Перелетная птица (СИ) - Ежов Сергей - Страница 8

Четыре рядовых полисмена приняли под охрану поникших карманника и его сообщницу, и повели вдоль по улице. Остальные участники пошли следом, а толпа стала понемногу расходиться, рассказывая тем, кто только подошел, всё более и более драматичные подробности произошедшего.

— Позвольте осведомиться, молодые люди: кем вы приходитесь сэру Хьюго Уэйку? — сразу же сделал стойку полицейский дознаватель, только записав имена Эндрю и Глории.

— Дочь и сын. — мило улыбнулась Глория.

Карманник с подельницей, уже помещённые в железную клетку, ещё сильнее поникли: понятно, что за кражу у дочери важной шишки им отвесят срока по самой верхней планке.

Признаться, Александр слегка опасался повышенного внимания к своей особе, но, по счастью, он затерялся на фоне столь знатных особ: как выяснилось, даже скромняга Том Грегсон оказался племянником постоянного спикера нижней палаты парламента. Словом, на случайно подвернувшегося американца с английским произношением никто и не смотрел.

В ресторане друзья разместились в малом зале для молодёжи и с аппетитом принялись поглощать всё, что подносили официанты. И то сказать, аппетит нагуляли знатный, тем более, с таким-то приключением! Все с упоением вспоминали самые мелкие подробности, фантазия уже долетела до планов создания детективного агентства и полного очищения Лондона и всей Британии от преступных элементов.

Александр слушал, периодически вставлял замечания или смешные подробности происшествия. И то: пусть дети развлекаются, для них это мелкое событие кажется грандиозным, невероятным… а ведь впереди их поджидает столько испытаний! Впрочем, для англичан даже Мировые войны всего лишь доставят небольшие неудобства, ну, кроме тех, кому не повезёт, и они лично окажутся на фронте или под бомбами.

А тема, несколько раз покрутившись по кругу, стала иссякать.

— Алекс, я вчера слышал твой пресмешной скетч. — впервые прямо обратился к Александру Берти — Не мог бы ты прочитать ещё?

— Почему нет? Сегодня я подсмотрел небольшую сценку, могу поведать, если у вас есть желание слушать.

Компания одобрительно закричала, захлопала в ладоши, и Александр уже привычно поднялся на эстраду. На этот раз он решил прочитать монолог Смолина.

— Леди и джентльмены, сегодня на пляже я увидел примерно такую ситуацию:

'Леди, леди! Ну погодите, я уже целую милю за вами по пляжу иду… «Что-что…» Сколько времени, не скажете, вот что… Полшестого? Спасибо, меня Джозефом зовут, дай поцелую… Как это — «не знакомы совсем»? У, ты какая!..

«Не знакомы…» Если ты культурная — должна меня знать. «Откуда…» Я ж писатель, ты что — моих книг не читала? «Машина времени», «Пиквиккский клуб»… Ну дай поцелую!..

Почему «нет»? Ах ты не любишь писателей!.. А режиссеров? Да? Тогда я режиссер. Тебе мои спектакли нравятся? Ну, там — «Гамлет»«, "Шум за сценой» Да? Ну дай поцелую… Ты чего пихаешься? У, ты какая!..'

Публика опять ответила прекрасной и добродушной волной интереса. Зрители смеялись, аплодировали в особо удачных местах, а концовка вызвала гомерический смех:

«Куда ж ты? Подожди! Дай по-це-лу-ю!.. Убежала… Вот женщины… Не поймешь, что им надо…»

Александр собрался было спускаться, как к эстраде подошла незнакомая девушка:

— Мистер, ваше исполнение скетчей великолепно, но у меня и моих подруг возник вопрос: а умеете ли вы петь?

В глубине зала действительно один из столов был занят девичьей компанией, и многие из них сейчас помахивали ручками.

— Могу и спеть. Специально для вас исполню одну песню.

Оглянулся, и у высунувшегося из-за ширмы субъекта в аляповатом костюме спросил:

— Уважаемый, могу ли я воспользоваться гитарой?

