Игра в дурака - Левит Ирина - Страница 31

В принципе Иван Земцов не имеет никакого отношения к дорожно-транспортным происшествиям. Как говорит язвительная Варвара, Иван — начальник над убийцами и насильниками. Земцов, который возглавляет в уголовном розыске отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями, от таких слов лишь тяжко вздыхает — он, конечно, не лишен юмора, однако в своей работе находит мало веселого.

Обычно Иван так вздыхает и тогда, когда слышит наши голоса, поскольку понимает, что мы наверняка начнем загружать его дополнительными заботами. Хотя, если по справедливости, от части забот мы его же и спасаем, и он это ценит. А больше всего он ценит наши старые добрые отношения, которые сложились с тех времен, когда все мы работали в УгРО, и тем отличается от значительной части бывших коллег, считающих, что мы загребаем деньги экскаваторными ковшами, в то время как сами бывшие коллеги сидят на обычном жаловании.

Земцов взял трубку на первом же гудке и вместо приветствия сообщил:

— Марат проспорил мне коньяк.

Марат Грумин уже несколько лет ходит в ближайших сотрудниках и друзьях Ивана, а посему приятельствует и с нами.

— В связи с чем? — поинтересовался Гена.

— В связи с тем, что я более догадлив, чем он. Потому над ним и начальник. После того как вы занялись пропавшими мужиками из предвыборного штаба, нисколько не сомневался: вы быстро прознаете про аварию кандидата в мэры Козлинского и тут же объявитесь, будете просить информацией поделиться. Так Марату и сказал. А Марат считал, что вы начнете трясти ГИБДД.

— Это по их ведомству! — крикнул в трубку Марат. Видать, рядом находился.

— Если это обычное дорожно-транспортное происшествие, тогда — да, — согласился Гена.

— У вас совесть есть? — взмолился Грумин. — Вы хотите нам очередное дело навесить? Да причем дюже скандальное? Этот кандидат в высокие начальники, конечно, большим фуфлом был, но все равно кандидат. И так все гладко не пройдет, разбираться будут, а тут еще вы каркаете.

— Уж больно эмоциональный ты стал, — заметил Кирпичников.

— А за это вам персонально отдельное спасибо, — подключился Земцов. — Сволочи вы, конечно, порядочные. Это я о статейке, которую вы в газете тиснули. С бабой, заместителем главного редактора, наши ребята побеседовали. Та покочевряжилась, но вас слила. Подозреваю, вы же ей отмашку и дали, хитрости всякие затеяли. Но в любом случае нас по поводу этих двух пропавших мужиков начали трясти, хотя заявления в полицию об их пропаже никто так и не подал. А тут еще Козлинский, будь он неладен!

— Значит, не все так однозначно и есть вопросы?

— У нас вся жизнь в вопросах. А когда ответы находишь, плеваться хочется.

— То есть, — уточнил Гена, — кое-какие ответы по поводу Сокольникова и Желтухина вы нашли?

— Знаешь, что я тебе скажу? Рано тебе еще склерозом мучиться, — неожиданно осерчал Земцов. — Мог бы помнить, какая куча дел на одну голову падает. У тебя, небось, только эти политиканы на уме, да еще за хорошие деньги. А мы, как всегда, волчком крутимся за одну зарплату.

Ясное дело: коллеги пока ничего толком не разузнали. Но мы не злорадствовали, потому что склерозом действительно не страдали.

— Ладно, — примирительно сказал Гена, — своей информацией поделимся. Но взамен выясни в подробностях про вчерашнее происшествие на дороге.

— Уже выяснил, — сменил тон Иван. — Знал ведь, что позвоните. И что нам поможете, тоже знал. Да и самим информация нужна была.

Сообщение об аварии поступило в ГИБДД в ноль часов тридцать семь минут. Некий Ширяев, бизнесмен, проживающий в своем коттедже в поселке «Прибрежный», позвонил с мобильного телефона и заявил, что на пересечении Западного шоссе и дороги, ведущей в поселок, лежит перевернутая машина. То ли Ширяев человеком был очень ответственным, то ли любопытным, но домой он тут же не отправился, а остался поджидать дорожно-патрульную службу. Позже объяснил это весьма просто: опасался, что ДПС не сразу обнаружит перевернутый автомобиль.

