Юсупов. Серое Братство (СИ) - "Каин" - Страница 19

— Он просил передать жандармам, что будет обедать в кафе «Чердак». Через час можете заглянуть и поговорить с ним.

— Хорошо, — растерянно ответил я, и девушка завершила вызов. Я же открыл карту города, чтобы найти нужное мне место.

«Чердак» располагался в центре Северного острова. От особняка до указанного репортером адреса ехать было минут тридцать. Если дороги будут пустыми. И я встал с кресла и направился к выходу из комнаты.

Дядя был в гостиной один. Хотя чашки на столе стояло две. Значит, кто-то из гостей ушел, второй же отлучился по делам.

К моей радости, в этот раз телевизор работал, и дядя дремал перед включенным экраном. Поэтому я осторожно добрался до двери и покинул особняк. Чтобы на крыльце столкнуться с Муромцевой, которая смерила меня подозрительным взглядом и уточнила:

— Далеко собрались, княжич?

— В «Чердак», — спокойно ответил я. — Кафе такое.

Девушка задумчиво потерла ладонью подбородок. А затем радостно произнесла:

— Какое совпадение. Я как раз знаю, где это. И могу довезти вас, Василий Михайлович.

— Хорошо, — покладисто ответил я. — Если бы вы меня отвезли, то на такси тратиться не пришлось.

— Я подгоню машину, — произнесла Виктория, делая вид, что не заметила моего сарказма. — И впредь, Василий Михайлович. Предупреждайте о поездках заранее.

Я только пожал плечами, словно говоря: «виноват». Муромцева развернулась и направилась к гаражу. Я же спустился по ступенькам крыльца и принялся ждать своего всевидящего секретаря.

Машина подъехала к ступеням спустя пару минут. Виктория помахала мне из окна рукой, и я сел на заднее сиденье. И авто выехало с территории.

— А зачем вам «Чердак», княжич? — поинтересовалась Муромцева, когда машина ехала по дороге.

— Поговорить с журналистом из газеты «Правда», в которой работал Холодов, — честно ответил я.

Больше вопросов секретарь задавать не стала. Машина пересекла мост и выехала с острова.

По дороге Муромцева все же не удержалась и уточнила:

— У вас свидание, мастер Юсупов?

— С чего вы взяли? — удивился я, и девушка пожала плечами:

— Просто так подумала. Иначе зачем бы вам было пытаться улизнуть из дома без моего сопровождения?

— Логично, — кивнул я, и тут же добавил, — но нет. Я не собирался встречаться с девушкой, если вы об этом.

— Только не говорите, что с двумя, — с неожиданной неприязнью заявила моя спутница, и я покачал головой:

— Мне с вами очень повезло, дорогая Виктория Ильинична.

— Это еще почему? — удивленно уточнила девушка.

— Потому что вы на редкость колючая особа, — ответил я. — И я обязательно докопаюсь до причины, которая вызывает у вас такую неприязнь к моей персоне. Уж очень мне нравятся всякие сложные задачи. Вы отчего-то невзлюбили меня, и это интригует. Поначалу я решил, что все дело в моей профессии. Не удивлен, потому как довольно часто душеправов недолюбливают. Нас считают бесполезными и недолекарями.

— В этом есть доля правды, — с готовностью подтвердила девушка.

— Но это было бы слишком просто, — перебил ее я. — И то, что вы это так легко признали, лишь подтверждает, что причина куда глубже.

— Вы придумали проблему, которой нет, — отмахнулась девушка. — Неприязни к вам я не испытываю.

— К чему притворство? — пожал плечами я. — Вы можете быть со мной откровенны. Я заметил, что с Петром Феликсовичем вы поладили. А он не самый простой человек. Со своими братьями по оружию вы тоже не конфликтуете. Иначе между вами ощущалось бы напряжение. Да и вряд ли Круглов допустил в своем подразделении сложные взаимоотношения между бойцами…

— Вам говорили, что вы раздражаете? — резковато уточнила Виктория, покосившись на меня в зеркало заднего вида.

— И не такое говорили, — не стал спорить я. — На меня даже пару раз набрасывались, когда слов для диалога не хватало.

