Левый берег Стикса - Валетов Ян - Страница 58

• Предыдущая
• 58/116
• Следующая

— Часа через три я буду на месте.

— Я постараюсь быть утром. — Краснов посмотрел на часы. Было два тридцать по полуночи. — Еще не знаю, как буду лететь.

— Не волновайся, Андрей, — сказал Дитер с хорошо знакомым акцентом и прижав указательный палец к губам, дал Краснову знак не говорить ничего вслух. — Костия будет завтра. Утро или день.

— Спасибо, Дитер, — отозвался Тоцкий. — Костя, давай, на всякий случай договоримся о месте встречи. Я боюсь, что завтра утром вся эта свора будет висеть на мне, как мишура на ёлке, и будет не до звонков. Если мне удастся найти Диану с детьми и Арта, — он запнулся на секунду. — Короче, мне надо знать место, где мы можем встретиться без созвона.

— За городом?

— Да. Мне все равно нужно заехать за паспортом. Вот, блядь, — выматерился Тоцкий в сердцах. — Все время возил с собой паспорт, и на тебе… Точно, бедному жениться — ночь коротка. Он не дома, конечно, в ячейке, но все равно, светиться надо.

— Пошли кого-нибудь…

— Не у нас лежит. В «Приморском». Меня знают, а в распоряжении на пользование — никого. Не дадут.

— Деньги?

— Кэш есть. И в ячейке штук сорок.

— Значит так, давай на харьковской бетонке. В конце. Помнишь, там, где дорога закрыта.

— За последним виадуком?

— Да. Туда никто не заезжает и до границы рукой подать.

— Анизотропное шоссе.

— Еще помнишь?

— Куда деться? Во сколько?

— В три часа дня.

Костя повернулся к Дитеру.

— Успею?

Дитер кивнул.

— Контрольное время — три. Жду тебя до шести. Сам не смогу — дам знать. Трубка будет у тебя?

— Там нет связи.

— Костя, у МММа в машине есть NMT телефон, так что я отзвонюсь. Там есть покрытие. Если в шесть тебя нет — я вывожу Арта и Диану с детьми в Россию.

Дитер поднял руку и, качая головой, сказал:

— Нет, только не Россия. Андрей, нужна Польша. Я встречу в Польша. Через Белороссиа, на Брест. Мостиська. Не на Россия. Нельзя.

— Вот блин! — сказал Тоцкий. — Оттуда до Мостиськой за тысячу верст. На кой черт мне тогда уходить в сторону? Кость, давай тогда лети на Киев. Встретимся на сотом километре Варшавки. Джип с ВР номерами, «крузер», зеленого цвета. В то же время. Все, будем ехать.

— Удачи тебе, дружище.

— Да уж… Понадобится. Ауффидрезейн, Дитер.

— Ауффидрезейн, майн либе фройнд. — отозвался Дитер. — Удачи.

Раздался щелчок. Линия разъединилась.

— Вот так-то, — сказал Штайнц, — теперь кое-что проясняется.

— Ни хрена не проясняется, — возразил Краснов, — вопросов еще больше. Кто решил поделить? Кто координирует действия? Какую базу под это подведут? Ты что, думаешь легко повалить третий банк на Украине? Да у нас только на Васильевке под десять тысяч работников…

— Отвечаю, — сказал Дитер. — Все вопросы — второстепенные. Главный вопрос не кто, а почему. Почему — мы знаем. Повалить третий банк по рейтингу в твоей стране так же легко, как самый последний, ты это знаешь сам. Какую базу? Самую простую. Вы все воры. Вы обманули вкладчиков, а завтра так все и будет выглядеть, — опередил он негодующий рык Кости, — ни один банк в мире не может отдать все вклады за один день. И за неделю не сможет. Вы сотрудничали с бандитами и отмывали грязные деньги. Видишь, какая полуправда. Лучше, чем чистая правда. И крыть нечем?

Краснов молчал. Ему очень хотелось бы возразить, но, увы, слова Дитера почти точно совпадали с вырисовывающейся в его голове схемой. И крыть действительно было нечем. Если бы это, определенно, был Кононенко — было бы проще. Понятно, куда бежать, кому в ноги падать, кому платить. Но если за этим стояло молчаливое согласие Президента, тогда двери закрыты. Ни один суд, если бы даже дело до этого дошло, ни в одной инстанции и пальцем бы не пошевелил, чтобы признать действия захватчиков незаконными. Само понятие закона, при всей своей очевидной условности, окончательно превращалось в фикцию, если за этим стояли клановые интересы тех, кто составлял силу и гордость государства.

