Игра в дурака - Левит Ирина - Страница 18

И они с укором воззрились на нас.

Я бы их еще малость помариновала. Так, в воспитательных целях. Но Погребецкий у нас добренький. Особливо в отношении женщин. Он изобразил на лице эдакое отеческое добродушие и со словами «Варвара, надо ввести девочек в курс дела» сам же их в этот курс и ввел. Понятно, детали не пересказывал и о своем дружке Лузганове словом не обмолвился, но в целом просветил, добавив в конце:

— Так что, девочки, ваш Сева не одинок. За ним не кто-нибудь, а сам Валерий Аркадьевич Сокольников по очереди пошел. И теперь у нас большая забота найти обоих. Или для начала кого-то одного, потому как другой следом подтянется. По крайней мере, мы так думаем и очень на это рассчитываем. А вам, считайте, повезло. Платить за все эти поиски будете не вы.

У сестриц были такие ошарашенные физиономии, что впору картину писать под названием «Визит снежного человека в общественную баню». Они слушали Игоря, раскрыв рты, причем в самом прямом смысле слова. Когда же Погребецкий умолк, Малышкиных буквально прорвало. Они осыпали нас междометиями, восклицательными знаками и какими-то словечками, которые не выражали никакого смысла, но зато замечательно передавали эмоции. Наконец, буря стихла, напрочь сметя все обиды и претензии, Малышкины посерьезнели, переглянулись, и Марина сказала:

— Между прочим, мы тоже на печке не сидели, и у нас куча новостей.

— У нас две новости. Но вот такие! — вскинула вверх большой палец Ира.

— Мы вчера в деревню мотались. Всего-то километров восемьдесят от города, но весь день потратили!

— Вы даже представить не можете, что это за кошмар до деревни добираться без собственной машины! На перекладных! Черт-те как! — вновь встряла Ира.

— Обратно вернулись уже после десяти вечера, — уточнила Марина.

— И зачем, позвольте узнать, вас в дальнее селенье потянуло? — с подчеркнутой озабоченностью поинтересовался Игорь, однако девчонки иронию пропустили мимо ушей.

— Севу искали, — сообщили они совершенно серьезно. Потом снова переглянулись, Ира кивнула, и Марина вновь получила право первого голоса.

— Позавчера вечером Галка звонила, интересовалась, что да как, а от вас — ни гу-гу. И от Севы тоже ни гу-гу. Понятно, что и у нее настроение никакое. Севка парень вообще-то хороший, но и обормот еще тот, особенно, когда пить начинает. Вообще-то, когда серьезная работа, Севка в рот не берет. Но ведь все когда-то бывает в первый раз. Правильно? Мы так Галке и сказали. А она нам в ответ, что все его лежбища, то есть места, куда он по пьяному делу залечь может, уже проверила. И везде пусто. Кроме одного места… — Марина сделала паузу, как бы призывая нас сосредоточиться, потому что вот сейчас самое интересное и будет, но паузу оборвала Ира. Не осилила-таки пары минут молчания.

— Галка сказала, у Севы есть старый приятель, живет в деревне Шмаковке, это километров восемьдесят от города. Она об этом приятеле знает, потому что тот однажды к Севе домой без предупреждения завалился, а там Галя была. Ей потом пришлось к себе возвращаться, в Севкиной однокомнатной только одна большая тахта стоит, и троим там спать негде. Но для начала она с парнями немного для приличия посидела и с приятелем этим познакомилась. Его Сергеем зовут, но он сказал, что все называют его Серьгой, а работает он в ремонтной мастерской в этой самой Шмаковке. Севка этому Серьге обрадовался, а вот тому, что тот Галке Шмаковку рассекретил, не обрадовался совсем. Он даже завыступал, дескать, чего Серьга языком мелет. Было якобы единственное место, куда можно по-крупному из цивилизации выпасть, потому что в городе все равно в самых тихих углах отыщут, так нет же, Серьга разболтал. Галка на Севу даже обиделась, а потом плюнула. В конце концов, хочет человек свою потаенную нору иметь — пусть имеет.

— И вот позавчера, — вновь перехватила инициативу Марина, — когда мы по телефону болтали, Галка и сказала: а вдруг Севка в эту Шмаковку умотал? Могли ведь мы такое предположить? Ну, мы и поехали, вдвоем, у Галки не получилось.

