КОМ: Казачий Особый Механизированный (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 16

Вот, молодец Второв, что придумал устроить эдакое заведение! Или тот, кто ему подсказал — молодец!

С четырёх сторон в павильон вели лесенки в полтора десятка ступенек. Поднявшись по любой из них, вы попадали на опоясывающую вольер широкую галерею для публики. Здесь уже толпилось немало таких же хитрых, как мы, желающих заранее занять местечко для наблюдения за кормёжкой.

— Вон туда бы, — Серафима показала подбородком. — Там внизу дверца, смотритель заходит, и если рядом встать, видно здорово. Эх, жаль там дядьки столпились!

— Да какие ж это дядьки! — усмехнулся я. — Студиозусы! Пошли.

Мы пробрались сквозь толпу до желанного места и аккуратно протиснулись поближе к ограде. Студенты не очень довольно потеснились, давя на меня косяка, но скандала устраивать не захотели. Вот и славно. А я прикрыл свою барышню от возможных толчков, наслаждаясь тем, что в такой толпе условности стираются, и сейчас я почти её обнимал.

Внизу почти всё внутреннее пространство занимал искусственный водоём с небольшой полосой берега.

— Смотри-смотри, всплывает! — Серафима увлечённо вцепилась в прутья ограды, забыв, что мы пока что на «вы».

В зеленоватой полупрозрачной воде поднялась и подрейфовала в нашу сторону громадная тёмная туша. Над поверхностью виднелась спина да верхняя часть морды. Время от времени бегемот подёргивал ушами — должно быть, отгонял назойливых мошек.

— Ну, здоро́в! — оценил я.

— А вы разве в Африке бегемотов не видели? — живо поинтересовалась Серафима.

— Не водятся они в Трансваале-то. Слоны ходят, носороги, львы, зебры, ну и мелочовка всякая, вроде шакалов да гиен.

— А жирафы?

— И жирафы, — согласился я. — В наших местах редко ходили, один раз только забредшее стадо и видел.

— Ух, как я вам завидую! — вздохнула Серафима. — Во стольких местах побывали! А я вот жирафа только в книжке видела.

— Привезут, поди. Эвон как размахнулись! Только не помёрзнут ли животины зимой? Тонковата защита.

— В прошлую зиму уже слоны зимовали, не помёрзли. На морозы вторые рамы ставят и топят. Тут печи, говорят, с магическими стабилизаторами стоят. А бегемоту даже бассейн с подогревом сделали.

— Серьёзный подход.

Внизу под галереей брякнул колокольчик, и бегемот всплыл повыше, всем своим видом показывая ожидание.

— Смотритель вышел! — восторженно сообщила мне Серафима.

И пусть бы тот смотритель подольше своего бегемотуса кормил, а моя барышня продолжала бы ко мне прижиматься. Понятно, ей я сказал не это, а нечто вроде: здорово-то как. Да и вообще, наблюдать за кормёжкой у меня получилось не очень. Вроде, в распахнутую пасть кидали сено, морковку, яблоки… Мечты мои невольно совсем в другую сторону поехали. Такая девушка в руках! И тут организм мой вовсю начал подавать сигналы, что с мечтами он вполне согласен! Девушка шикарная, и даже очень. Да ёк-макарёк, скоро эту свинюшку переросшую кормить перестанут — как пойду⁈ Надо мысли в какую-никакую другую сторону развернуть!

Я постарался сосредоточиться на чавке, радостно распахивающейся навстречу еде. Ух зубищи здоровенные! Не такая уж безобидная зверюшка, даром что сено ест.

Еле как в нужную кондицию пришёл. Не хотелось бы оконфузиться на первом свидании-то.

Ну вот и закончилась кормёжка, народ потихоньку потянулся с галереи, сразу стало свободнее. Обернувшаяся Серафима мой вспотевший лоб истолковала по-своему.

— Жарко, да?

— Так мы же мороженое есть собирались! — нашёлся я. — Кажись, самое время.

— Ой, правда!

И пошли мы в специальное кафе, посреди зоопарка устроенное. Там можно было взять мороженое и с собой в вафельном кульке, но мы решили, что настоявшись в толпе, можно и отдых ногам дать, купили по три шарика (клубничного, шоколадного и ананасового) и уселись с хрустальными креманочками за столиком в теньке. Болтали про всякое. Потом ещё гуляли, глазели на заморских зверюг. Прошлись по набережной, послушали оркестр и угостились лимонадом. Как-то легко и незаметно перешли на «ты» — куда как веселее общаться!

