Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 42

— Давайте я вам ещё пирожков куплю, — предложил я, чтобы как-то сдвинуть это дело с мёртвой точки.

— Давайте, — согласился самый словоохотливый. — Только мне с ливером.

— А мне с капустой и яйцом.

— И мне тоже… Не, лучше с повидлом, «тошнотиков» с капустой и яйцом я уже наелся.

Я про себя улыбнулся, у нас в Пензе такие «вокзальные» пирожки тоже «тошнотиками» называли. Однако, несмотря на непрезентабельное название, хорошо раскупали. А что, с пылу да с жару на голодный желудок хорошо заходили.

Пирожки стоили по 5 копеек, независимо от их содержимого, купил парням ещё по парочке, да и себе взял два с ливером, и два с капустой и яйцом. Сразу откусил мясного. М-м-м, вроде и обычный, дешёвый пирожок, а вкус… Не иначе бабка знает толк в домашней выпечке.

— Так что вы хотели сказать? Если что — я никому, только между нами.

Они опять замялись, но старший (как я его про себя прозвал) всё же решился:

— Да есть у нас там мастер один производственного обучения, вот он… В общем, иногда гладит пацанов по жопе.

Сказал — и густо покраснел, а его дружки смущённо гыкнули, при этом их щёки тоже заалели. Я же сказанным был ничуть не удивлён, внутренне именно чего-то подобного и ожидал.

— Ничего себе! — выразил я показное удивление. — И вы завучу или директору ничего не сказали?

— Да ну стыдно как-то… Мы и вам по секрету сказали!

— Я ж пообещал, что никому ни слова, — и даже подцепил ногтем большого пальца передний верхний зуб. — Теперь уж и не знаю, стоили ли племяннику ваше ГПТУ рекомендовать… А этот мастер, который любит мальчиков за попу щупать, он сегодня работает?

— Андрей Романович? Да, у него урок с нами через один будет.

— Понятно… Ладно, ребята, ступайте. И вас тоже попрошу о нашем разговоре никому не рассказывать.

Парни скорым шагом отправились к училищу, видно, перемена заканчивалась, а я смотрел им вслед и вспоминал мои 90-е из той, первой жизни. Лихие 90-е, как их стали называть в народе. Кто знает, возможно, в той реальности эти ребята, достигнув возраста Христа, влились в какую-нибудь бандитскую группировку, а кто-то и вовсе погиб в неравной борьбе за «светлое будущее». Интересно, в этой реальности всё пойдёт по уже накатанной колее или моё, пусть и незначительное вмешательство, сможет изменить ход истории?

Вот уж не уверен, что смогу не допустить к власти того же Горбачёва, или оказать какое-то влияние на стоявших за ним Яковлева, Шеварднадзе и прочей либеральной мрази. К таким персонам меня, простого советского гражданина, и на пушечный выстрел не подпустят. Вот если бы я и впрямь работал в кремлевской больнице, а если точнее, то в 4‑м Главном управлении при Минздраве СССР, то это было бы совсем другое дело. Но никто в эту святая святых отечественной медицины не допустит рядового интерна. Да и если я стану профессором, доктором наук — тоже вряд ли. Профессоров в СССР тысячи, а в такие больницы попадают избранные. Опять же, пока достигну высот — Перестирка будет идти вовсю, а может уже и СССР развалится. В той жизни докторскую я защитил как раз в лихие 90-е.

Конечно, есть вариант, что я откроюсь и расскажу про дар свыше, и даже может обойтись без длительного заточения в психиатрическую больницу, если я на деле докажу, что спрятанный под кожей чудодейственный браслет, никак себя тактильно не обозначающий, работает. Вот только не хочу я никому в этом признаваться, с меня хватит и легенды про восточные методики, коими я овладел если не в совершенстве, то близко к этому.

Я занял позицию через дорогу напротив училища, в подворотне, приготовившись ближайшие часа два, максимум три провести в тревожном ожидании. Спрятался так, чтобы меня из окон ГПТУ не было видно, а я видел крыльцо полностью. Не через чёрный же ход будет уходить клиент.

