости он был такой же ретивый. Мужчина откинулся на спинку, слегка сдвинув стул. На его суровом, морщинистом лице, заросшем густой седой бородой, мелькнула тень одобрения.

— Ты всегда его защищаешь! — раздражённо выпалила Эванджелина.

— Возможно, ты бы тоже полюбила брата, если бы хоть сколько-то времени проводила с ним, а не с отцом и старшими братьями, — спокойно ответила Серафина, не отводя глаз от сестры.

— Мамочкой себя возомнила? — язвительно бросила старшая сестра, приподняв бровь. — Так может, и сейчас ему сиську дашь?

— Нет, — снова сдержанно произнесла Серафина, что ещё больше вывело Эфанджелину из себя.

— Наша мать мертва! — Она подалась вперёд, её лицо выражало гнев и горечь. — И отец!.. И нас бы тоже закопали, если бы не дедушка с бабушкой!

— Я знаю, — всё так же без капли волнения ответила младшая сестра.

— Его жизнь не принесёт пользы Мориган… А проблемы — да! — настаивала Эванджелина, её пальцы ещё сильнее стиснули край стола, и раздался тихий-тихий скрип. — Хватит его защищать, неблагодарная…

— Он наш брат. Для меня он так же дорог, как и ты, и бабушка с дедушкой. У меня нет никого, кроме родственников.

— Он Рэйвен! А мы больше нет. Он — обуза! Он не имеет к нам отношения, — выпрямившись, гордо заявила Эванджелина, смотря на сестру испепеляющим взглядом сверху вниз.

— Если тебе так проще — хорошо, — коротко кивнула Серафина и колко добавила: — Быстро же ты отказываешься от своих близких…

Её губы слегка дрогнули от подавленной усмешки.

— Что?.. Что ты сказала? А ну!..

— Тихо! — рявкнул Годфри.

Уже готовая броситься в бой Эванджелина стиснула зубы и откинулась на спинку стула. Скрестив руки под грудью, она фыркнула и отвернулась от сестры. Серафима же сначала посмотрела на дедушку, а потом на бабушку, которая еле сдерживала слёзы.

Ирен, бабушка Аларика по матери, сидела, потупив глаза. Её руки, сложенные на коленях, едва заметно дрожали.

— Ты слишком мягкая, Серафина! — снова начала Эванджелина и демонстративно схватила вилку. — Не научишься быть жёсткой и этот мир сожрёт тебя и не подавится!

Серафина вернула спокойный взгляд на сестру, отчего та согнула вилку, выдавливая из себя улыбку.

— Твоего напора хватит на двоих. — Уголки губ младшей сестры дрогнули. — Лучше буду собой.

— Довольно, — вклинился Годфри, его голос был холодным. — Больше не поднимаем эту тему. Всё уже решено.

Слова его прозвучали как окончательный приговор, и в зале повисла гнетущая тишина на несколько мгновений.

— Ваша задача — подготовиться и разобраться с проблемой, — смотря на внучек, продолжил чуть мягче старик, но в его голосе чувствовался металл. — Мы полагаемся… Да что там, наше будущее зависит от вас.