Пробуждение охотника (СИ) - Барр Яков - Страница 22

Дворяне же могли содержать собственную гвардию, слуг, которые имели право носить оружие, а также подключать наемников, в том числе и очень солидные ЧВК.

По итогам столкновения подписывался мирный договор, проигравшая сторона выплачивала победителям компенсацию, которая могла включать и родовые земли. Бывало и такое, что род оказывался полностью истреблен в войне, что скорее усложняло ситуацию для победителей, как ни парадоксально это звучит. Родовые земли, пожалованные Императором, могли уйти обратно в казну или (хотя скорее «и») выставлены на аукцион, САБ же реагировал на полное истребление гораздо болезненнее.

Победитель мог доказать, что его вынудили пойти на крайние меры, и что агрессор вовсе даже не он, а этот зарвавшийся придурок, которого пришлось убить, чтобы самому ласты склеить. Но все равно, если провести войну «чисто», без побочного ущерба и с подписанием мирного договора в финале, то и доказывать ничего не придется.

В целом война родов сильно напоминала рейдерский захват в моем прошлом мире, когда имущество отбиралось после высосанных из пальца судебных исков и вооруженного рэкета.

Все это означало, что для барона информация о моем неожиданном воскрешении — манна небесная. Все можно решить кулуарно, без назойливого интереса САБ.

Я-то тем более рад, нравится мне жить, даже после смерти. Ну и судьба бедного ботана Васнецова и его семьи, а также семьи девочки Ольги, меня живо интересовали.

На имении все равно висели имущественные иски от каких-то мелких дворянчиков, но все эти прекрасные люди оказались вассалами того же Вержицкого, и стоило их рассматривать как дополнительный инструмент давления от барона.

Адвокат Добродецкий не сомневался, что барон не преминет подтвердить мою личность, но все же любезно заказал нам столик в клубе, принадлежащем Нарышкинскому Дворянскому Собранию, где сливки местного истеблишмента толкутся с утра и до поздней ночи, и не только чтобы прожигать жизнь разными приятными способами, но и в непринужденной обстановке порешать разные большие и мелкие вопросы. Меня там должны узнать обязательно, а значит подписать и бумажки, стопку которых адвокат прихватил с собой.

Соня почему-то отнеслась к идее поблистать в Высшем Свете без энтузиазма, поэтому мы договорились, что она отвезет Олю на дачу, а сама попробует успеть ко встрече в два часа дня с бароном, который ей заранее не нравился. Мне тоже, Сонечка, мне тоже! Но ты только из роли не выходи, мы — маленькие напуганные детишки в лапах страшного хищника!

Клуб Дворянского собрания города Нарышкин вопреки логике принадлежал не князю Нарышкину, а графу Филиппову. Впрочем, сии благородные мужи, как мне подсказал Добродецкий, состояли в родстве по линии жены, я так и не запомнил, кого из них.

Филлипов же являлся предводителем Дворянского собрания, и факт этот вызвал у меня приступ дикого веселья, непонятного добрейшему Аристарху Вениаминовичу, который взялся мне эти тонкости разъяснить по дороге. Он конечно же не смотрел фильм «Двенадцать стульев» с артистом Филипповым в роли особы, приближенной к императору. Не было в этом мире ни Октябрьской революции, ни писателей Ильфа и Петрова.

Клуб представлял из себя нормальный особняк, желто-белый, с барельефами, короче говоря, красивый. На входе стоял швейцар, «настоящий полковник», из тех, с кем и заговорить нормальному человеку страшно. Впрочем, я не был «нормальным» в той жизни, и уж точно не стал таковым в этой! Меня пафосными привратниками не испугаешь.

Добродецкий провел нас без труда, в клубе его знали, любили и уважали. Страшный швейцар пропустил нас с поклоном, правда, адвокат все же представил меня, и привратник тут же принес соболезнования по поводу судьбы моего батюшки. Знать бы еще, что с ним произошло, хотя свидетельство о смерти супругов Васнецовых выписано было, тела до сих пор не найдены.

