Не закрывай глаза (ЛП) - Дэвис Ли - Страница 54

Застегиваю сумку и поднимаю ее с кровати. Я собрала несколько маленьких сумок вместо одной большой, чтобы мне было легче переносить их.

Я жду некоторое время, чтобы убедиться, что человек, звонивший в дверь, ушел. Затем отношу одну сумку в машину и возвращаюсь за следующей. Как только я возвращаюсь наверх, слышу какой-то шум внизу. Кто-то проник в мой дом.

О, нет. Я забыла запереть дверь. Как я могла быть такой глупой?

Я запираю дверь спальни и беру бейсбольную биту — еще одно оружие, которое держу в своей комнате. Встаю рядом с дверью и поднимаю биту, когда звуки становятся громче.

— Кейтлин, это я, ― зовет Рут снизу. — Могу я подняться?

Воздух со свистом вырывается из моих легких. Я опускаю биту. Сначала я чувствую облегчение, но вскоре оно сменяется гневом.

Что она здесь делает? Мы не разговаривали несколько дней. Она ясно дала понять, что не хочет иметь со мной ничего общего.

Я выбегаю из комнаты, готовая высказать ей все, что о ней думаю. Я смотрю на нее с вершины лестницы.

— Дверь была открыта, поэтому я вошла.

Она начинает подниматься по лестнице, постанывая на каждом шагу, затем равняется со мной.

— Что ты здесь делаешь, Рут? Я думала, ты больше не хочешь со мной общаться.

Я возвращаюсь в спальню и закрываю сумку с подгузниками.

— Я пришла извиниться. Я не должна была разговаривать с тобой так грубо. — Она прочищает горло. — Мой покойный муж изменял мне… несколько раз вплоть до самой смерти. Думаю, для меня это больная тема.

— Мне жаль это слышать, — я умолкаю. — Но ты поверила, что я изменила своему мужу без каких-либо доказательств.

— Это было неправильно с моей стороны. Прости, Кейтлин. — Она хмурит лоб. — Ты собираешь вещи. Куда-то уезжаешь?

— Почему бы и нет? — усмехаюсь я. — Почему бы мне не уехать? Я никому не нужна в этом городе.

— Но куда ты поедешь? Твой ребенок родится со дня на день. Тебе небезопасно…

— Для меня небезопасно оставаться здесь. Я больше не могу терпеть слухи. Не притворяйся, что не рада, что я уезжаю. Ты такая же, как и все в этом городе. Ты принялась судить, не выяснив правду.

Рут отводит взгляд.

— Я видела результаты.

— Результаты чего?

Я сажусь на край кровати, мои колени слишком слабы, чтобы удержать меня. Ребенок внутри меня ворочается.

— Результаты теста на отцовство. — Она поднимает голову. — Кто-то, должно быть, завладел ими и распространил по городу.

— Ты шутишь!

Я стискиваю зубы, кровь отливает от моего лица.

— Кто мог это сделать? Что с вами всеми не так?

Поднимаюсь на ноги, но волна головокружения заставляет меня снова сесть. Я встала слишком быстро.

— Думаю, я приняла правильное решение уехать отсюда.

Прежде чем я успеваю продолжить, мой живот пронзает такая сильная боль, что я сжимаю простыни.

— Нет, ― стону я.

— Тебе нужно успокоиться, милая, ради ребенка.

Рут подходит, чтобы положить руку мне на плечо, но я сбрасываю ее.

— Оставайся здесь. Я принесу тебе чаю. Продолжай дышать.

Когда она возвращается с чашкой мятного чая, боль стихает, но я в таком шоке, что не могу пошевелиться. Такой боли у меня еще не было. Боюсь, одно неверное движение вызовет роды. Я подожду, пока мне не станет лучше, прежде чем ехать.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Рут садится рядом со мной. На этот раз, когда она гладит меня по спине, я не отстраняюсь.

Делаю глоток чая.

— Почему люди такие жестокие?

Рут не отвечает. Я больше не задаю вопросов, мы просто сидим рядом друг с другом. Даже после того, как я допиваю чай, мы молчим.

— Ты все еще хочешь уехать из города? Могу я отговорить тебя от этого?

Она самый сложный человек, которого я когда-либо встречала. Сначала я ей не нравлюсь, потом я ей нравлюсь, потом она меня ненавидит, а теперь она снова меняет свое мнение обо мне.

Я ставлю пустую чашку на тумбочку и встаю. Боли нет.

— Здесь мне делать нечего.

