Тайна лорда Кавендиша - Ма Татьяна - Страница 5

– Можете не волноваться, мисс Кавендиш, сегодня я не увидел ничего такого, чего бы не разглядел вчера, – растянулся в улыбке Ричард.

– О чем это вы? – осторожно спросила мисс Маргарет.

– О танцах под луной в совершенно обворожительном наряде, а точнее, без оного, – расхохотался Ричард. – Обещаю, ваша тайная умрет вместе со мной.

– Не понимаю, о чем вы, – фыркнула мисс Маргарет и развернулась к своей лошади, ловко запрыгивая в седло.

Да её прыти любой наездник-мужчина позавидует.

– Знаете, если бы совместить ваш вчерашний «наряд» и сегодняшнюю прогулку верхом, то я бы мог поклясться, что сама леди Годива снова явилась миру.

– Пойдите прочь, граф, – разъяренно крикнула мисс Маргарет. – Не знаю, кто вы и откуда взялись, но вам стоило бы поучиться манерам. Английские джентльмены себя так не ведут.

Она тронула поводья и, развернув лошадь, поспешила прочь.

– Насколько мне известно, ни одна английская леди не бегает ночью голышом! – крикнул ей вслед Ричард и снова разразился смехом.

Ещё вчера вечером он жалел, что принял приглашения Энтони Саммерхилла провести часть лета в Уилтшире, но теперь ему здесь определенно нравилось. Что за чертовка эта мисс Кавендиш? А как хороша! Смущение и невинность в ней смешаны с такой жаждой жизни и таким своевольным характером, каких во всей Британской империи не сыщешь. Да и среди женщин с его настоящей родины, Италии, таких не встретишь.

Ричард забрался на щиплющего траву коня и двинулся в обратный путь, совсем забыв, что намеревался доехать до Стоунхенджа. Мысли его теперь занимала одна лишь мисс Маргарет Кавендиш. Он обдумывал, как бы подстроить их следующую встречу…

Возмущению Маргарет не было предела. Как он посмел! Вот так просто подошел и задрал ее юбку, будто она… будто она… будто она проститутка. Что это за слово Маргарет не знала, но подозревала в нем что-то нехорошее. Вообще-то, это было самое тривиальное из незнакомых ей слов. Оно хотя бы походило на все остальные английские слова, в отличие от тех, что часто возникали в мыслях будто сами собой. Не далее как вчера утром у нее на языке вертелось другое словечко – «мобильник». Что это такое? Когда она спросила у Люси, та сказала, что отродясь такого не слышала. А дядюшка вообще в сердцах заявил, что она думает о всяких глупостях. Но она не думала, слова возникали из ниоткуда. Вот, например, еще одно – «няшка». И таких слов было множество. Маргарет повторяла их про себя, произносила вслух, перекатывая необычное сочетание звуков на языке. Наверное, они приходили к ней из детства, о котором Маргарет ровным счетом ничего не помнила. Дядя рассказывал, что, когда ей было чуть больше десяти, она попала под дождь, в результате которого перенесла страшную лихорадку. Даже думали, что Маргарет не выживет, однако бог был милостив, и после продолжительной болезни она пошла на поправку. Правда, все забыла, даже как правильно говорить на родном английском языке – и то забыла. Пришлось дядюшке и гувернанткам всему учить ее заново.

Мысли Маргарет снова вернулись к графу Ларентису. Ногу до сих пор жгло огнем там, где его ладонь коснулась чулка. Нет, он точно не джентльмен. Разве джентльмен позволил бы себе таким недостойным образом спасать леди? И если бы не проклятая гусеница, которая привела Маргарет в ужас, она бы стеганул этого графа плеткой, что держала в руке, но которой никогда не подгоняла Прудди. Но гусеница! Ничего в этом мире Маргарет не боялась до такого отвращения, как гусениц. До сих пор ей казалось, что по ее ногам ползают сотни этих отвратительных насекомых.

«Можете не волноваться, мисс Кавендиш, сегодня я не увидел ничего такого, чего бы не разглядел вчера», – вспомнила Маргарет слова графа Ларентиса. Так значит, ей не показалось, что за рекой в заброшенной сторожке горел свет и чья-то фигура маячила в окне. Это был граф Ларентис. Он видел, как Маргарет танцевала под луной без одежды.

