Провинциал. Книга 6 (СИ) - Лопарев Игорь Викторович - Страница 28

Значит, всё-таки в экипаже есть у них свой человек, и скорее всего, не один. Кто-то же дал им эту карту… Пока мы знаем только про штурмана, но ничего, дайте нам время, и мы всех этих крысят на чистую воду выведем…

Двери шлюза разъехались в стороны, и в дверном проёме чётко прорисовались силуэты наших гостей.

Я дал команду на открытие огня, и в уголовников, считавших себя самыми умными и хитрыми, полетели комья плазмы и энергетические разряды излучателей.

Примерно половина из них тут же повалились на пол, где, немного поорав и подрыгав в агонии конечностями, быстро успокоились и затихли.

Те же из них, кому повезло не попасть под наш первый залп, предсказуемо отступили назад, на площадку.

Они даже успели активировать ворота шлюза, створки которых опять медленно, словно нехотя, поползли навстречу друг другу.

Наверное они, стояли там, и с безумной надеждой смотрели на то, как толстенные герметичные ворота отсекают от них злобного меня сотоварищи…

Но, мучительная смерть настигла их, как только створки шлюза с мокрым чавканьем сомкнулись.

С потолка вниз, прямо туда, где они стояли, ударил толстенный сноп высокотемпературного колдовского огня.

Как мне потом удивлённо рассказывал Кирилл, бедняги даже и вскрикнуть то толком не успели, не то, чтобы попытаться бежать…

В общем, Лиза его впечатлила по полной программе и добилась если не обожания, то искреннего уважения, это уж точно.

Я опять приложил ладонь к считывателю.

Сестрёнка со своим усатым другом снова ловко прыгнули из люка на покрытый толстым слоем пепла пол площадки, и присоединились к нам.

Что показательно, так это то, что Лизу раньше выворачивало наизнанку, стоило ей только увидеть результаты своей огненной атаки. Но сейчас она скользнула равнодушным взглядом по обгорелым костякам, и, как ни в чём не бывало, прошла мимо.

— Ага, — подумал я, — привыкает сестрёнка супостатов уничтожать, отбросив ненужные рефлексии… Ну да, всё просто, или ты их, или они тебя… И намного предпочтительнее, когда ты их… И то, что от них пахнет палёной шерстью и горелым мясом, это не так плохо. Это же, в конце-то концов, от них пахнет, а не от тебя…

И вообще, один древний властитель как-то сказал: 'Труп врага всегда хорошо пахнет'1. Мысль, надо сказать, очень правильная…

Следующим номером моей программы значилась полная зачистка корабля от уголовников. Не знаю, правда, успеем ли мы с этим закончить. Дело в том, что мы находимся в гипере уже довольно долго, и уже скоро выйдем в обычное пространство.

А там нас, как я подозреваю, с нетерпением ждут те, кто прямо-таки жаждет поставить жирную точку в моей куцей биографии. Но вот хрен им по всей морде, мы ещё побарахтаемся…

Я проинструктировал Боню, и поручил ему ответственнейшее дело. Боня должен был утилизировать самого Юргена.

Юрген, надо сказать, своих быков посылал в бой, а сам наглухо забаррикадировался в кубрике. Он сам и ещё семёрка мордоворотов.

Мордовороты были классические. Широченные плечи, бритые затылки и лица, не обезображенные интеллектом.

Все вооружены излучателями. Кстати, в кубрике примерно по середине сложена баррикада из ящиков, набитых чем-то тяжёлым и плотным. Может даже и той самой обогащенной рудой, кстати.

И плазмомёт на этой баррикаде не поленились поставить. Сразу видно, что Юрген о сохранности шкурки своей беспокоится, и на тот свет не сильно торопится, а напротив, готовится бороться за свою жизнь до последней капли своей рыбьей крови.

Но мы то знаем, хе-хе, что время его пришло…

В общем, Боня стартовал в их кубрик, а мы двинулись следом.

Как раз в этот момент и Светлана на связь вышла.

Голос у неё был усталый, но довольный. Она доложила о том, что в порученном её заботам секторе ни одного живого бандита не осталось.