Рут встает передо мной.

— Ты должна остаться. Это небезопасно для беременной женщины, которая вот-вот родит.

Я награждаю ее слабой улыбкой.

— Я не могу остаться здесь. Это небезопасно ни для моего ребенка, ни для меня.

— Куда ты поедешь?

— Туда, где безопаснее, чем здесь.

— А если твой муж вернется?

— Я дам ему знать, где я, как только, так сразу.

Я немного наклоняюсь, чтобы поднять сумку с подгузниками с кровати. Как только мои руки соприкасаются с ручкой, меня снова пронзает резкая боль в животе. Это похоже на худший вид менструальных спазмов, умноженный на тысячу или даже миллион.

— Ой, ― вскрикиваю я.

Еще один спазм пронзает меня. На этот раз он валит меня с ног. Я падаю на кровать, на бок, и обхватываю живот руками. Перед глазами пляшут черные точки.

Рут кладет руку на мой вспотевший пылающий лоб.

— Ребенок идет. — Вдыхаю и выдыхаю через рот. — Вызови скорую… пожалуйста.

— Не волнуйся, милая. Доктор Ферн будет здесь с минуты на минуту. — Рут встает.

— Как… — договорить мне не дает очередной приступ родовых схваток.

Не знаю, сколько времени я лежу на кровати, корчась в агонии, но вдруг сквозь шум в ушах слышу хлопанье двери и звук шагов. Потом разговор двух человек. Их голоса звучат так, как будто доносятся издалека.

Кто-то в красном шарфе нависает надо мной, но лицо как будто размыто.

Прежде чем я успеваю ее разглядеть, меня пронзает еще одна схватка, и мой мир становится черным.

Я просыпаюсь и обнаруживаю, что меня окружает тьма. Мой затуманенный разум осознает, что что-то не так, но не знает, что именно.

Я пытаюсь сесть, но мое тело протестует. Нижняя часть моего тела словно наполнена пылающими углями, решившими прожечь мою сырую плоть. Но в то же время боль сопровождает странное онемение.

Что случилось? Трудно мыслить ясно, когда в голове смешиваются образы. Не в силах контролировать дыхание, я заставляю себя вспомнить только одну вещь… возможно, образ… который помог бы мне вспомнить. Лицо Рут мгновенно всплывает в моем сознании. Недостающие части встают на свои места. Я помню наш разговор. Помню схватки.

В голове звенит тревога, звук такой громкий, что я ощущаю боль.

Инстинктивно мои руки тянутся к животу. У меня перехватывает дыхание.

Мой голый живот похож на сдутый воздушный шарик. Что-то похожее на огромный лейкопластырь покрывает нижнюю его часть.

— Мой малыш, ― шепчу я, мои руки продолжают ощупывать живот, ища признаки того, что ребенок все еще в утробе, в целости и сохранности. Мне нужно защитить ее от всего мира.

Не обращая внимания на боль, пульсирующую в теле при каждом неосторожном движении, при каждом вздохе, я ощупываю кровать вокруг себя, но чувствую лишь хрустящие прохладные простыни.

Поворачиваю голову, уверенная, что я в больнице, и мой маленький малыш крепко спит в люльке рядом. Я протягиваю руку, но нащупываю лишь воздух. Я не нахожу того, что ищу.

Я не потеряла ее. Я не потеряла своего ребенка. Я испускаю мучительный стон, царапающий мое сжавшееся горло.

— Пожалуйста, Боже, ― задыхаюсь я. — Нет.

— Тише… ― произносит кто-то в темноте. Рут? — Ребенок в полном порядке.

Мои рыдания замирают в горле. Я задерживаю дыхание, чтобы прислушаться. Я вообразила этот звук?

Внезапно включается ночник. В мягком свете я вижу ее лицо. Она сидит в кресле недалеко от кровати.

Улыбка на ее губах не касается глаз. Это женщина в красном шарфе, женщина, которая стояла надо мной, когда я потеряла сознание.

— Доктор Ферн… что? — Мой взгляд скользит по комнате. — Мой ребенок.

Трудно говорить, когда во рту так пересохло.

— Она прекрасный, здоровый ребенок.

Доктор Ферн пододвигает кресло ближе и протягивает руку, чтобы убрать влажные волосы с моего лба.

— Я рада, что успела сюда вовремя.

Мое лицо расплывается в улыбке.

— Малышка. — Слезы сдавливают горло. — Слава Богу. Слава богу, с ней все в порядке.