От нечего делать пересчитал деревья на тротуаре на противоположной стороне улицы от одного перекрёстка до другого. Получилось семнадцать. Потом почувствовал, что пирожков для моего желудка оказалось недостаточно, и отправился искать какой-нибудь магазин. Тем более что бабушка с пирожками куда-то исчезла, похоже, всё распродала и пошла новые печь. Да и мало ли у старушек забот… Это только кажется, что на пенсии делать нечего, а если человек привык всю жизнь работать, то и на заслуженном отдыхе найдёт чем заняться. Как вот эта бабуля.

Спасибо горожанам в лице женщины, тащившей за руку хнычущую девочку лет пяти, подсказала, куда надо направить свои стопы, благо что идти оказалось совсем недалеко. Прикупил «Московскую» булку и бутылку прохладного кефира. Вернулся на пункт наблюдения. Надавил большим пальцем на крышечку из фольги зелёного цвета с сегодняшней датой, откусил от посыпанной сахаром булки и запил большим глотком кефира. Лепота!

Едва закончил с импровизированным полдником, как дверь училища распахнулась… И из неё вышел только один человек. Вернее, молодой человек, студент. Тоже патлатый, выглядевший постарше тех троих, у которых я выведывал информацию о Чикатило. Ну да, вроде ещё рановато для окончания занятий, наверное, парень отпросился или ещё что… Продолжаем ждать.

Пустую бутылку я поставил на асфальт в подворотне, кто-нибудь подберёт, помоет и сдаст за 15 копеек. Ну да, на мороженое не хватит. Зато можно копейку добавить и взять буханку чёрного хлеба.

И снова я принялся топтаться на месте. Только бы не приспичило. Хорошо, если по малой нужде, можно втихаря отлить прямо здесь, пока никто не видит, тем паче, судя по потёкам на оштукатуренной стене, до меня это делали неоднократно. А если по большому? Тогда вообще неизвестно куда бежать, я тут поблизости и кустов не видел.

Однако прошло ещё минут двадцать, как двери училища распахнулись, и вот теперь точно уроки закончились. На волю хлынула толпа студентов, а я тщился разглядеть среди них знакомую по многочисленным фото в интернете личность. Вот уже и иссяк поток молодёжи, стали появляться взрослые, большинство наверняка педагоги. Ну и где наш-то⁈

И тут меня будто бы разрядом тока шибануло. Вот! Точно он! Вышел практически последним. Выше меня ростом, но из-за втянутой в плечи головы кажется ниже. Чикатило поправил на носу очки, приподняв их за нижние дужки оправы, постоял на крыльце, как-то странно озираясь, затем, ещё сильнее втянув голову в плечи, быстрым шагом двинулся направо по улице. Выждав, когда он скроется за углом, я отправился следом.

Шустро чешет. Мне приходилось прикладывать определённые усилия, чтобы не отстать, держась на расстоянии где-то метров пятидесяти позади объекта наблюдения. Однако, когда Чикатило добрался до входа в сквер, через который ему, судя по всему, предстояло пройти, он притормозил возле киоска «Союзпечати», наклонился к окошку, что-то спрашивая у пожилой киоскёрши. В этот момент я уже совершал обходной маневр, а именно быстро миновал киоск, и скорым шагом пошёл вперёд, по направлению к противоположной стороне сквера, то и дело оборачиваясь. Я дошёл почти до конца практически пустынной в этот час аллеи, когда «маньяк всея Руси» наконец закончил разбираться с киоскёршей и, сунув сложенную трубочкой газету в карман плаща, двинулся в мою сторону, снова втянув голову в плечи.

Что ж, товарищ Коренев, посмотрим, какой из тебя актёр. Я не спеша двинулся навстречу Чикатило и, когда между нами оставалось метров двадцать, сначала активировал браслет, а затем замер, схватившись за левую сторону груди. Страдальчески сморщил лицо, имитируя боль, затем сфокусировал взгляд на замедлившем шаг Чикатило, который наблюдал за мной со смесью опаски и любопытства.

— Мужчина, помогите добраться до лавки, — слабым голосом попросил я его в надежде, что тот не откажет.

Он помедлил пару секунд, после чего, видимо, решив, что от него не убудет, двинулся ко мне. Конечно, со стороны для сердечника я выгляжу слишком молодо, однако болезнь жертв по возрасту не выбирает, в моей практике немало было хроников. Надеюсь, мой «приступ» не вызовет у него подозрения.

— Вам плохо? — спросил он. — Сердце?