Спасите меня, Кацураги-сан! Том 4 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 13

Мужчину звали Кушикаба Тэцуя. Как только я смог до него дозвониться, Кушикаба сообщил, что в данный момент находится не в городе, но в среду или четверг обязательно заглянет ко мне на приём.

С первыми двумя препаратами вопрос был почти решён. Осталось только определить, кто станет принимать «Онкокура». И это — самый большой вопрос из всех. Онкобольных с третьей-четвёртой стадиями у меня было совсем немного. Большая часть из них уже не сможет посетить клинику, поскольку болезнь приковала их к постели ещё в августе.

Остались лишь несколько фамилий, но я решил обзвонить этих пациентов завтра.

Сегодня в мои планы входило только отнести отчёт о работе профилактического отделения главному врачу. После этого можно спокойно уходить домой.

Когда я подошёл к кабинету Ягами Тэцуро, до меня тут же донёсся вопль. Сначала женский, затем мужской. Потом послышался какой-то грохот. Создавалось впечатление, что в кабинете главного врача кого-то убивают.

Даже секретаря в приёмной не оказалось, а это наталкивало меня на мысль, что убивают как раз её. Либо же секретаршу попросту прогнали, чтобы она не стала свидетельницей скандала.

Но я дожидаться окончания ссоры не собирался, поэтому громко постучал в дверь и сразу же вошёл внутрь.

— Тебе самой уже надо пить таблетки, которые ты прописываешь своим пациентам! — кричал Ягами Тэцуро. — Психованная ду…

Ягами замолчал, осознав, что в его кабинете появился третий лишний в лице меня. Жена главного врача — Ягами Караи застыла, держа над головой мраморную статуэтку, которая ранее стояла на столе Тэцуро.

Главный врач против психиатра. Кто кого?

— Чего вам надо, Кацураги-сан⁈ — рявкнул Ягами. — Почему вы всё время заявляетесь сюда без приглашения?

— Наверное, потому что такова моя работа, — ответил я. — Или вы сами определите, когда мне нести месячный отчёт?

Ягами Караи аккуратно поставила статуэтку на стол и, злобно зыркнув на меня, покинула кабинет своего мужа, громко хлопнув металлической дверью.

— Будем считать, что вы ничего не видели, — сказал мне Ягами. — Идёт, Кацураги-сан?

— Даже не знаю, о чём вы говорите, Ягами-сан, — я сделал вид, что этой ситуации попросту не было.

Думаю, не стоит задавать главному врачу вопрос, почему его жена, будучи психиатром, только что чуть не разбила об него мраморную статуэтку.

Такие чудеса могут случаться только в элитной клинике «Ямамото-Фарм». И я всё больше убеждаюсь, что виной всему Ягами Тэцуро, который подаёт остальным сотрудникам далеко не лучший пример.

Главный врач просмотрел мой отчёт, тщательно сравнив его с прежними показателями от Ватанабэ Кайто.

— Да вы настоящая находка, Кацураги-сан, — хмыкнул он. — Только что-то я сомневаюсь, что здесь обошлось без приписок.

— Ни единой приписки, — спокойно ответил я.

— Тогда каким образом в сравнении с позапрошлым месяцем результативность работы профилактического отделения смогла вырасти на пятьсот шестьдесят процентов⁈

— Вам не угодишь, Ягами-сан. Мало — плохо. Много — тоже плохо. А ведь количество осмотренных нами людей соответствует среднемесячной норме.

Я взял папку с его стола и собрался покинуть его кабинет.

— Хорошо поработали, Кацураги-сан, — через силу выдавил из себя он. — Вы это хотели услышать?

— Похвала меня не интересует, — ответил я. — Только результат.

— В этом мы с вами схожи. Я тоже жду результатов, в особенности отчёта о клинических испытаниях, — произнёс он. — Не подведите меня.

Я молча кивнул и покинул его кабинет.

К скверному характеру Ягами Тэцуро я уже привык, меня совершенно не задевала его манера речи. Чем больше я игнорировал его, тем больше главного врача это выводило из себя. Спорить с такими людьми — бесполезно. Они всё равно никогда не усваивают уроки.

Кстати, странную всё-таки картину я застал в его кабинете. Он ввёл запрет на отношения внутри клиники, но при этом вместе с супругой закатывает скандал в собственном кабинете. Видимо, на главного врача законы не распространяются.