Девушка бросила на меня короткий обжигающий взгляд через зеркало заднего вида, а потом заявила:

— Охотно верю.

— Вот и еще одно подтверждение, — я важно кивнул. — Я не стану вам помогать сейчас, Виктория Ильинична.

— А сказали, что вылечите, — хмыкнула она.

— Не сейчас, — я сделал вид, что поправляю на переносице несуществующие очки. — Еще рано. Сначала я позволю вам проявить всю силу своей неприязни. Разрешу вам меня ненавидеть. И когда ваша злость достигнет апогея, когда вы проявите весь свой негатив, я возьмусь за дело.

— Это так работает? — усмехнулась девушка, сворачивая к тротуару. — Кажется, слухи о вас преувеличены. Не поверю, что хороший душеправ использует такую странную технику.

— Как много душеправов с вами работали? — уточнил я и, не получив ответа, продолжил, — Я умею ждать, Виктория Ильинична. Так что ни в чем себе не отказывайте — ненавидьте меня так сильно, как только можете. Вам от этого станет легче. Но потом. Когда я разрешу.

— Он разрешит, — пробормотала себе под нос Муромцева и зло ухмыльнулась.

Машина остановилась чуть резче, чем следовало. И я словно между прочим уточнил:

— У вас права точно не куплены?

Но прежде чем девушка ответила, я вышел из салона и поправил полы пиджака. А потом зашагал к входу в здание из красного кирпича. Виктория Ильинична последовала за мной, не произнося ни слова. Было заметно, что она немного утомилась пикироваться.

Ресторан «Чердак» располагался в мансарде четырехэтажного дома. И из окон заведения с одной стороны открывался прекрасный вид на набережную и реку. С другой же стороны можно было посмотреть на парк и старинные особняки дворянских семей, которые давно уже были закрыты на реставрацию. На входе стояла компания молодых людей, которые курили темные сигареты, источающие душный вишневый дым. Один из них многозначительно посмотрел на мою сопровождающую, а потом бросил оценивающий взгляд на меня. Если Муромцева это и заметила, то предпочла сделать вид, что в этом нет ничего особенного. Не удивлюсь, если она привыкла, что ее замечали. Все же девушка выглядела эффектно, даже несмотря на то, что сейчас казалась мрачной.

Мы поднялись по широкой лестнице на четвертый этаж, где у дверей с табличкой «Чердак» нас встретил привратник:

— Добрый день, — с улыбкой начал он, взглянув на вышитый на груди моего пиджака герб, и продолжил. — Мастер Юсупов. Вас уже ожидают.

Он открыл дверь, приглашая нас войти. И мы вошли в просторный зал, где нас встретил распорядитель, который после приветствий сопроводил нас.

— Вот, прошу, — произнёс он, останавливаясь у нужного столика, за которым уже ждала нас девушка лет двадцати.

Она была приятной, невысокой, со светлой копной непослушных волос, обрамляющих круглое личико. Глаза за стеклами очков смотрелись чуть больше. Незнакомка была облачена в синий пиджак, белоснежную рубашку и широкие штаны из плотной ткани, напоминающей форму матроса. На шею незнакомка повязала полосатый шарфик. Не удивлюсь, если она создавала образ простой девушки с окраины, и ей это почти удалось. Все портила довольно дорогая мужская сумка. Она хоть и была сшита из парусины, но именно такая была у меня. И я точно понимал, что кроме удобства вещица обладала особой подкладкой, которая могла выдержать попадание пули. Подобную сумку достаточно было выставить перед собой и отделаться ушибом, вместо по-настоящему опасной травмы.

— Присаживайтесь, — попросила девушка и цепко осмотрела мою спутницу.

— Спасибо, — ответил я, сел в свободное кресло и поинтересовался. — Как я понимаю, вы и есть Острый Борис?

Девушка пожала плечами:

— В наше время сложно добиться успеха в репортерском деле. Общество уверено, что женщины не могут работать в серьезном издании. Многие полагают, что девицы горазды писать только статейки для бульварных изданий или гламурных журналов. Якобы женщины способны обсуждать помады, фасоны платьев и погоду. И постоянно доказывать, что я могу больше, мне не хочется. Это пустая трата времени и сил. Так что приходится выкручиваться.