Невеста тирана (СИ) - Семенова Лика - Страница 54

Нянька Теофила представлялась на фоне такого соседства совсем безобразной. Старой, краснолицей, бесформенной, тяжелой и нелепой. Но при одном взгляде на нее сердце наполнялось теплом. Она была прогретой землей, теплой водой в ручье, спелым наливным яблоком. Огнем очага, добрым спокойным сном…Она была всем тем, что важно и ценно. Она умела любить и одаривать своей любовью. Тираниха не стоила даже мизинца этой неграмотной неказистой старухи.

Когда сеньора Соврано заметила Альбу, едва сдержалась. Но виду не подала, иначе пришлось бы признать, что это дело ее рук. Лишь задрала подбородок:

— Что здесь происходит?

— Привезли мои вещи из Лимоза, сеньора.

Та брезгливо кивнула на Теофилу:

— И это?

— Это моя няня.

Тираниха поджала розовые губы:

— И вы намереваетесь поселить это кошмарное чудовище в моем доме?

Джулия улыбнулась:

— Во-первых, сеньора Антонелла, в доме вашего сына. А во-вторых… в этом доме уже достаточно одного чудовища.

Тираниха побледнела, глаза лихорадочно сверкнули. Она бы с удовольствием вновь влепила Джулии пощечину, но теперь отчего-то не решалась.

— И все это, разумеется, сотворяется именем моего сына…

Джулия покачала головой:

— Нет, сеньора, моим именем. Я имею полное право на соответственные моему положению покои и собственный штат прислуги. И вы не можете меня этого лишить. Это не дерзость или непочтение. Всего лишь бытовая необходимость, которой я была лишена.

Тираниха изогнула безупречную бровь:

— Я не стану платить вашей собственной прислуге, моя милая.

— А разве это делаете вы? — Джулия подняла голову. — Вы всего лишь распоряжаетесь деньгами своего сына. Едва ли вы содержите свой штат из своей вдовьей части. Я же, при необходимости, готова содержать свою прислугу сама.

Тираниха молчала, лишь кривила губы. А на шее, у самой шемизетки, стали проступать яркие розовые пятна. Она махнула рукой стоящей неподалеку Доротее и торопливо ушла в дом.

Нянька Теофила вновь зарыдала. Стояла, покачивая головой, глаза стали совсем крошечными. Она снова кинулась с объятиями:

— Деточка моя! Какая же ты стала!

Джулия насилу вырвалась:

— Не здесь, няня. Поднимемся в дом.

Теофила сидела на стуле посреди комнаты, обмахивалась кончиком покрывала и с интересом осматривалась. Старухе надо отдохнуть, выспаться, поесть. Джулия окликнула Альбу, заранее готовясь выслушать волну увещеваний. Кто бы мог подумать, что той придется выхаживать Дженарро, которого она терпеть не может. Но от желания Альбы здесь мало что зависело.

— Альба, смени платье, быстро перекуси в кухне. Когда вернешься, пойдешь со мной.

Та кивнула:

— Хорошо, сеньора. Куда?

— На половину сеньора Фацио. Дженарро ранен, ему нужен уход. Я могу довериться только тебе.

Джулия напряглась, ожидая заломанных рук и нытья. Но на лице Альбы отразился совершенный ужас:

— Как ранен? Что с ним, сеньора? Что случилось?

— Серьезная рана…

Альба покачала головой, прижимая ладонь к груди:

— Я не пойду в кухню, сеньора! Только переоденусь! Я мигом!

Когда Джулия и Альба вошли в покои Фацио, у Дженарро сидел Мерригар. Он только что сменил повязку и щупал лоб больного. Поднялся, приветствуя. Альба пронеслась бесцеремонным порывом ветра и тут же, без позволения, заняла освободившийся табурет, даже несмотря на то, что ее госпожа стояла. Склонилась над раненым. Поглаживала его руку, всматривалась в спокойное лицо с закрытыми глазами. Лекарь с недоумением посмотрел на нее и многозначительно повел бровями.

Джулия заглянула в сумрачное лицо медика, боясь услышать дурные вести:

— Маэстро Мерригар, как он?

Тот поджал губы:

— Лучше, чем я предполагал, сеньора. Много лучше, чем можно было надеяться. Молодость — хороший лекарь. Жар почти отступил, а рана… даже схватилась. Что, признаться, для меня непостижимо. Передайте сеньору Фацио, что его слуга будет жить. В этом нет никакого сомнения. Можно немного покормить его крепким бульоном или пресной кашей, когда он придет в себя. Вина лучше не давать, только немного чистой воды.