И не слушая ответа, взял со стойки инструмент, прекрасную на вид испанку. Тронул струны — звучание оказалось превосходным, и, перебирая струны запел:

Yesterday

All my troubles seemed so far away…

Девушка у эстрады замерла, и, похоже, просто млела от голоса певца, и от самой песни. А Александр нашел взглядом насупившуюся Глорию, подмигнул и ободряюще улыбнулся ей. К чему ревность соратницы? В затеваемом большом деле отношения должны быть деловыми, по возможности, дружескими, и в любом случае, ровными и доброжелательными.

[1] Министр иностранных дел Великобритании с 1905 по 1916 гг.

— Алекс, ты увлёкся Бьянкой? — холодным тоном осведомилась Глория.

— Бьянка? Кто это?

— Излишне предприимчивая леди, которой ты пел с эстрады.

— Первый раз в жизни видел её. А пел, потому что неловко было отказывать. К тому же, я пел глядя на тебя. А кто такая Бьянка? Судя по имени итальянка, или я ошибаюсь?

— Моя соученица по закрытой школе. — неохотно и сердито отвечает Глория — Она природная англичанка, младшая дочь лорда Негера, а имя ей дали в честь бабушки-итальянки.

— Не ревнуй, Глория, я на эту девушку и внимания-то не обратил, просто посчитал невежливым отказывать.

— Тем не менее, ты пел ей, а не мне.

— Ах, вот оно что! Если хочешь, мы сейчас найдём инструмент, лучше гитару, и я спою песню только тебе. Но учти, песня будет от имени Тома, и только от него.

— Почему от Тома?

— Потому что ты не видишь как он тебя боготворит.

— Неужели?

— Это называется аберрация. Мы не замечаем душевных терзаний близких родственников и друзей, мы не верим в мужество скромных и застенчивых людей. Вот и ты не замечаешь, что Тома от одного взгляда на тебя бросает в дрожь. Помнишь, как ты приобняла его, изображая беспечную жертву ограбления, а Том едва не потерял дар речи от твоего прикосновения?

— Но Том всего лишь мальчик. — надула губки Глория.

— Мальчики имеют свойство вырастать в мужчин. — Александр привычно прибег к испытанной мудрости классики.

Глория остановилась и уставилась в глаза Александра:

— Чего-то я не понимаю, мистер Павич! Тебе девяноста лет, или ты доктор педагогики? Тебе неприятно мое общество? А может ты, как Берти, не любишь женщин?

— Я пытаюсь сохранить известную дистанцию, вот и всё. Ты прекрасна, Глория, ты редкостная умница, но ты упустила из виду ещё одну чрезвычайно весомую причину.

— Какую?

— Есть девушка, которой я уже подарил своё сердце. Она прекрасна и умна почти как ты, но она другая. Уж прости Глория, но ты не она.

— Это ты меня прости Алекс. — растерялась Глория — Я почему-то не подумала о таком простом и важном обстоятельстве.

— Что до Берти, то да, я обратил внимание на его поведение. Очень прошу тебя, Глория, либо сама, если вы близкие друзья, либо через брата передай Берти, что я презренный плебей, омерзительный натурал и влечёт меня исключительно к девушкам и тётенькам.

— Я передам Берти послание «омерзительного натурала». — расхохоталась Глория.

Александр мысленно вытер пот со лба: посредством весьма рискованной для этого времени шутки, ситуацию с ненужной влюбленностью удалось разрулить практически без потерь. Ему вовсе не улыбалось объясняться с папашей лордом и генералом, который способен сходу спустить его с лестницы, а то и приказать своим подручным прикопать непонятного парвеню, нахально лезущего в высший свет. Уже в холле гостиницы, когда Глория отправилась в свой номер, Александр остановил Эндрю и его друзей:

— Джентльмены, минутку внимания! Давайте пройдём в паб и обсудим маленькое, но чрезвычайно ответственное дельце.

В уютном пабе за углом гостиницы расселись у стола, и Александр сразу зашел с козырей:

— Я обратил внимание, что Томас неравнодушен к Глории, жаль, что он излишне робок, а девушка не желает замечать его чувств.

Видя, как на подобную дерзость наливается опасным негодованием Эндрю, а Том сгорает от неловкости, Александр продолжил:

— Вы мои друзья, и я стремлюсь вам помочь. Вы примете мою помощь?

— Чем ты собрался помочь? — сурово поджав губы, осведомился Эндрю.