Игорь головой покачал, а я ужаснулась. Это ж надо — молодые девчонки тащатся на попутном транспорте почти за сто километров в какую-то неведомую Шмаковку, чтобы отыскать парня, которого в глаза сроду не видели и про которого единственное, что знают, так это имя и прозвище, да еще приблизительное место работы.

Не представляю, о чем в это время думал Погребецкий, но он щеку рукой подпер и уставился на девчонок так, будто они не только целыми и невредимыми из-под лавины выбрались, а еще и букет подснежников принесли.

— И вы, конечно, этого парня нашли, — вздохнул Игорь.

— А как же! — удивились сестрицы.

Ну действительно, с какой дури мы могли предположить, будто они чего-то не отыщут, если им сильно приспичило!

— Правда, мы до этой чертовой деревни часа четыре добирались на перекладных, — посетовала Ира.

— Но Серьгу этого отыскали, — похвалилась Марина. — Оказался классным парнем. Только Севки у него в помине не было.

Вот ведь удивительные люди! Другие бы изматерились все, что зря за тридевять земель таскались. А этим двум искательницам приключений хоть бы хны!

— Но это-то ладно, тут самое интересное другое. — Физиономии у девчонок стали загадочные-презагадочные. — Мы когда Серьге сказали, что приехали Севу искать, тот глаза вытаращил: «Так где он, паразит, есть?! Обещал же появиться и — с концами!» Оказывается, дня за три до того, как исчезнуть, Сева звонил Серьге и обещал завтра-послезавтра приехать. Представляете?! Самый пик работы, а Желтухин собрался в деревне спрятаться!

— А может, он, как и вы, на один день собрался? — подкинул довольно глупую мысль Игорь.

Девчонки отреагировали соответствующе:

— Ты нас за дур держишь? Мы все выяснили. Севка в Шмаковку меньше чем на пять дней сроду не приезжал.

— Да, — вклинилась я, — занятно выходит. Желтухин разговаривал с Сергеем за три дня до исчезновения. Значит, в самом деле намеревался исчезнуть. Причем по собственной воле. Но в Шмаковке он не объявился ни «завтра-послезавтра», как обещал, ни вообще.

— Вот именно! — воодушевились сестрицы. — Мы же вам сказали, что у нас есть потрясающая новость!

— Да уж, новость так новость, — признали мы с Погребецким. — Правда, она нас еще больше запутала.

Другой воспринял бы это как упрек. Или как сожаление. Но Малышкины с их неистребимым оптимизмом прямо-таки возликовали.

— Так вы еще второй новости не знаете! — радостно возопила Марина.

— Я сама расскажу! — всколыхнулась Ирина. Причем всколыхнулась в буквальном смысле слова, отчего сразу два стула, подпирающие ее зад, мерзко заскрипели. Ирка, разумеется, на сохранность нашей мебели плевать хотела. Она воодушевилась. — Я расскажу, потому что я свидетелем была! Ведь правда? — Она воззрилась на сестрицу с видом человека, взывающего к справедливости. Марина испустила тяжкий вздох и кивнула. — Так вот. Меня сегодня вызвала к себе в кабинет наша замредактора Римма Александровна. Зачем, почему — не важно. Но только в это время зашла Светлана, она у нас заведует отделом рекламы, и положила перед Риммой статью. И сказала, что утром, когда Риммы еще на работе не было, одна женщина заказуху принесла по выборам.

— Заказуха — это что? — не поняла я.

— Заказуха — это заказная статья. Которую публикуют за деньги, — с готовностью пояснила Марина.

— А у нас все такие статьи по выборам только через Римму идут, — возбужденно продолжила Ирина. — В общем, Светлана статью-то взяла, но женщину предупредила: если замредактора решит печатать, то тогда этой женщине перезвонит, и та придет оплачивать, а если нет, то нет. Римма статью бегло посмотрела и говорит: «Напрасно брала. Сама же видишь, здесь на мэра наезжают».

— А наша газета к мэру лояльна, — уточнила Марина.

Ирина посмотрела на сестру с укоризной: дескать, вот ведь манера перебивать. Хотя сама наверняка сделала бы то же самое.

— Я просто объясняю, что наша газета мэра не трогает, — фыркнула Марина. — Причем мы это не скрываем. В отличие от некоторых других. Некоторые изображают из себя эдаких святош, а на самом деле все чушь и бредни. Многие СМИ поделились между кандидатами. Одних долбят, других облизывают и при этом играют в объективность. А кандидаты за все платят. Это совсем не секрет. Так вот мы, по крайней мере, из себя ничего не изображаем.