Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 4 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 30

Она подбросила меня до Йокогамы, когда ей позвонила Хину и попросила о нетривиальном: помочь парой парней с крепкими кулаками.

Борёкудан перебросилась со мной парой слов и мы приняли решение, что против не совсем трезвого Сузуки нас двоих — за глаза.

— Сюда, в директорский, — Ута подхватывает нас под руки, вклинивается посередине и направляет к лифту для избранных. — На двадцать четвёртый на чём попало не попадёшь.

— Решетников-сан, извините за беспокойство! Разрешите отвлечь вас на минуту!

Холл первого этажа имеет два сектора. Первый — до турникета, второй — уже за постами, контролирующими доступ в здание.

Очень быстро идущий к нам человек каким-то образом миновал охрану, хотя тут не работает.

— Это вы меня извините, — отвечаю, красноречиво глядя в глаза. — Я очень тороплюсь и не имею возможности тратить время попусту. Тем более, всё не раз сказано.

Тип был среди чиновников в штатском, сопровождавших фискала Отокаэ, когда тот слегка обломался со своим постановлением.

— Хатару-сан был моим начальником и говорил, к вам можно обратиться, когда понадобится. Он ошибался?

Слова незнакомца заставляют меня замереть с поднятой ногой: Хатару Хиротоши когда-то был третьим секретарём посольства в Китае, на какое-то время его прикомандировали к консульству в Гонконге. Пожалуй, единственный чиновник, о котором в памяти предшественника сохранились лишь положительные восклицательные знаки — уже будучи в преклонном возрасте, дипломат в своё время грудью встал на защиту молодого армейского выскочки.

По должности он был в курсе случившегося, а дисциплинарная комиссия армейцев после рапорта Томимацу трясла всех без разбора.

— Неожиданно. Я думал, вы из другой структуры. — И ведь не разорвёшься.

Наверх нужно ну очень быстро, этого парня тоже в холле не оставишь, голоса прошлого иногда бывают чертовски убедительными.

— Я — сотрудник Хатару-сан, — повторяет мидовец. — Решетников-сан, уделите мне, пожалуйста, пару минут?

Уэки неодобрительно морщится, собираясь что-то сказать.

— Извините, имеет место накладка. — На помощь неожиданно приходит Моэко.

Она умеет выглядеть чертовски убедительной, когда улыбается открыто — как сейчас.

— Мы в самом деле очень спешим, вопрос жизни и смерти, — продолжает борёкудан заговорщицки. — И в деле замешаны высокопоставленные женщины. Давайте поступим иначе? Вы нас сейчас отпустите, а я вам гарантирую: приведу сюда своего подзащитного сразу, как только он освободится!

Технично. И уважение между строк, и вежливость — и не откажешь.

— Хорошо. — Дипломат светлеет лицом. — Буду ждать на этом диване.

— Возможно, четверть часа или полчаса. Но я точно его вам приведу, — Моэко вежливо кланяется, явно не без расчёта фокусируя внимание собеседника на кое-каких деталях выдающейся анатомии в декольте.

— Кто это? — равнодушно и по инерции интересуется в лифте Ута.

— Ты же слышала, сотрудник старого знакомого.

— А у тебя там были не только враги и недоброжелатели, — будто бы походя замечает не в меру проницательная якудза.

— Единственная фамилия, на которую реагирую без негатива, — честно признаюсь вслух. — Похоже, всё ещё запутаннее, чем думалось.

— Эй, завязывайте о постороннем! — в директорском лифте айтишница решительно встряхивает наши локти. — Там в кабинете Йошиды!.. — и выдаёт такие подробности, в которые не поверилось бы, если бы не личность рассказчицы.

Ута в силу характера к преувеличениям и бурным эмоциям на ровном месте ну никак не склонна.

Слушая Уэки, Моэко изображает отрешённость, но на самом деле внимательно наблюдает за моей реакцией:

— Ты уверен, что справишься? Может, я лучше кого-то из своих вызову?

На самом деле она сомневается, стоит ли присовокуплять к списку потенциальных проблем ещё и вражду с Сузуки — понятно, что моя личность будет триггером. На себя начинающий алкоголик не обидится, а вот на наглого хафу…

— Твоих я внутрь не поведу, — отрезает айтишница, снимая вопрос. — Ещё вашего брата на двадцать четвёртом не хватало. При Хину-сан просто говорить не стала под руку.