Потом пошли мимо фонтанчиков на Тихвинской площади, где сидела бабулька, торгующая пирожками.

— А вон у той бабули мы с одноклассницами, когда я в гимназии училась, каждый день пирожки покупали, — сообщила Серафима по мере приближения. — Вкусные!

— Так давай купим? У нас час ещё в запасе, пока гуляем — съедим.

— А прилично будет?

Мы остановились.

— Да кто нас с тротуара столкнёт⁈

— И правда.

— С чем вам? — с готовностью спросила наблюдающая за нами бабуля. — С яблоком? С картошкой? С мясом?

— Всяких давайте, по четыре. Только в разные кульки, чтоб нам не путаться.

— Конечно-конечно…

Нда, с пирожками я, конечно, погорячился. Серафима съела три штучки и начала отдуваться:

— Ой, всё! Я больше не могу…

А мне обжорой тоже в её глазах неловко выглядеть.

— Может, отца возьмёшь, угостишь? — мы как раз до дома Шальновых дошли и чинно стояли у маленького палисадника, выбирая отпущенное время.

Она аж засмеялась:

— Да ну, неудобно. Явлюсь к нему с пирожками…

— А что?

— Не, лучше ты домой неси, Марту свою порадуешь.

— Через полгорода с кульками?

— Да погоди, я тебе авоську вынесу.

Серафима сбегала, притащила мне сетку, мы ещё постояли немного — пока часы в распахнутых окнах нижней квартиры не начали отбивать пять часов — и пошёл я домой, авоськой помахивая. Доволен был страшно! Договорились в следующее воскресенье также встретиться, погулять. А уж как Марта пирожкам обрадовалась! Особенно яблочным. Любит она их, страсть.

Так что день задался.

Но ещё не закончился.

ТЕЛЕГРАММА

В обмен на сетку с пирожками Марта схватила со стола листок с наклеенными серыми полосками с отпечатанными буквами и давай им трясти:

— Вот! В обед проносить!

— Принесли.

— Принесить.

— Ладно, Бог с тобой. Давай, что там?

Телеграмма была из Управления ведомства военно-технического обеспечения: «Коршунову ИА явиться для выкупа ТС по спецочереди Омск трофейная база 17 апреля 11.00».

Ядрёна колупайка, как успеть⁈ Семнадцатое — среда! Без денег ехать — толку нет, а банки все в воскресенье закрыты!

Рукой Виталия была сделана приписка: «Поехал к бате в Карлук. Прочтёшь — дойди до Афониной конторы. Витя».

— Так, Марфуша! — это её в монастыре так наловчились называть: «Марта» на русский манер «Марфа» будет. — Лопай пирожки, я до воздушного порта сгоняю! Могу допоздна задержаться или вовсе не явиться. На засов дверь заложи! Если что, я постучу и голос дам.

Выскочил со двора, помчался, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на рысь. Мысли в голове скакали вровень с торопливыми шагами. Есть ли рейс подходящий на завтрашнее утро? А если нету — как быть? Не явишься в указанный срок, опоздаешь — поди, другому очередь передадут? Мож, они потому и время такое ма́лое дали, чтобы лишь бы повод был лишних людей из списка подвинуть?

Порт у нас дальше ипподрома. Пока бежал, на сто рядов так и эдак успел тревожные соображения по кругу прокрутить. Принёсся весь в мыле, ввалился к Афоне в контору, а он сидит за столом с купчиной чернобородым, чаи гоняет. Увидел меня, обрадовался:

— Илья, второй раз здоров!

— Здорово! И вам здравствуйте, — мы с незнакомым господином пожали руки, на ходу представляясь:

— Демид, будем знакомы.

— Илья, весьма рад. Так вот, Афоня! Виталя просил к тебе зайти. Я галопом! В курсе насчёт телеграммы?

— Ещё бы! День сегодня — все с обеда мечутся, один ты с барышнями разгуливаешь, — Афоня добродушно посмеялся. — Для начала, успокойся. Демид — товарищ мой, который нам в нашем реприманде берётся помочь, — мы ещё раз раскланялись. — Теперь слушай по порядку. Ты спокойно уехал, — начал обстоятельный рассказ Афоня, — а мы у родителей так славно сидим, ничто не предвещает. Проходит часа три — приносится назад Виталя! Глаза по полтинику, телеграммой трясёт.

— Отцу тоже предписание прислали?