Юсупов. Серое Братство (СИ) - "Каин" - Страница 28

Но последний пациент оказался по-настоящему тяжелым. Потому что мой любимый прием с погружением в прошлое отчего-то дал сбой. Воспоминания наслаивались друг на друга, порождая в созданном мире каких-то чудовищ, которых просто не могло существовать в реальности. Да и сама реальность искажалась, рассыпаясь на части и изменяясь, словно под влиянием чьей-то злой воли. Как мне показалось, с этой частью воспоминаний уже пытались работать другие специалисты. И им даже удалось их частично изменить. Но помогало это плохо. Этот кусок воспоминаний не изправила даже способность стирания. Поэтому пришлось взять в руки блокнот и ручку и слушать ветерана, попутно делая записи.

Но и записи не дали общей картины. Весь рассказ сводился к старым событиям времен Восстания. Когда полки отступников, объединившись, напали на Воскресенск. А вот дальше началось непонятное. Про отца-командира «Баюнов» — Минина, который получил сверхсилы и перестал быть даже похожим на человека. Про роту, в которой, бойцы могли принимать разный облик внешность и изменяли цвет силы. Про одержимых людей и прочее.

Мужчина не производил впечатление выдумщика. Он верил в то, что говорил. И от этого становилось немного не по себе.

Я даже активировал «Астрального двойника», чтобы убедиться, что человек не шутит. Но пятен на душе не было. Поэтому я отменил способность и активировал «Мастера-анатома». И сразу заметил темные пятна в голове. При беседе эти пятна пульсировали. Воспоминания причиняли ветерану боль. Это было плохо. Судя по всему, пациенту требовался надзор и медикаментозное лечение. Поэтому я выписал рецепт на препараты, которые должен был принимать ветеран строго по инструкции. В карточке же я отметил, что пациента лучше поместить в лекарский корпус, чтобы наблюдать прием лекарств.

Когда последний пациент вышел из кабинета, я облегченно вздохнул. Поставил нужные отметки в карточке, закрыл папку, положил ее в стопку и откинулся на спинку кресла. Помассировал пальцами виски, пытаясь усмирить головную боль. От выгорания уже не спасал даже энергон. Поэтому я немного подождал, а затем активировал «Всплеск эндорфинов», чтобы унять боль. И по телу теплой волной растеклась приятная эйфория.

В дверь постучали, а через секунду в кабинет заглянула Лидия:

— Василий Михайлович, на сегодня все, — сообщила она.

— Спасибо, — ответил я и кивнул на папки. — Отметки я сделал.

Девушка взглянула на меня с беспокойством. Уточнила:

— Вам плохо, мастер Юсупов?

— Голова немного болит, — произнес я. — Вернее, болела. Сейчас уже все в порядке.

Лидия облегченно вздохнула и улыбнулась.

— Я заметил, что большинство пациентов из полка «Жар-птицы», — продолжил я, и девушка кивнула:

— Остальные пытаются решить вопросы с проблемами черед полковых жрецов, которые приписаны к каждой роте. «Свора Севера» ни разу не подавала списки желающих. Во всяком случае, я никогда не видела пациентов от их полка. В «Горынычи» набирают только людей, устойчивых к ментальным травмам. Поэтому от них к нам попадают единицы. Ветераны «Морозко» рассеялись по другим полкам после гибели их отца-командира в одном из приграничных конфликтов. А молодое поколение принимало участие разве что в боях с бандами. Вот и выходит, что больше всего ветеранов в тринадцатом.

Я задумчиво кивнул. В памяти отчего-то всплыли слова первого сегодняшнего пациента. Серова. И я уточнил:

— Скажите, а кто работает главным лекарем в корпусе, где содержатся пациенты, которым предписан надзор? Просто мне нужно написать направление, чтобы он посмотрел одного человека. Последний пациент оказался очень тяжелый для терапии.

— Да я и сама могу, — начала было девушка, но я ее перебил:

— Зачем? Поверьте, мне несложно. Заодно потренируюсь писать направления. Зачем загружать вас лишней работой?

Девушка нахмурилась, словно вспоминая. А затем ответила:

— Алексей Резников. Прекрасный надзорный специалист, скажу я вам. У него отличная репутация.