Джулия облегченно выдохнула, посмотрела на Альбу, которая повернула голову и внимательно вслушивалась в разговор.

— Благодарю, маэстро Мерригар. Сеньор Фацио будет признателен за ваши труды. Альба станет ухаживать за Дженарро. Оставьте ей все распоряжения, она все выполнит неукоснительно.

Лекарь склонил голову:

— Как пожелаете, сеньора. Я навещу Дженарро вечером, если не возникнет… иных спешных обстоятельств. Надеюсь, не возникнет.

Джулия осенила себя охранным знаком, краем глаза заметив, что Альба сделала то же самое:

— Я тоже надеюсь.

Она развернулась, намереваясь идти к Фацио, но лекарь окликнул ее:

— Да простит меня сеньора… — он замялся, но тут же приосанился. — Прошу вас… следить за вашим зверем. Я насилу прогнал его от больного. При всем уважении, сеньора… зверь — есть зверь. Лишняя грязь и иные субстанции, которые могут навредить слабому организму. Смею надеяться, вы меня понимаете.

Джулия кивнула, вновь посмотрела на Дженарро:

— Лапушка был там?

— Да, сеньора. Мало того, он лежал на его постели. Полагаю, мне не нужно объяснять, что это недопустимо. Тем более… природа этого зверя едва ли поддается какому-то… разумному объяснению. Я даже не возьмусь делать какие-то предположения.

Джулия насторожилась:

— Что не так с его природой, маэстро?

Лекарь замялся, даже кашлянул от неловкости:

— Простите мою прямоту, но он… светится, подобно светляку, что противоречит любой известной науке. Такое явление можно наблюдать лишь у некоторых насекомых. И я впервые вижу это свойство у млекопитающего.

Джулия постаралась принять невозмутимый вид, натянула снисходительную улыбку:

— Похоже, вам нечасто приходилось видеть призрачную лису, маэстро Мерригар.

Тот покачал головой:

— Признаться, никогда. До этого момента я полагал, что это вымышленное существо из старых легенд, которого нет даже в бестиарии. Я почитал вашего зверя за обычного лиса с редким окрасом.

Джулия вновь кивнула:

— Да, я поняла вас, маэстро Мерригар. Вы, безусловно, правы. Я прослежу за Лапушкой. Отнесу его в свои покои.

— Я бы был очень признателен, если бы вы позволили мне как-нибудь ближе изучить его. Это феноменальная возможность.

Джулия нехотя кивнула:

— Я подумаю об этом. Ступайте же, пока вас не спохватилась сеньора Антонелла.

Лекарь развернулся и, наконец, вышел.

Джулия взглянула на Альбу. Та сидела, вытаращив глаза. Ее ладонь по-прежнему лежала на широкой волосатой руке Дженарро.

— Что это он такое говорил, сеньора? Что еще стряслось?

Джулия покачала головой:

— Уже не важно, Альба. Все это потом. Просто ничему более не удивляйся. Ты запомнила дорогу сюда?

Та кивнула.

— Я хочу, чтобы ты спустилась в кухню и, наконец, поела. Потом узнаешь, подали ли еды няньке Теофиле и проверишь, как она устроилась. Если нет — принесешь с кухни сама. Если отнесутся с пренебрежением — скажешь, что это мой приказ. И еще: ты не должна входить в комнату сеньора Фацио ни при каких условиях. Это позволено только Дженарро и мне. Если я понадоблюсь, ты просто постучишь в дверь и подождешь, пока я к тебе выйду.

Альба с готовностью кивнула:

— Как прикажете, сеньора. Все исполню в точности, как только вам угодно.

Джулия, наконец, вошла в комнату Фацио. Дверь была неплотно прикрыта, оставляя щель, в которую, видимо, и выбрался Лапушка. Лапушка… не было никакого сомнения, что к чудесному исцелению Дженарро причастен именно он. Но как? Джулия столько раз болела… Колола и резала руки, даже разбивала колени. И никогда не происходило никакого чуда. Лапушка оставался обычным домашним лисенком. Как и Мерригар, она не сомневалась, что зверь прозывается призрачным лишь из-за своего необыкновенного редкого окраса.