У выхода из клиники я встретил Кондо Кагари. И до чего же меня поразил тот факт, что мой коллега, стоя у парковки, курил.

— Кондо-сан, вы чего? — удивился я.

— А? — вяло откликнулся он. — Кацураг…

Кондо громко закашлялся и тут же выбросил сигарету.

— Не припомню, чтобы вы курили, Кондо-сан, — подметил я.

— Я и не курил никогда, — заявил он, утирая выступившие из-за дыма слёзы. — Взял у Лихачёвой-сан одну сигарету.

— Не просто же так вы её взяли, верно? — постарался докопаться до истины я. — Что-то случилось?

— Не то слово, Кацураги-сан, — вздохнул он. — Большую часть вы и сами знаете. Я подписал договор о неразглашении, поэтому разговаривать об этом мы с вами не можем.

— Думаю, члены нашего «закрытого клуба» испытателей могут обсуждать тесты между собой, — сказал я. — Только, разумеется, не на парковке среди людей.

— Не переживайте за меня, Кацураги-сан, — отмахнулся Кондо. — Вы уже достаточно для меня сделали. Дальше я сам. Я переживаю не столько из-за клинических испытаний, сколько из-за проблем со своей семьёй.

Этих слов мне было достаточно, чтобы понять, в чём проблема моего коллеги. Видимо, как я и предполагал, отец ожидает от него завышенных результатов.

Как же мне надоело видеть, как из медицины делают простой бизнес.

— Лезть в ваши дела я не стану, Кондо-сан, — сказал я. — Тем более в дела семьи. Но могу дать один совет.

— Вы же знаете, ваши советы я очень высоко ценю, — сказал Кондо Кагари и вопросительно взглянул на меня в ожидании этого самого совета.

— Если встанет выбор между работой и семьёй — выберите семью, — посоветовал я. — Но, если встанет вопрос о здоровье других людей и успехом семьи Кондо — подумайте дважды.

— Звучит, как чья-то древняя мудрость, — усмехнулся Кондо.

— Я — не настолько древний, — улыбнулся я. — Я всего на год старше вас, Кондо-сан.

— Знаю, но иногда мне кажется, что нас разделяют десятки лет опыта, — ответил Кагари. И был прав. — Спасибо, Кацураги-сан. Я обдумаю ваши слова. Хорошего вам вечера!

Я оставил Кондо наедине с собой и направился домой. Взял с собой инструктаж, чтобы подробнее ознакомиться со всей информацией и предыдущими клиническими испытаниями.

Пришлось убить на изучение документов целый вечер, но, по крайней мере, убедился, что на больных с предраком «Онкокура» действительно работал.

Но полагаться на эту разработку нельзя. Нужно продолжать развивать целительские навыки. Если эксперимент не удастся, то заменой этой панацее смогу стать только я. Один целитель не сможет вылечить всех людей на земле. Но, возможно, в будущем я найду достойного человека и обучу его своим навыком.

Размышляя об этих вариантах, я и уснул.

Рабочий день вторника начался с прихода Кишимото Мицузане. Предварительно выпроводив Огаву Хану из кабинета, я подробно объяснил ему суть клинических испытаний.

— Я согласен, Кацураги-сан, пожалуйста, позвольте мне стать одним из испытуемых, — поклонившись, попросил он.

Он согласился участвовать, даже не взяв время на раздумья. Но его можно понять. Совсем молодой, а почки и сердце уже никуда не годятся. Новый препарат может стать его шансом на нормальную жизнь.

Кишимото Мицузане подписал все необходимые документы и отправился домой. Я предупредил его, что ему необходимо прийти в следующий понедельник для открытия больничного листа и начала клинических испытаний.

Не сомневаюсь, что и второй пациент согласится, но поиски добровольца для испытания «Онкокура» всё ещё не увенчались успехом. Все онкобольные четвёртой стадии дали отказ от дальнейшего лечения. А больше кандидатов у меня не было. Придётся искать других. Вопрос только — где?

К концу рабочего дня я отправился на дежурство в терапевтический стационар. Накадзиму Хидеки застать не удалось, сегодня он решил уйти пораньше.

Ну ничего, мы с ним ещё утром пересечёмся.

Телефон в ординаторской терапии зазвонил.