— Повезло его пациентам, — вздохнул я.

— Это точно, — подтвердила Лидия. — Надеюсь, скоро ему дадут титул за многолетнюю службу.

— Многолетнюю? — не понял я.

— У него очень большой опыт работы душеправом, — ответила девушка. — И в этом году он даже подал заявку на пост консультанта в лекарское министерство.

Я задумчиво забарабанил пальцами по столику. История с Темноглазым графом научила меня, что личину легко можно украсть. Но с другой стороны, я не верил в то, что возможно так скопировать навыки и цвет силы. Либо Серов обознался, либо…

Либо этот Довлатов умеет даже чуть больше, чем легенда мимикрии. И способен полностью скопировать личность.

— Мастер Юсупов, с вами все нормально?

Голос Лидии вырвал меня из раздумий. И я кивнул:

— Да, все хорошо. Просто задумался.

— Ваша голова не прошла? — участливо уточнила помощник лекаря.

— Прошла, — ответил я и поднялся с кресла. — Вы домой?

Девушка покачала головой:

— Мне еще нужно доделать кое-какую работу. Так что мне нужно остаться.

— Смотрите, не перерабатывайте, — произнёс я. — Мы делаем благое дело, но выгорание может быстро заставить вас разлюбить профессию.

Лидия бросила на меня теплый взгляд:

— Спасибо за беспокойство. Если я почувствую первые симптомы выгорания, то обязательно обращусь к вам.

— Хорошо, — ответил я и направился к выходу из кабинета.

Муромцева ждала меня в том же кресле. И у меня закралось подозрение, что девушка просто превратилась в статую на время моей работы. Как гаргулья.

— Как прошел день? — уточнил я. — Надеюсь, вы сходили на обед?

Виктория встала с кресла и направилась за мной:

— Все хорошо.

— До свидания, Лидия, — уже у дверей попрощался я с помощницей. И вышел из кабинета.

— Немного пообщалась с вашими пациентами, — продолжила Муромцева, пока мы шли по коридору.

— И как?

— Достаточно… Познавательно, — произнесла девушка. — На самом деле странно видеть вояк в лекарне. Мне всегда казалось, что такие, как они всегда остаются в строю.

— Не считайте их слабыми, Виктория Ильинична. На самом деле даже самые крепкие люди могут нуждаться в помощи. И хорошо, что они находят в себе силы обратиться к душеправу, чтобы не сойти с ума.

— Я их не осуждаю, — отозвалась девушка. — У каждого свой ящик с грехами и страхами.

Мне подумалось, что она говорит о себе. Но толкать Муромцеву к откровениям я не торопился. Спугнуть свою помощницу было бы неправильно. Она сама должна прийти к желанию избавиться от своих демонов.

— Ах да, еще к вам на прием записался Федор Борисович. Встреча назначена…

Девушка взглянула на часы, красовавшиеся на ее запястье, и продолжила:

— Через час.

Я с трудом сдержался от того, чтобы не застонать. После всех сегодняшних проблем я совсем забыл, что назначил дополнительный прием на вечер.

— Где?

Муромцева демонстративно вынула из кармана блокнот, открыла его и полистала страницы:

— В особняке Юсуповых, — ответила она, гдядя на лист. Затем перевела взгляд на меня и пожала плечами:

— Он настаивал на том, чтобы вы приехали в его загородный дом, но я вынуждена было ему отказать по ряду причин. Кажется, он остался очень недоволен. Но прием не отменил.

— Главное — вернуться домой быстрее, чем он прибудет, — произнёс я, спускаясь по лестнице. — Иначе боюсь, что дядя его убьет особо изощренным способом. И избавится от трупа при помощи Круглова и его приятеля, Бирюка.

— Ну, Империя немного потеряет, — усмехнулась девушка. — Вы наверняка сами понимаете, что человек он, мягко говоря, не очень.

— Никто не заслуживает получить тростью в лоб, — возразил я.

Мы вышли в холл, я попрощался с дежурившим на вахте Колей. Паренек кивнул и нажал кнопку. Я толкнул турникет.

— А как прошел ваш день, Василий Михайлович? — неожиданно произнесла Виктория, когда мы вышли на крыльцо.

Я обернулся к девушке:

— Кто вы? И куда дели моего секретаря?