Юсупов. Серое Братство (СИ) - "Каин" - Страница 51

— Мы имеем новенький комплекс, который предлагает бесплатную помощь гвардейцам-ветеранам, и большие зарплаты для лекарей. А если добавить к этому идею благого дела…

Я только покачал головой:

— Исходя из ваших слов, все было просто.

Белов усмехнулся, но не стал комментировать мои домыслы. Вместо этого произнес:

— Вы же понимаете, что с этой информацией вам точно лучше остаться работать в лекарне?

Я неопределенно пожал плечами и быстро выставил вперед ладонь, с которой под ноги Белову сорвался капкан Света. Стоявший у кресла инструмент защелкал лапами-манипуляторами, словно собираясь предупредить своего хозяина о ловушке. Лекарь усмехнулся и шагнул в сторону, но я ловко бросил лассо света, которое перевернуло кресло, швырнув его под ноги Белову. Филипп Прохорович успел активировать броню, но громоздкий предмет сбил его с ног. Послышался грохот, тяжелый удар, и Белов рухнул на пол, выронив клинок. Я же шагнул к нему. Лекарь взглянул на меня, но в этом глазах не было растерянности или страха. В расширенных зрачках плясало лишь безудержное веселье. У меня даже возникло ощущение, что это тоже было частью продуманного плана Белова.

— Вы смогли застать меня врасплох, мастер Юсупов, — прохрипел он. — Признаться, не ожидал такой подлости от светлого. Хотя, про это мы уже говорили. Вы не совсем светлый. Волк в овечьей шкуре, как любят называть жрецы таких как вы.

Только теперь заметил едва различимую ауру, которая окутала Белова. Голова резко закружилась, и я с трудом удержал равновесие. Кровь словно забурлила, по венам потек жидкий огонь. Но это было очень приятное ощущение. Клинок окутало серое пламя. Я удивленно посмотрел на свои руки. Силовой доспех тоже менял цвет.

— Мальчик разозлился, — довольно хихикнул лекарь. — И сила начала менять оттенок.

В памяти стали всплывать формулы новых плетений. Такие, о которых я никогда не знал. И они были настолько сильными, что я опешил.

Лекарь довольно щерился, сидя на полу. О том, чтобы поднять оброненное оружие, он, казалось, даже не помышлял. Это начинало раздражать еще больше.

Ситуацию изменили два образа, которые внезапно всплыли в голове. Первым был дядя, который недовольно насупил брови и погрозил мне пальцем:

— Гнев — это порок. Гнев заставляет бойца делать ошибки, — послышался в голове голос старшего Юсупова.

Эту фразу он часто повторял, когда еще подростком, я тренировался с ним в фехтовании. Даже будучи хромым, дядя легко меня обставлял. И от череды неудач я начинал впадать в ярость. Но мой наставник вдруг опускал тренировочный клинок и спокойно говорил эту фразу.

Вторым образом почему-то была Виктория. Которая улыбнулась мне и произнесла:

— Вы сможете это преодолеть, Василий Михайлович. Я верю в вас. Вы сильный.

И хотя я понимал, что девушка бы никогда не сказала подобного и я лишь выдавал желаемое за действительность, все же глубоко вздохнул, отгоняя черную злобу. Опустил клинок. Взглянул на Белова. И спокойно произнес:

— У вас не вышло.

Лицо темного лекаря вытянулось от удивления. Я же подошел к нему, оттолкнул ногой клинок. И зашипел от боли. От стопы до бедра меня пронзила резкая, цепенеющая боль, которая расползалась по мышцам словно судорога. Нога подкосилась, и я потерял равновесие.

— Как вам мое оружие? — тут же с интересом уточнил Белов, поднимаясь на ноги. — Эту штучку мне подарили в Европе. Один… очень большой человек. Вернее, не совсем человек. Вещица создана для того, чтобы делать людям больно. Я назвал ее «Шип Агонии».

Лекарь подхватил шпагу, и ее лезвие снова окутало серое силовое поле.

— Итак, на чем мы остановились? — задумчиво протянул Белов, и сделал шаг в мою сторону. — Ах, да. На сотрудничестве. Зачем вам погибать, юноша? К чему эта жертвенность, которую никто не оценит?

Я тяжело поднялся на ноги, крепче сжал рукоять меча. И произнес:

— Вынужден дать отрицательный ответ.