— А ведь разорвут, — подумал Краснов с неожиданным спокойствием. — Разорвут, как пить дать. В клочья. Прав Дитер. Детали не главное. Суть ясна. Попала нога в колесо. Отыграли.

— Обдумал? — спросил Штайнц. — Теперь давай о деле. Ты полетишь не в Киев. В Варшаву. Там тебя встретит мой и твой коллега — бывший банкир. Поляк. Томаш. Его банк сменил хозяев, он сейчас не у дел, и занимается кое-чем другим, но это уж, если захочет — сам расскажет… Он, правда, не очень любит русских, но для меня сделает исключение.

— А немцев он любит? — спросил Краснов, с обидой.

— Немцев он любит, — неожиданно серьезно ответил Дитер. — Мы издевались над ними семь военных лет, а вы больше пятидесяти мирных. Мы извинились и заплатили сполна. А вы до сих пор относитесь к ним, как к вассалам. По инерции. Разницу ощущаешь? Извини. Так что, немцев он любит. А русских — нет. Но тебе он поможет. Он заплатит пограничникам, таможенникам. Сделает «окно». Украинцы уже брали у него деньги, много раз. «Черные» грузы, знаешь?

Краснов кивнул.

— Ты едешь на точку рандеву, забираешь своих и уходишь обратно. Томаш тебя встречает, сажает на самолет.

— В Берлин?

— Куда скажешь. Паспорта?

— В сейфе. В банке. Там панамские. На меня и жену с детьми. А тот, с которым я прилетел, у Франца. Он забрал его в ресторане.

— Кто может забрать их из сейфа?

— В моем кабинете? Никто. Но я могу продиктовать шифр секретарю. Я ей верю.

Дитер знакомым движением подергал себя за кончик носа.

— Не пойдет. Будем решать здесь. Или в Варшаве. Их будет трудно забрать. Дальше. О главном.

Он посмотрел на часы и взял в руки пульт телевизора.

— Мне очень неприятно сообщать тебе об этом, но ты был убит несколько часов назад. Во время перестрелки в «Trenta Sei». Как раз время ночных новостей…

Костя, как завороженный смотрел на экран. На нем мельтешили полицейские, люди в белых халатах, штатские. В кадре то и дело появлялись носилки, тревожно били по объективу сине-красные блики мигалок. Оператор выхватывал из полумрака кровавые пятна на простынях, черные мешки на молниях, мрачные и блестящие, каталки, пластиковые мешки капельниц в высокоподнятых руках санитаров. Комментарий был, практически не нужен, но диктор говорил настолько внятно, что Краснов без напряжения переводил на слух, почти не понимая, что тот говорит на немецком.

— Еще одним доказательством того, что так называемая «русская мафия» чувствует себя в Берлине, как дома, стала сегодняшняя трагедия, которая разыгралась в модном итальянском ресторане «Trenta Sei» в самом центре города.

По свидетельству очевидцев, около 22.30, в зал вошли два человека, вооруженные автоматами «Калашникова» и открыли огонь по посетителям. Полиция предполагает, что жертвой их должны были стать находившиеся в зале директор представительства российской коммерческой фирмы «Металлинтрейд», господин Фомичев, и его заместитель, господин Заславский.

Фирма «Металлинтрейд» хорошо известна в Германии и занимается поставками лома цветных металлов — из России в Европу. В последнее время господин Фомичев обращался в полицию по поводу звонков с угрозами в адрес фирмы и лично в его адрес, которые, судя по всему, исходили от одной из преступных славянских группировок.

По чистой случайности, сам господин Фомичев и его заместитель, остались живы. Но, во время перестрелки, пострадали другие люди находившиеся в зале. Полиция не сообщает общего количества убитых и раненых, но нам стало известно, что, в числе убитых оказался другой славянин, известный украинский банкир Константин Краснов, находившийся в Берлине на переговорах с представителями одного из крупных немецких банков.

Сопровождавшая его охрана открыла ответный огонь по наемным убийцам, чем спасла жизнь многим, находившимся в этот момент в зале ресторана. Нападавшие были убиты. Как сообщил наш источник в полицейском управлении, убийцы опознаны и принадлежат…

— Ну и? — сказал Краснов, успевший оправиться от неожиданности, отворачиваясь от телеэкрана. — И что Франц предъявит им вместо моего тела?

• Предыдущая
• 58/116
• Следующая