1928 год: ликвидировать ликвидаторов. Том 2 (СИ) - Ангелов Августин - Страница 37

— Это что, землетрясение? Почему меня сейчас покачнуло? — испугался Молотов, вошедший в палату следом за мной.

— Не знаю. Но у меня тоже внезапно голова закружилась, — вторил ему Ворошилов, вставший рядом.

Дежурный врач Левин и его немолодая медсестра в этот момент как-то странно переглянулись. Я же продолжал свое дело. Вновь почувствовав в себе достаточную целительскую силу, я взял Сталина за правую руку, погнав биоэнергетическую волну из своего организма в его организм.

Ощущение у меня возникло странноватое, словно бы вся та энергия, которую я подкачиваю, не наполняет сосуд с нужной скоростью, а уходит куда-то сквозь прорехи. Как будто пытаешься наполнять дырявую бочку. А дырки, конечно, имелись. И еще какие! Каждая из пуль оставила после себя в теле Сталина серьезные раневые каналы. Хоть врачи и попытались нейтрализовать пагубное воздействие, сшив ткани во время операций, все равно каждое место попадания до сих пор представляло собой серьезную энергетическую дыру, куда, разумеется, устремилась инфекция. И сейчас моя биоэнергетическая подпитка активизировала в организме генсека естественные защитные барьеры.

Со стороны все это выглядело, наверное, очень глупо. Словно бы я пытаюсь здороваться с парализованным человеком за руку. Но, по большому счету, мне в тот момент было наплевать на мнение окружающих. Мне нужен был хоть какой-то видимый результат моих действий. И потому я не отступал до тех пор, пока не заметил, что Сталин перевел взгляд и теперь смотрит прямо на меня.

Еще через пару секунд взгляд его сделался вполне осмысленным. А в следующий момент генсек начал говорить. Голос его звучал тихо, но разборчиво. И, видя плоды своих усилий, я продолжал энергетическую подкачку с еще большим энтузиазмом. А Сталин говорил вещи совершенно неожиданные, но весьма меня заинтересовавшие:

— Поверьте, я не желал устранять вас, товарищ Менжинский. Вы показались мне человеком решительным. Я порадовался, что вы преодолели свою болезнь и закрыли троцкистов в Горках. Да и ваши лечебные сеансы моей левой руке помогали. И поначалу, действительно, я собирался вас повысить, введя в политбюро. Но тут вашу тихую ликвидацию в Сибири придумал и предложил мне Роберт Эйхе. Когда мы в центральном аппарате партии решили заменить всю верхушку ОГПУ после смерти Ягоды, то Москвин из ЦК подсказал кандидатуру Ежова не случайно. Были у нас собраны материалы на ИНО и Коминтерн. Ежов эти материалы готовил. Вот потому через Ежова мы и решили организовать атаку против Трилиссера, дождавшись, когда вы отъедите подальше, чтобы избежать лишнего шума. Давно ходили слухи по поводу незаконной деятельности ИНО, а фактов не было. Вот Ежов эти факты и собрал по крохам. Выяснилось, что Трилиссер в своих международных связях ради получения разведывательной информации использует преступные группы на местах в разных странах. Особенно тесные отношения у ИНО сложились с итальянской «Коза нострой». Но те ничего не делают бесплатно. И он с ними в доле. Вместе с этими бандитами начальник ИНО проворачивает через своих сотрудников схемы контрабанды. Они ввозят и вывозят нелегальные товары, используя дипломатический багаж, который не досматривается. А нелегально ввезенное реализуется через нэпманов. Чему Ежов нашел доказательства. Вскрылись аферы на десятки миллионов. К тому же, у Трилиссера есть своя личная засекреченная группа бывших террористов, которая, если смотреть по документам, неизвестно чем занимается. Теперь уже понятно, что в этой особой группе собрались тайные исполнители убийств, которых используют троцкисты для мести. Это же один из них стрелял в меня. Блюмкин. Я узнал его в последний момент. Там, в коридоре… А еще ИНО тесно завязан с Коминтерном. В той организации тоже нарушений не меньше, а троцкистов еще больше…

Потратив силы на разговор, генсек закрыл глаза и затих, похоже, заснул. Удивительно, но мое энергетическое «вливание» подействовало на этот раз на Сталина весьма неожиданным образом. Не только как лечебная мера, но и вроде «сыворотки правды», применяемой специальными службами для того, чтобы разговорить «объект». И подобный полезный эффект биоэнергетического воздействия мне, разумеется, следовало запомнить, чтобы применять в дальнейшем.

