Право на семью (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 8

- Цыц, - велит он мне и, набычившись, делает шаг к буйному Масику. – Еще одно движение, и вместе с котом сойдешь на первой попавшейся станции. Это понятно?

- А что ты мне сделаешь? – глумливо восклицает Масик. Неадекватный он какой-то. А с виду приличный мужчина.

- Скручу, свяжу и сдам полиции, - как на параде рапортует Борисыч и признается с добрейшей улыбкой.- Я ведь в психушке санитаром работал.

- Вы не посмеете! - высокопарно перебивает его Лера.

- Что именно, гражданка? – холодно отрезает Борисыч и кивает мне. – Вызови наряд. Быстро!

- Да, да, конечно, - лихорадочно нажимаю на кнопки.

- Может, мы договоримся? – страдальчески тянет Масик. Видимо, дошло до него, чем сейчас обернется безбилетный проезд кошечки.

- Ни в коем случае, - отрезает Борисыч и косится на меня. Неужели думает, что я сдам его брату? Вот смешной.

Ухожу к себе. Это единственное, чем я могу помочь Масику и Лере. Но они наверняка не оценят.

Растерянно гляжу по сторонам. Белова в коридоре нет и дверь в купе прикрыта.

- Хотите чаю? – стучусь к нему. Завтрак же! А я забыла.

- Нет, спасибо, - роняет он коротко. – Я потом подойду.

И утыкается носом в айфон. Переписывается с кем-то. И таким холодом от него веет, будто это кто-то другой шептал мне на ухо разные ласковые словечки, будто не он любил меня прошлой ночью.

«Сколько раз? - пытаюсь подсчитать. – Три или четыре получилось… Не помню».

«А резинка была всего одна», - напоминает мне внутренний голос.

Ой, мамочки!

Войдя в купе, бессильно опускаюсь на полку. Положив руки на живот, пытаюсь сообразить, что делать дальше?

«Да, ничего! Рожу себе дочку от красивого мужика. Белов точно настоящий ходячий образец генофонда человеческой популяции. Лучший образец!» - размышляю, улыбаясь. И тут же сама себя осаживаю. С одного раза вряд ли получится. Так что можно и не мечтать.

Слышится топот ног, кто-то басом представляется по всей форме. А затем, раздается крик женщины.

- Да кому вы верите? Этой проститутке? Они же любовники! Я видела, как он ее зажимал!

«О, господи! - в ужасе обхватываю себя обеими руками. – Позор какой!»

Прислонив голову к пластиковой панели, закусываю губу, стараясь не разреветься. Вот почему всегда со мной так?

- Прекратите ваши инсинуации, - слышится голос Белова. – Девушка вам указала на недопустимость провоза животного. А вы…

Сижу, не двигаясь. Обреченно склонив голову, сосредотачиваюсь на дыхании. Просто дышу. Вдох- выдох. И снова вдох.

Гоню от себя оскорбления пассажирки. Пытаюсь не принимать к сердцу. Обвинения не могут никого достать, пока человек сам не признает себя виновным.

А я не признаю.

«Да что ты? – усмехается мой внутренний критик. – А ночью ты чем занималась? Не за деньги? Бесплатно? Это еще хуже. Поверь».

Снова слышится бас начальника патруля, затем еще несколько голосов наперебой что-то доказывают друг другу. Не выхожу. Нужна буду, позовут. Так и сижу сломанной куклой.

- А ну-ка, зайди ко мне, - рычит, появляясь в проеме Борисыч. – Быстро.

- А эти? – поднимаю на него заплаканные глаза.

- Снимут их с поезда, не волнуйся, - усмехается криво начальник поезда.- А с тобой, Зорина, у меня сейчас будет серьезный разговор, - бурчит угрожающе.

- Да, конечно, - подхватываюсь с места. – Но я одна на вагон, - растерянно оглядываюсь по сторонам.

- Сейчас кого-нибудь пришлю тебе на подмену, - рычит Анатолий Борисович. – А ты сразу шагай в штабной вагон, Зорина. А заодно придумай дельное оправдание, почему шастаешь с чужим бейджем.

«Это ж надо было так повезти!» - вздыхаю я, услышав за стеной перепалку.

«Девочка моя, - мысленно прошу проводницу. – Возьми у людей денежку. Купишь себе что-нибудь красивое. Только не надо сюда начальника поезда вызывать, а ментов тем более».