Сам Ширяев обнаружил его случайно. Погода стояла мерзкая — полная темень, сильный дождь, лишь лобовое стекло, неистово расчищаемое «дворниками», позволяло видеть дорогу, да и то буквально на несколько метров. Но именно поэтому бизнесмен двигался с небольшой скоростью и с максимумом внимания. В том месте, где от шоссе шел сверток на «Прибрежный», была высокая насыпь, а по обе стороны — овраги. И вот как раз в овраге справа Ширяев вдруг заметил слабые огоньки.

Бизнесмен, похоже, особой робостью не отличался, однако и смельчаком не был. Машину он остановил, но вниз спускаться не стал, попытавшись с насыпи разглядеть, что за огоньки. В овраге лежала темная машина, почти сливающаяся с травой. Фары «ближнего света» горели, но были облеплены грязью, а потому едва светились. На вопрос лейтенанта ДПС: «Есть ли в машине человек?» — Ширяев честно ответил, дескать, не дурак он среди ночи в одиночку это выяснять.

Человек был. Он, судя по всему, не пристегнутый, вылетел через разбившееся лобовое стекло и ударился виском об один из валявшихся на земле камней. В машине под сиденьем нашли барсетку с ключами, кошельком и документами, подтверждающими, что погибший — Григорий Акимович Козлинский. За исключением виска, лицо мужчины осталось почти не поврежденным и вполне соответствовало фотографии в паспорте.

— Эксперты считают, погиб он в районе двенадцати ночи. Никаких насильственных действий не обнаружено. Сильный удар в висок вполне соответствует картине аварии. Следов на дороге тоже не обнаружили, но это понятно: при таком дожде все смыло. Машина старая, подушка безопасности не сработала, ремень безопасности просто болтался, — пояснил Земцов. — Версия, в принципе, очевидная: шел на приличной скорости, на повороте машину занесло, она с полотна сорвалась и рухнула в овраг. По крайней мере, местоположение машины на это впрямую указывает.

— А ваши эксперты уверены, что Козлинский себе голову разбил именно о камень? — уточнил Гена.

— Уверены.

— Но разбить-то можно по-разному, — настаивал Кирпичников. — Например…

— Я тебе таких примеров могу насобирать кучу, — перебил Иван. — Предположим, Козлинский на дороге был не один. Кто-то ему аварию подстроил, потом спустился к машине, обнаружил раненого и добил. Ушибов у Козлинского много, в том числе и на голове, но все не смертельные. А вот виском он приложился, похоже, дважды, но это ничего не значит. При аварии всякое случается. Опять же следов посторонней машины не обнаружено. Хотя какие уж следы при такой проклятой погоде! — Иван вздохнул. — Если бы это был обычный мужик, все бы закончилось обычным ДТП. Но он, видите ли, мэром хотел стать. Да к тому же ваша статейка… Теперь начальство требует расследовать с пристрастием. Чтобы никто не мог очередной шум поднять.

— Значит, оперативную разработку поручили тебе, — проявил догадливость Гена.

— Нет, Марьиванне из отдела по работе с несовершеннолетними, — хмыкнул Иван и добавил: — А теперь ты делись информацией. И по этим пропавшим. И по Козлинскому. Чего вдруг он тебя за душу взял? Или ты завязки какие обнаружил?

По идее, мы с Земцовым конкуренты. Но по жизни совсем наоборот. Мы отрабатываем деньги клиентов, а Иван — свою службу. Тем паче, что убийствами частные детективы заниматься не имеют права, однако мы порой влезаем и почти всегда прикрываемся Земцовым. И наши пересечения никогда не идут во вред друг другу, напротив, только помогают, потому как возможности у каждого свои, а доверие общее. Раза два Гена пытался поделиться гонораром со старым приятелем, но тот сказал четко и однозначно: «Я — человек, зависимый от погонов. Но больше ни от чего и никого. Понятно, ты меня на крючок посадить не хочешь. Но я сам, в душе своей, хочу сознавать, что никакой крючок рядом с моей глоткой не болтается. Помогать тебе по мере возможностей стану, ты мне — тоже, и будем считать, что квиты». На том и договорились.

Кирпичников выдал Земцову всю имеющуюся у нас информацию. Иван внимательно выслушал, после чего изрек: