Двойня от чужого мужа - Гейбатова Мила - Страница 8

– Верно, – кивает врач.

– А если я приду еще через две недели, их не станет три? – спрашиваю испуганно, представив эту картину.

Я один раз смотрела в интернете картинки с многоплодными беременными, что я могу сказать, им не позавидуешь! И это мягко сказано.

Даже тем, у кого всего два малыша. Под конец срока мамочки с одним ребенком становятся неповоротливыми и большими, а если там еще один…. Ох.

– Нет, – качает головой врач, – точно нет. Хотя, – она как будто что–то припоминает и задумывается на секунду. – В любом случае это маловероятно.

– Но возможно, да? – смотрю на врача в шоке. – Полагаю, что в обратную сторону тоже возможен вариант, верно? Вместо двух будет один?

– Анастасия, не нужно о плохом. Вы две недели думали о хорошем, вот у вас все и нормализовалось. Наше физическое и психологическое взаимосвязано! – убеждает меня врач.

«Ага, в основном я думала о хорошем. С Власовым только о хорошем и думать. И ладно с его неверностью, но ведь он еще зачем–то устроил так, чтобы я обязательно пришла к нему работать!» – думаю про себя с горечью.

– Что–то мое посещение гинеколога все больше походит на сеанс у экстрасенса.

И да, я произношу это вслух.

– Вы просто не сталкивались, порой такое бывает! Я потому и говорю, главное, мыслить позитивно! – врач продолжает стоять на своем.

Поправляю одежду и подхожу к двери, на ходу забирая новое и старое заключения. В прошлый раз доктор не казалась мне приверженцем лечения всякими энергиями. Видимо, какая–нибудь Луна сегодня не в том Козероге. Или как оно там бывает по науке.

– До свидания, – прощаюсь вслух.

А про себя добавляю: «Больше я к вам не пойду, это точно».

Кажется, я приняла неверное решение, когда предпочла записаться к уже знакомому доктору, посчитав, что она лучше разглядит известную картину. Я теперь сомневаюсь в том, что изначально были какие–то проблемы с беременностью. А эта врач то представляется строгой и пугает, то блаженной, прибавляет еще одного ребенка и призывает верить в лучшее.

Раздражает такой подход.

Немного отхожу от поликлиники, присаживаюсь на лавочку в случайном дворе и достаю сегодняшние бумажки. Текст меня не сильно волнует, на словах сказали, что все хорошо, и ладно. А вот фотографии очень даже интересны.

В прошлый раз я из–за нервов и общего шокированного очередной новостью состояния, толком и не рассматривала черно–белое изображение, а сегодня очень жажду посмотреть все детально.

– Ох ты ж! – восклицаю изумленно. – Тут и впрямь два комочка!

Но как она не увидела в первый раз?

Кладу наверх прошлое узи и тоже не вижу второго ярко–выраженного зернышка. Правда, первое уж очень пухлое, словно за ним второе.

Меня вдруг начинают переполнять незнакомые эмоции. Хочется вдохнуть полной грудью, но не получается, грудь словно что–то сдавливает. Хочется смеяться от счастья, но по моей щеке скатывается слеза.

Это так прекрасно.

Нет, не так.

Это невероятно прекрасно! Это лучшее, что может происходить с человечеством! Эти снимки – это самые крутые фотографии на свете!

И я не избавлюсь сразу от двоих крошечных комочков, нет–нет, пусть Власов катится к черту. Или еще куда подальше пусть катится.

В порыве фотографирую на телефон сегодняшний снимок и отправляю Алексею со своим решением.

На душе блаженное умиротворение. По логике я должна нервничать, переживать, думать, что делать дальше, а я иду с легкой улыбкой на губах и радуюсь солнышку. Люблю весну, природа обновляется, цветы на деревьях и свежая зелень превращают любой, даже самый непрезентабельный двор в прекрасный оазис.

А меж тем одной радостью и счастьем сыт не будешь. Детям нужно столько всего, а их матерью является вчерашняя студентка без кола и двора.

Хотя двор–то как раз есть, один на двоих с сестрой. А мы с ней не виделись очень давно, даже стыдно. Человек свою жизнь строит, а я приеду качать права.

