Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Успенская Ирина - Страница 210

– В самом деле? – изумленно восхитился месьор. – Позвольте узнать, где благородная девица могла научиться чистить котелок?

– На отработках, – озорно фыркнула Айлин, и у Аластора что‑то сладко потянуло внутри, потому что сейчас она была почти такой, как ему помнилось. – После одного случая… с летающим умертвием… нас всегда разделяли, если наказывали. Ну, чтобы мы и на отработках не натворили что‑нибудь. Саймона отправляли в библиотеку, Дарру – на конюшни, а меня – на кухню.

Она потупилась и с той же лукавой искренностью добавила:

– Говорили, что там я меньше всего принесу вреда! Так что котелки я умею чистить очень хорошо! За эти пять лет я их столько отскребла!

Аластор отвернулся, погладил Искру по морде, похлопал по шее, и лошадь, тихо вздохнув, толкнула его головой в плечо, попыталась прихватить губами руку…

– Даже не думай, – строго напомнил ей Аластор. – Вот ведь попрошайка!

– Ал? – услышал он тихий голос.

Недоуменно вскинул голову и тяжело выдохнул: с другой стороны лошадиной морды на него испытующе смотрела Айлин.

Аластор почувствовал себя отвратительно лишним. Нет, он не ревновал к месьору! Глупо завидовать тому, кто старше, умнее, опытнее… Но на душе все равно было паршиво. Почему Айлин не смотрит на него так же легко и ясно, как на д'Альбрэ? Вот и сейчас в ее взгляде читалась такая же растерянность и скованность, как у него самого. Айлин, словно услышав его мысли, перевела взгляд на кобылу, погладила ее по морде в точности, как он сам. Искра с тихим радостным фырканьем потянулась к ее руке.

– Это Искра, да? – спросила девушка тихим ломким голосом, словно тоже не знала, о чем с ним говорить. – Она меня помнит…

Айлин ласково коснулась рыжей гривы, Искра умиротворенно всхрапнула и вдруг с коротким пронзительным визгом рванулась вперед, Аластор только успел отшатнуться в сторону с изумленным проклятьем. Что нашло на Искру?

– Луна! – возмущенно вскрикнула Айлин. – Ты ее укусила?!

И в самом деле! Из‑за ее спины потянулась Луна, топнула копытом и торжествующе заржала вслед Искре. Гордо изогнула шею и с радостным фырканьем ткнулась в руки Айлин, снова заржала – уже тихо и нежно, и Аластор готов был поклясться, что арлезийка хвастается тем, как защитила хозяйку от наглой дорвенантки! Нахалка!

– Ну и что ты тут устроила? – хмуро бросил он и едва не вскрикнул от возмущения.

Луна скосила на него круглый темный глаз, сердито фыркнула и развернулась крупом. А потом еще и хвостом махнула, словно овода отгоняла!

– Она… она обиделась! – прыснула вдруг Айлин. – Ты же мне ее отдал! Вот! И теперь она тебя знать не хочет!

Аластор изумленно глянул на Луну. Ему говорили, что арлезийцы – лошади одного хозяина и ужасно ревнивы, но чтобы настолько? Кобыла возмущенно сопела, и вид у нее был… да в точности, как у него самого пару минут назад! Обиженный…

Айлин рассмеялась в то же мгновение, что сам Аластор. Заливисто, звонко, как раньше! И он с облегчением расхохотался над собой и своей глупостью. Ну как он мог подумать, что она изменилась? Это по‑прежнему его Айлин!

Откуда‑то из кустов вынырнул Пушок, ткнулся ему в руку кожаным носом, не мокрым, как у живой собаки, но прохладным. Уставился Аластору в лицо светящимися синими глазами. Аластор продолжал смеяться, и Луна с подозрением потянулась мордой ему за спину. Наверное, искала жеребца, которого он там подло спрятал! От нее! Не может ведь человек так заливисто ржать!

Аластор протянул руку, положил ее на спину Луне там, где уже лежала узкая девичья ладонь, и наконец посмотрел Айлин прямо в лицо так спокойно и искренне, словно и не было никаких пяти лет, якобы разделивших их.