- Ну давай, детка, - шепчу, прикрывая глаза. Сил нет, как хочется вмешаться. С шутками и прибаутками порешать, как я умею. И если бы… если бы… То уже бы разруливал. А сейчас не могу. Себя уничтожу, многих людей подставлю. Я вообще должен был затаиться и ждать, когда само рассосется, или по УДО меня выпустят.

«Детка, твою мать!» - сжимаю кулаки. Давай уже согласись! Но вместо шуточек и хихиканья слышу резкий отказ.

Твою ж мать! Вот это принципиальная у меня подружка!

И сразу же за стеной начинается скандал. Делать нечего. Подрываюсь с места и спешу на помощь. Но не успеваю, Вероника сама справляется. Ловко отражает удар и за малым не ломает клиенту пальцы.

Интересно, где она так научилась? Уж точно не на железной дороге.

Мужик потирает руку. Угрожает. А я стою как вкопанный.

Это ж надо было так вляпаться!

Макс Просюков собственной персоной. Мы с ним пересекались лет пять назад. Может, с новым имиджем он меня не вспомнит. Тогда я ходил лысый. Носил льняные рубашки и сандалии на босу ногу. Хорошее время было. А сейчас модельная стрижка и бородка. Все по последней моде.

- Я тебя откуда-то знаю, - тычет в меня пальцем Просюков. Вот только этого мне не хватало. Передача «Жди меня» в вагонном формате. Съездил называется незаметно. Да кто ж знал!

Еще есть возможность не нарываться. Спрятаться. Но и она тает с приходом начальника поезда. И ситуация обостряется до предела. Похожий на моржа начальник поезда даже не вникает в конфликт. Нарушаете – снимаем с рейса. Вижу как обмякает Просюков, как растерянно смотрит его жена. Он меня обязательно вспомнит. У него память как гребанный процессор. Я помню. Но сейчас его мысли заняты другим. Пытается найти какие-то варианты, но начальник поезда не умолим.

- Вызывай патруль! - велит он Веронике.

Тихо смываюсь к себе в купе. Авось пронесет.

«Да не ссы ты», - уговариваю сам себя. Не ссу, но и на рожон не лезу. Сейчас главное собственная безопасность. Девочку, если повезет заберу с собой. А если нет, потом разыщу. Номер поезда я знаю, имя и фамилию тоже. Делов на полчаса.

«Юра, - пишу сообщение младшему брату. – Пришли за мной тачку в Ярославль. Тут камни с неба тучно пошли».

«Не вопрос, - откликается тот. – Сейчас отправлю кого-нибудь».

«Все брось и приезжай сам. И меньше трепись. Я сейчас никому не доверяю».

«Мне можно» - шлет кучу дурацких смайликов брат. – «Сейчас выезжаю, бро», - напускает на себя побольше серьезности.

Вот и славно!

Настороженно прислушиваюсь к происходящему за стеной. Там уже составляется протокол. Кто-то басовито объясняет за что Просюков снимают с поезда.

«Это ж надо из-за кошечки нарваться», - усмехаюсь криво. Последними словами костерю Макса. Как был долбоящером, так и остался. Хоть бы завтра вспомнил, ей богу.

А если он при ментах вспомнит, им сообщит. Выслужится. Сука. У него и так в ж.пе ничего не задерживается. А тут даже орден обломится за поимку особого опасного беглого каторжника.

«Стоп!» - останавливаю поток сознания. Так и до диареи недалеко. Нужно взять себя в руки и не суетиться. И как можно быстрее покинуть этот гребаный поезд. Я здесь как в ловушке.

- Чаю хотите, - заглядывает в купе Вероника.

- Нет, спасибо, - мотаю головой.

И как только за девчонкой закрывается дверь, запираюсь на замок. Нет меня. Вышел покурить!

Стоит только поезду затормозить на какой-то станции, как за стенкой истошно вопит мадам Просюкова. Оскорбляет Веронику.

- Замолчи, Лера. Не позорься, - увещевает ее муж. – Вот перевезли Мяву. Говорил тебе, надо было машиной ехать… А ты…

- Ну что я, Масик, что я? – тихо всхлипывает женщина. – В машине тебя укачивает. Заснул бы за рулем, - тихо причитает она чуть не плача.

Эх, бедные люди, так нарваться!

Мне, конечно, жалко Масика и Леру, но в душе зреет гордость за Веронику. Молодец, девочка. Боевая! Мне как раз такая нужна.

Патруль выводит на перрон любителей кошечки и поезд едет дальше. Все. Можно выдохнуть и на следующей станции выйти. Дай бог, чтобы Просюк сразу не вспомнил… гнида. Чтоб ему, каблуку, скиснуть.