– Алло, Маша, здравствуй, – произношу слегка дрожащим голосом, – как ты? Как твои дела? Давно не созванивались, решила набрать.

– Настя? – удивляется моя сестра. – Все нормально, работаю. У тебя как? Случилось что?

– Ничего особенного, просто работу не получается найти, придется возвращаться в родной город. Не всегда ж мне кофе варить, – говорю преувеличенно бодро.

– Без проблем. Наша общая квартира ждет тебя. Я ни с кем не живу, если ты за это переживаешь. Миша владеет своими апартаментами и зовет к нему переехать, как настоящий мужчина, – рассказывает Маша.

– Тот самый, Соколовский? – не сдерживаю радости в голосе. – Это же чудесно, что у вас все серьезно! Я очень рада за вас, Машка, он отличный парень, надежный!

«И не женатый», – договариваю про себя.

Сестра, в отличие от меня, излишним доверием к мужчинам никогда не страдала. К ней пару раз набивались в ухажеры женатые личности, естественно, заблаговременно не сообщая о своем статусе, так она их раскусывала буквально за несколько свиданий.

Она совсем не я. Позор нашей семьи – это я.

Как еще назвать девушку, возвращающуюся домой беременной без мужа и парня. Хорошо, сейчас не старые времена, никто не будет в меня пальцем тыкать. Старые знакомые за спиной обсудят между собой, и ладно. Я тоже этим грешу, ничего страшного.

Только как сказать о пополнении Маше? Она не знакомые и не соседи, с ней не отмолчишься и не отвертишься от прямого разговора.

– Спасибо, правда, я пока не тороплюсь. Так что придется тебе потерпеть меня в соседней комнате. Знаю, ты привыкла к тому, что квартира только твоя, но…

– Да все хорошо, Машуль, ни к чему я не привыкла, не так долго живу одна, – мягко прерываю сестру.

Она не со зла, она добрая, просто слишком взрослая с самого детства. Но в этом не ее вина.

– То есть любви с Власовым не случилось, да? – Маша осторожно задает, наверное, самый главный свой вопрос.

– У него ко мне точно нет, – выбираю нейтральную формулировку для описания произошедшего.

– Ничего, не расстраивайся, ты еще совсем молоденькая, это лишь первые твои серьезные отношения. Все у тебя будет хорошо, я тебе по своему опыту говорю, – нудит правильные истины Маша.

– А ты старенькая? Всего на два года старше меня.

– А по ощущениям лет на десять. Ладно, с Власовым ясно, а с работой совсем никак? Ты ж не из–за него переезжать надумала или из–за него? Может, я тебе помогу с жильем, все–таки в большом городе у тебя и перспектив больше. А к нам как приедешь, осядешь, как я, в одном месте. Да и затянет болото спокойствия и рутины. Хотя заработную плату и у нас иногда повышают. Но все же это не то. Ты не думай, я не для красного словца. Я действительно могу тебе помочь. Хоть одна из нас должна достичь высот, о которых мечтала! – горячо заканчивает свою речь моя сестра.

А у меня на глаза набегают слезы. И как я собиралась скрываться и лгать родному человеку?

– Машенька, не получится. Меня тут не берут на работу, по крайней мере на ту, о какой мечталось, как ты выразилась. Но помощь мне твоя действительно нужна. Я, – произношу и замолкаю, не в силах продолжить, – я… Нет, я не могу, ты меня прибьешь.

– Настя, я тебя физически не смогу сейчас прибить, ты слишком далеко находишься. Говори уже, что случилось, – говорит Маша напряженно, – а то я покупаю билет на поезд и к утру буду у тебя, вытряхивать правду.

– Не надо! – пугаюсь. – У тебя работа, Миша, а я сама приеду, обещаю. Просто не совсем одна. Хотя билет я куплю один, на детей в животе, к счастью, не нужен отдельный билет, – скомкано договариваю и замираю в ожидании вердикта…

Три, два, один… А вердикта–то нет и нет.

– Нет, я все–таки сейчас куплю билет и приеду к тебе, – наконец произносит сестра, – кто–то ведь должен подвесить Власова за яйца. Мы не познакомились с ним вживую, вот и наверстаем упущенное.