После привала лошади пошли еще резвее, чем раньше, и Айлин снова молча – беседовать на скаку все‑таки слишком неудобно! – но от этого не менее горячо поблагодарила Аластора. У Луны оказалась такая ровная и плавная поступь! Совсем не чувствовалось ни скорости, ни тряски, только легкое покачивание из стороны в сторону – как в саду Академии, на качелях, которые самую малость колыхает ветер… Королевский подарок!

А как забавно арлезийская красотка обижалась на Аластора! Кажется, он даже поверил, но Айлин‑то видела, какая хитрая морда при этом была у Луны… Зато теперь Аластор не отводил глаза, если им с Айлин случалось встретиться взглядами, и улыбался совсем как раньше!

И все‑таки беспечно радоваться наконец вернувшейся прежней легкости никак не выходило. Вспоминался отец, так и не встретившийся на тренировочной площадке с фраганским бретером. А месьор д'Альбрэ ему наверняка понравился бы! Так же, как нравится ей самой… «Да они ведь похожи! – вдруг поняла Айлин. – Не внешне, совсем нет! Но выправка, доброжелательная и одновременно лукавая усмешка, привычка смотреть, прищурившись, словно пытаясь разглядеть собеседника во всех деталях… И на Аластора месьор смотрит с той же тайной гордостью и одновременно строгостью, что отец – на Артура. Даже на лошадь они взлетают одинаково, словно не опираясь о стремя!»

И, кстати, о магистре Роверстане месьор расспрашивал с тем же азартным любопытством, что и отец – о том, не преподает ли в Академии фраганец!

Магистр Роверстан… У Айлин невольно вырвался тяжелый вздох. Она никогда не задумывалась, почему он носит серьгу, попросту не придавала этому значения. Да что там! Она вообще никогда не думала о магистре! Еще и гордилась этим, дура… Будто это делало ее лучше других девиц! Хотя она точно так же вздыхала по преподавателю, как и все остальные! Просто по другому преподавателю. И это оказалось куда глупее!

И если бы не месьор, она бы так и не поняла, что ничего не знает о… женихе. А теперь уже и не узнает – никогда. Какое безнадежное слово.

И ведь она даже не написала ему записки, хотя бы самой краткой! Ну, просто о том, что срочные дела вынуждают ее оставить Академию на неопределенное время. И, конечно, просьбу передать поклон тетушке. А может, стоило добавить, что Айлин будет молиться за него, где бы ни была, и желает магистру счастья и долгих лет? Конечно, это слишком смело, почти непристойно для девушки… но когда и становиться смелой, если не перед смертью? Ведь они никогда больше не встретятся!

Но она просто не подумала. А ведь у нее было много времени, целая ночь, пока милая леди Джанет собирала ее в дорогу! Нет, все‑таки все к лучшему. Магистру и в самом деле нужна жена, которая не забыла бы о такой простой, но важной вещи! Почему‑то от этой мысли, еще совсем недавно такой успокаивающей, стало вдруг обидно и горько, Айлин сердито встряхнула головой, отгоняя странную глупость, и заметила, что отряд едет намного медленнее.

Интересно, почему? Ал решил устроить новый привал? Конечно, лошадям стоило бы дать отдохнуть, но – Айлин снова огляделась по сторонам и заметила, как удлинились тени, – уже совсем скоро начнет темнеть, и придется останавливаться уже на ночлег. А сейчас важен каждый лишний час, да что там – каждая минута! Чем дальше они будут от столицы к возвращению Воронов – тем лучше! Ох, как же она виновата еще и перед Даррой и Саймоном! Наверное, друзья по Академии никогда не простят ее. Но пусть не прощают, лишь бы им было не слишком больно, когда…

Аластор, вырвавшийся было вперед, остановился совсем, а за ним и месьор д'Альбрэ придержал коня. Дорога здесь петляла между холмами, небольшими, но скрывающими каждый новый поворот. Вдобавок обочины заросли густыми высокими кустами, так что в наступающих сумерках вид у местности был зловещий. Айлин поежилась и напомнила себе, что она боевик и некромант, а значит, в этих местах просто не может встретиться ничего опаснее, чем она сама. Тем временем Ал поднял руку, останавливая солдат, Пушок, до того бежавший рядом с Луной, уселся на дорогу и поднял морду, нюхая воздух, а месьор как‑то совершенно по‑птичьи склонил голову набок и прислушался.

– Конный отряд, – уверенно бросил он через мгновение.