Швейцар по секрету сообщил нам, что предводителя мы можем найти в курительной комнате, куда мы и направились, проскочив на крейсерской скорости ресторан, что не помешало Аристарху Вениаминовичу раскланиваться с едоками. А заодно и меня представлять по формуле «Помните ли вы сыночка Володи Васнецова? Так вот же он». Бумаги на подпись пока никому не совал. Берег лес, наверное. Ну а я мило улыбался и кланялся не слишком низко, а чуть-чуть из вежливости. Аристократы же так делают?

Наконец мы прошли в следующий зал, который оказался большой игровой комнатой. Половина помещения была заставлена биллиардными столами. Дальше за невысокой перегородкой играли в покер, надо будет поинтересоваться местными разновидностями, холдем я очень в той жизни уважал. Ну и в самом конце в милой комнатке с камином и фонтаном в мягких кожаных креслах расположились самые солидные представители бомонда, дымившие толстыми сигарами. Из-за очень грамотно организованной вентиляции запах не просачивался дальше по игровой зале.

— Картина Репина «Три толстяка»! — не удержался я от шутки, не вслух, конечно, зачем портить отношения с уважаемыми людьми, пусть начнут первыми.

Нет, они не были таким уж толстыми, только один из них был склонен к полноте. Просто аура власти, которая исходила от этих людей, навевала определенные ассоциации. Человека в центре я узнал сразу. Это был он, актер Сергей Филиппов, сыгравший незабвенного Ипполита Матвеевича Воробьянинова. Одет он был конечно не в грязный плащ и битое пенсне, а в дорогой костюм. И все равно отныне и навеки я буду мысленно называть этого человека Кисой. Что-то все же не так с этим миром. Откуда берутся настолько схожие двойники? Ладно, выживем — разъясним местные загадки.

По правую руку от Кисы в кресле развалился единственный настоящий толстяк в компании.

Слева же расположился совсем уж тощий господин с аристократическим носом-клювом и внимательными хищными глазами, поразительно похожий на коршуна.

С Добродецким столпы Нарышкинского общества поздоровались самым душевным образом, видимо, хороший адвокат в любом социуме на вес золота. Кстати, надо будет уточнить статус моего юриста, сдается мне, что и дворянам в этом мире заниматься крючкотворством не зазорно.

Поздоровавшись, Аристарх Вениаминович представил меня собравшимся.

— Ну-с, — сказал Филиппов, глядя на меня в прищур, — ну и в переделку же вы попали! Рад, что все обошлось. Дело громкое, имперская безопасность копает, не шутка.

При этих словах «коршун» в таком же дорогом костюме, что и прочие, с аристократическим горбатым носом и проницательным взглядом черных глаз, кивнул, будто представляясь.

— Мы все рады! — воскликнул Добродецкий, — Только проблемы у этого славного юноши, документы пропали, память отшибло, а он ведь последний в роду. Надо бы его личность подтвердить. Если вы, Сергей Николаевич, помните молодого человека, то и бумажку бы подписать для судьи!

— Ну как не помнить! Года не прошло, как вы, Андрюшенька, вот за тем столом меня на пару с батюшкой вашим в покер разделали! Олег Георгиевич, — повернулся Киса к толстяку, — да что тянуть, мальчик живой, да здоровый, если амнезию проклятую не считать, но может оно и к лучшему, жизнь с чистого листа начать? После стольких-то переживаний и потерь! Выдайте Андрею Владимировичу паспорт, да и дело с концом.

— Так выдать не долго, — усмехнулся толстяк, по всей видимости, судья местный. — Мне для хорошего человека бумажки не жалко. Особенно, если вы, любезнейший Сергей Николаевич, заявление подпишите.

Добродецкий подсунул Кисе бумагу, которую тот и подмахнул предоставленной адвокатом же ручкой.

— Только проблемы этого симпатичного юноши одной бумажкой не решить, — продолжил судья с ядовитой усмешкой.

— Да-да, слышал уже, Андрюшенька, что вы в сложной ситуации оказались. Может быть, помощь вам какая требуется?

Щедрое предложение, только знаем мы, чем такие услуги от сильных мира сего оборачиваются. Дал слабину и по гроб жизни в долгу у подобного альтруиста.

— От всей души благодарен, — я поклонился не слишком низко, спина, чай, не казенная, — очень рад, что вы меня вспомнили! С прочими делами постараюсь сам разобраться!