– Господи, хоть бы он оказался близоруким или вообще слепцом! – с досадой пробормотала Маргарет.

Однако надежды на это не было. Граф не только видел ее ночной ритуал, но и узнал ее сегодня. Еще и не постеснялся сказать об этом.

– Невоспитанный, невыносимый, бестактный иностранец! – осыпала она его проклятиями.

В том, что граф Ларентис не англичанин, она не сомневалась ни секунды. Во-первых, это странное имя. Что-то она не припомнит ни у кого из дядюшкиных знакомых такое вычурное прозвание. Во-вторых, граф говорил по-английски с едва уловимым акцентом, который другие, может быть, и не заметили бы, но только не она. Ведь из самой Маргарет гувернантка, а за ней и миссис Эванс годами вытравляли странные рычащие и шипящие звуки, которые стали примешиваться в ее речь после той страшной лихорадки, что лишила ее памяти. Было еще и в-третьих – только иностранец мог позволить себе столь безнравственное поведение, такие грубые намеки и омерзительный смех. «А еще он не похож ни на одного графа или баронета, что я встретила в Лондоне, когда дядюшка вывозил меня в свет», – думала Маргарет, вспоминая черные, как вороново крыло, волосы графа и такие же черные, лукавые, как у самого дьявола, глаза графа. Нет, Ларентис явно был не из их вечно окутанной туманами страны.

За размышлениями Маргарет не заметила, как приблизилась к поместью. Спешившись, она бросила поводья кучеру и вошла в дом.

– Люси, – крикнула она горничную.

– Да, мисс, – тут же явилась на зов госпожи та.

– Вели наполнить ванну, я хочу помыться.

– Сейчас, мисс?

– Да, сейчас!

Маргарет хотелось смыть себя ощущение ползающих по коже насекомых, а для этого нужно было как следует натереть кожу мылом и облиться водой.

В лондонском особняке лорда Кавендиша был водопровод и полностью оборудованная ванная комната, что Маргарет очень понравилось, а вот в Вестмуре мылись еще по старинке: наполняли ванну ведрами горячей воды, которую приходилось таскать сюда, на второй этаж. Никаких новшеств в старом доме лорд Кавендиш не вводил, если не считать ватерклозета.

К вечеру Маргарет немного отошла от того душевного волнения, в который ее привела встреча с графом Ларентисом. Она решила, что если когда-нибудь еще этот джентльмен встретится на ее пути, то она просто проедет мимо и никогда-никогда не будет с ним разговаривать.

– Милая, надеюсь, ты помнишь, что завтра вечером мы едем на обед к леди Саммерхилл? – спросил лорд Кавендиш за ужином.

– Помню, – вздохнула Маргарет, понимая, что на этот раз ей придется подчиниться и отправиться-таки вместе с дядей.

Как все же хорошо было в Нортхилз, поместье лорда Кавендиша, что разместилось на самой границе Англии и Шотландии. Там было меньше условностей и больше свободы. Там Маргарет была вольна делать что душе угодно. Там она провела большую часть своей жизни, и лишь только в начале этого сезона дядя впервые привез Маргарет в Лондон. Маргарет, как и любая девушка, с трепетом ждала своего первого выхода в свет. Она мечтала о балах, о салонах, озаряемых светом сотен ламп, о красивых нарядах, о театре… Как все это прекрасно было в ее воображении и каким ужасным обернулось в действительности: шепотки за спиной, пересуды, любопытствующие и откровенно обвинительные взгляды… Нет, в Лондон она возвращаться не хотела. Он стал для нее полным разочарованием.

Полтора месяца назад

– Вы очаровательны, мисс Маргарет, – восхищенно охала Люси рассматривая свою госпожу.

Для первого бала в Лондоне, который должен был стать для Маргарет и первым настоящим балом в ее жизни, она выбрала бледно-розовое платье, украшенное цветочным рисунком. Пышные кружевные рукава кремового цвета гармонировали с узором на платье, а на задрапированном шифоном лифе красовалась небольшая гирлянда из кружев. Волосы Маргарет были уложены в изящную прическу: легкие локоны вокруг лба собирались на затылке в пучок, в который Люси воткнула длинную шпильку, украшенную сверху невероятной красоты цветами из драгоценных камней.