Мне ничего не оставалось, как похвалить её, и озадачить новыми поручениями.

Я решил, что было бы правильно всем передислоцироваться в ангар, где находились транспортные средства, так как я не представлял себе, с какими угрозами нам придётся столкнуться, когда мы вновь окажемся в обычном пространстве.

Светка спорить не стала, лишь задала вопрос, тащить ли с собой те вещи, что пока оставались в нашем блоке.

Я мысленно отметил её хозяйственность. Мне, например, такая мысль в голову не пришла. Прикинув, что время есть, хоть его остаётся далеко не так много, как нам этого хотелось бы, я дал ей добро на эвакуацию всех наших материальных ценностей.

Тем более, что в её распоряжении было аж шестеро гвардейцев.

Света направилась в наш блок, где скучала Зара со своими мальчиками.

Скучала наша чертовка потому, что не могла предаться, по своему обыкновению, безудержному разврату.

Время у нас теперь военное и надо, в первую очередь, крепить боевую готовность, и не отвлекаться на всякое баловство.

Пока наша группа двигалась по направлению к кубрику псевдовахтовиков, Боня транслировал мне картинку того, как умирал Юрген и его быки.

Боня, как я его и просил, начал с одного из охранников. Он рвал его астральную проекцию с неким, я б даже сказал, сладострастием.

Визуально же результаты действий Бонифация выглядели загадочно и устрашающе.

Представьте, сидите вы в закрытом помещении, в руках — надёжное и не раз проверенное оружие… В общем, как это говорится, ничто не предвещает.

И вдруг стоящий рядом кореш сначала хватается за горло, а потом падает и начинает кататься по полу, вереща, как раненный заяц. Он рвёт на себе одежду, молотит конечностями по полу…

Во взгляде его плещется тоскливое безумие и невыносимая боль. Потом движения его становятся более вялыми, но кровавая пена продолжает обильно пузырится на губах — не иначе, как он прокусил себе язык, корчась от боли, которая накатила на него, казалось бы, совершенно без всякой видимой причины…

И, через пяток минут на полу лежит хладный труп того, кто совсем недавно был абсолютно уверен в своей немеряной крутизне и непобедимости…

Сначала подельники пострадавшего пытались оказать ему какую-то помощь, удержать его, что бы он корчась, подобно эпилептику не разбил себе голову.

А потом пришло осознание того, что их теперь стало меньше на одного.

И смерть эта выглядит совершенно беспричинной и необъяснимой.

Юрген и его люди в недоумении смотрели то друг на друга, то на лежащий посреди помещения труп. Наконец один из них догадался закрыть глаза умершего, в которых застыло нестерпимое страдание.

— Что с ним случилось? — спросил один из быков, для ясности тыча пальцем в распростёртого на полу мертвеца.

И, вместо ответа, ещё один уголовник, то ли всхрапнув, то ли всхрюкнув, схватился скрюченными пальцами за горло, и, выпучив глаза, стал рвать обкусанными ногтями щетинистую кожу давно немытой шеи…

Бандиты опять попытались удерживать обречённого, который бился, хрипел, подвывал и скулил от боли… Но на этот раз в их глазах, вместо удивления и растерянности, поселился страх.

Очередной страдалец скрючился на полу…

Смерть, это вообще, отвратительно. Врут те, кто её романтизирует, пытается окутать костлявую неким мистически-таинственным флером и найти в ней некий смысл. Смерть — это грязь, боль, дерьмо и гной.

Вот и под трупами. Лежащими на полу начала расползаться зловонная лужа и в воздухе появился характерный запах экскрементов…

И теперь даже эти тупые бивни понимали, что один раз — это может быть случайностью, второй раз можно списать на совпадение, но никто из них уже давно не верил в такие совпадения…

Все, кто там находился в ужасе переглядывались.

Каждый из них был уверен, что кто-то сейчас обязательно закричит, завоет и начнёт рвать свою же глотку от невыносимой боли.

И их уверенность материализовалась. Ещё один из них, здоровенный мужик, который, наверное мог лом завязать бантиком, заорал и схватился за правый бок…