— Боюсь, у вас нет выбора, — с сожалением протянул Белов. — Ваша темная сторона уже проснулась. И рано или поздно, она подчинит вас, сделав еретиком и отступником для Синода и Империи. Поймите, мастер Юсупов, вы изгой для этого мира. Таким, как вы не место в обществе высокородных. Сейчас вами восхищаются, считая талантливым лекарем. Но когда узнаю, кто вы на самом деле, поймут, что вы воруете у них не только боль, но и воспоминания, осознают, что одним касанием вы способны будете забрать их личность себе… вам этого не простят. Вас будут сторониться, а потом и вовсе начнут травить. Вы не осознаете, с чем столкнетесь, Василий Михайлович.

— Неужели? — выдохнул я и взмахнул клинком, атакуя Белова.

Но тот ловко парировал удар. Клиники с шипением столкнулись, и тело снова сковала судорога. А руки одеревенели от растекающейся по мышцам боли.

— Я же дам вам не только знания, которыми располагаю сам. Но и помогу разобраться в вашей собственной природе. Мы сможем узнать, в чем ваши сильные и слабые стороны. С вашей помощью мы сможем создать болванки мимиков. И я бы мог сделать их и без вашей воли, просто взяв ваш материал и работая с ним. Но я хочу союза с вами.

Каждый раз, когда он обращался ко мне и говорил «ваше» воздух становился гуще. Думаю, что Белов обладал частью способностей Баюнов. Вот только я ему не верил.

— Вранье, — я тяжело припадал на ногу. — Вы просто не хотите ждать, пока копия станет достаточно разумной, чтобы общаться с вами и отвечать на вопросы. А принуждать меня, ломая волю, вы опасаетесь, потому что не желаете повредить мой талант.

— И поэтому я хочу, чтобы вы стали моим учеником. Вы умный. И сразу поняли, что к чему. Да, я хочу проводить эксперименты с вашей помощью. К тому же вы сможете узнавать нужную мне информацию от других объектов, просто их касаясь. Вы можете точно сказать, что у них болит, что пульсирует. Даже когда мои подопечные будут не в состоянии мне это говорить сами.

Меня чуть не вывернуло от накатившего отвращения. Выродок в дополнении хотел использовать меня как прибор, который выдает ему результаты исследований.

— Мы сможем внедрить ваш геном в мои разработки, — продолжал мужчина, подходя ко мне ближе. — Вы не представляете, как далеко я сумел зайти в симбиозе между живыми существами и механизмами.

— Это кощунство, — вырвалось у меня против воли.

— Вы станете иначе к этому относиться, уверяю. Вы разумный, а значит, с вами получится договориться. Ваша настойчивость похвальна, — с уважением произнес Белов. — Но это бесполезно. Поверьте, Василий Михайлович.

Я попятился, озираясь по сторонам и лихорадочно раздумывая, как решить вопрос с лекарем и выбраться из корпуса. Потому что без кражи личины Белова покинуть помещение, где на каждом шагу дежурят отступники-«Баюны» у меня не получится.

— Примите свой путь, — продолжал увещевать меня Белов. — К чему эта борьба с самим собой? Зачем вам становится просто материалом для исследования, когда вы можете стать самим исследователем? Я покажу вам целый мир без границ морали и принципов. Плевать на клятвы лекарей, когда на кону стоят высшие цели.

И в этот момент решение созрело. И я бросил лассо в сторону стоявшего манипулятора. Силовой аркан сорвал предмет с места, и в голове пронеслись обрывки образов, видений и мыслей. И я с ужасом понял, что эта механическая тварь обладала разумом. И я бросил ее к лекарю. Тот не успел отразить эту атаку, и щелкающие манипуляторы извивающегося механического паука выбили Шип из рук Белова. А через мгновение я прочитал короткую формулу способности «Аутодафе», лишив Филиппа силы. И отменил «лассо». И щелкающие конечности, которые хотели перерубить трос моего «лассо света», врезались в плоть Белова, который пренебрег доспехом. Послышался крик, в разные стороны брызнуло красное. Я же шагнул вперед, одним точным взмахом перерубая шею лекаря. И силовой меч легко вспорол плоть, а по руке потекла эйфория, от вливания в кровь чужой темной силы. А образы и мысли в голове завертелись вихрем. Перед глазами принялись всплывать формулы лекарских способностей, и эксперименты, которые проводил Белов, чтобы проверить способности на практике. Я осознал, что этот человек наслаждался, причиняя пытки, и жаждал создать кого-то, кто сможет возрождаться, чтобы погибать от пыток вновь и вновь.