Вот только сразу возникла новая проблема. Молотов, Ворошилов, врач и медсестра все слышали. Ошарашенные, они пока еще переваривали слова генсека молча. Но, это, наверняка, ненадолго. Скоро совершенно секретная информация утечет, если не принять меры срочно. И тут я вспомнил о своей способности к гипнозу, которой, кстати, до этого момента никогда не пользовался, но о наличии которой знал, если, конечно, верить моим снам. Тем не менее, навык целительства явно срабатывал в реальности. Так почему же не сработать и гипнозу? Вот только тут уже, наверное, нужен гипноз массовый. Все-таки четыре человека. А вдруг не сработает? Но, сомневаться в своих способностях времени не имелось. Потому я решительно обернулся и начал импровизировать. Интуитивно поняв, что для концентрации внимания присутствующих нужен какой-то предмет, я схватил с маленького медицинского столика большой стеклянный шприц с хромированным поршнем и, подняв его над головой, провозгласил:

— Посмотрите все внимательно на предмет в моей руке. Он красиво блестит в свете электрических ламп.

Молотов, врач и медсестра молча взглянули, куда я хотел. А Ворошилов пробормотал, рискуя испортить весь эксперимент:

— Ну, шприц блестящий. И что?

Но, не обращая внимания на наркомвоенмора, я продолжал свою импровизацию, делая плавные пассы свободной рукой, и как бы посылая с каждым своим движением на присутствующих усыпляющее поле, я говорил ровно и монотонно:

— Начинаю отсчет. Один. И вы внимательно смотрите на шприц. Два. И вы закрываете глаза. Три. И вы засыпаете стоя. Четыре. И вы забываете откровения Сталина, сказанные Менжинскому. Пять. И вы помните, что Сталин назначил Менжинского своим преемником. Шесть. И вы закрепляете это знание, продолжая спать стоя.

Они затихли. Тут я решил проверить, насколько хорошо сработала моя способность к гипнозу. Подойдя к каждому, я потрогал их, но никакой реакции не было. Застыв, словно скульптурные изваяния вокруг койки со спящим генсеком, все четверо, действительно, находились в трансе. Даже Ворошилов. А я вновь поразился своим новым удивительным возможностям. Впрочем, настало время вывести их из этого необычного состояния. Я опасался, что длительный гипнотический сон мог повредить их психике. К тому же, снаружи у двери палаты своей очереди на посещение Сталина дожидался Петерсон, который мог зайти в любой момент. Потому я продолжил:

— Семь. И вы просыпаетесь, забывая о сеансе гипноза.

Они зашевелились и уставились на меня. Первым заговорил Молотов:

— Только что Иосиф Виссарионович назвал товарища Менжинского своим преемником. Надеюсь, что это слышали все присутствующие?

Врач с медсестрой кивнули. Ворошилов тоже. И у меня отлегло от сердца. Теперь я точно убедился в том, что мой гипноз сработал, как надо, а ввернуть фразу про то, что Менжинский назван преемником, труда не составило, хотя, разумеется, это было моей собственной выдумкой.

— Эту новость необходимо немедленно довести до всего состава Политбюро, — поддержал Молотова Ворошилов.

Тут уже и я инициативу перехватил, сказав:

— Не знаю, почему товарищ Сталин выбрал именно меня, но вы это слышали. А потому, раз уж мне надлежит руководить, я хотел бы спросить вас, товарищ Ворошилов, о том, какие меры принимаются для подавления мятежа троцкистов? Вот вы сейчас здесь, а кто же командует войсками?

— Не беспокойтесь, Вячеслав Рудольфович, там Семен Михайлович Буденный командует. Он опытный командир, инспектор кавалерии. Когда Тухачевский, фактически, отказался содействовать, я вызвал Буденного с его инспекторской должности, назначив командующим всех сил, задействованных против мятежников. Троцкистов Буденный не любит. Он привел с собой полк кавалеристов и полчаса назад докладывал мне, что враг надежно блокирован в Горках. Сейчас принимаются все меры для окружения…