— … кресло Директора Департамента при новых хозяевах тебе точно не грозит. Максимум — зам, если хоть в сколь-нибудь серьёзной перспективе. И то, при ну о-очень благоприятном стечении. — Хину сидела на столе перед одевающейся сестрой и болтала в воздухе ногой.

В главном кабинете двадцать четвёртого этажа в момент их с Такидзиро появления вовсю продолжалось словесное фехтование между родственницами.

Уэки целеустремлённо направилась к стульям у дальней стены, Моэко оценила обстановку.

Сёго-кун слабо подёргивал то руками, то ногами и чувствовал себя не очень хорошо. Он лежал прямо на полу с закрытыми глазами, неглиже и на текущий момент, похоже, опасности не представлял.

— Именно что в стратегической перспективе, — согласилась Йоко, демонстративно не обращая внимания на вошедших. — То есть в достаточно длительной, поскольку сейчас каждый день — как жизнь. Ты почему-то не учитываешь, что лично я на три века вперёд и не пытаюсь загадывать.

— Не поняла? — подруга действительно старалась договориться с родственницей, которая, в свою очередь, действовала по схеме «два пишем, семь в уме».

— Хину-тян, ты слишком засиделась на своих вершинах, причём с рождения. Иногда есть смысл смотреть на ситуацию не с твоей небесной позиции, — Йошида подпустила язвительности в голос. — А глазами простых людей, — она похлопала себя по левому предплечью. — Моё мнение: в кресле я уже сижу, пусть и лишь и.о.

— Это же быстро закончится, — пожала плечами пловчиха. — Зачем новым акционерам чужой человек на твоей нынешней должности? Я не специалист в психологии, но мотивации Мацусита на тему тебя-директора даже нафантазировать не могу. Директора Департамента Безопасности, — уточнила Хину.

Моэко профессионально отметила чувство превосходства, мелькнувшее во взгляде хозяйки кабинета после этих слов.

— Йошида-сан, — Решетников церемонно поздоровался с безопасницей, Сёго-куна оставил без внимания, прочим директорам кивнул по укороченной программе. — Вы позволите вас прокомментировать?

— Можно подумать, у меня есть выбор, — фыркнула Йоко.

— Хину-сан, твоя сестрица сейчас рассматривает сразу несколько вариантов, просто тебе их не озвучивает. Она очень хорошо ориентируется во всех категориях так называемого «рынка отношений», — хафу без разбега завладел вниманием тех присутствующих, кто был в сознании.

Моэко, не глядя, опустилась на ближайший стул и с интересом продолжила слушать.

— Йошида-сан мысленно определилась с приоритетами, — продолжил светловолосый, — и на первом месте у неё, прошу прощения, личная жизнь. — Такидзиро извинился перед безопасницей жестом. — Ход мыслей твоей родственницы, Хину-сан: годы за спиной немаленькие (это она так считает), тридцать позади — размножаться и создавать семью физически пора, откладывать почти некуда. Повторюсь, это её собственные мысли.

Тройка топ-менеджеров синхронно засверкала глазами.

Сёго в очередной раз слабо дёрнул ногой, ворочаясь на полу.

Йоко стёрла с лица дежурную улыбку и посмотрела на стажёра задумчиво:

— Хорошо, что я тоже не так уж застенчива, Решетников-сан. Кто-нибудь другой на моём месте воспринял бы ваш комментарий как весьма недружественную эскападу. Со всеми для вас вытекающими, особенно в той самой стратегической перспективе, о которой так любит рассуждать ваша покровительница и моя по совместительству троюродная сестра.

Лёгкая завуалированная угроза. Интересно, что ответит Такидзиро.

— Я извиняюсь ещё раз, Йошида-сан, — хафу опять качнулся вперёд-назад, садиться не стал. — Но у вас и у вашей сестры явно разные намерения в данных переговорах. Я лишь пытаюсь привести к общему знаменателю.

Технично. И полностью откровенен, и в рамках вежливости, ухмыльнулась про себя Моэко.

Примерно то же самое подумала и Хаяси, судя по её оживлению. Впрочем, та происходящее воспринимала явно по разряду интересного спектакля: по финансистке было отлично видно, что на успех переговоров она не особо-то и рассчитывает. Так, исполняет обязательную программу для очистки совести.