Маячный мастер (СИ) - Батыршин Борис - Страница 9

Он похлопал митральезу по бронзовому циллиндрическому казённику из которого вверх-вбок торчала фасонная горловина патроноприёмника.

— Вот и хорошо, завтра опробуем. — кивнул Сергей. — Сперва откатаем мерную милю, потом уйдём за острова и там уж постреляем вволю. Прихватите десяток пустых бочонков, будут нам вместо мишеней.

Мастер Леру кивнул

— Сделаем, господин. Тогда завтра в это же время жду вас здесь. А сейчас извините, много работы…

Намёк был ясен. Сергей и Казаков пожали корабелу руку — шершавую, крепкую, как доска и такую же широкую — и полезли по лесенке с борта «Штральзунда» на твёрдую землю.

Из записок Сергея Баранцева.

'…На верфь мы отправились с утра пораньше, сразу после завтрака, накрытого матушкой Спуль в гостиной. Кофе, бекона, глазунья из двух яиц с ломтиком бекона, поджаренные хлебцы с ежевичным джемом — континентальный завтрак, да и только! Покончив с трапезой, мы вышли из дома — за оградой палисадника нас уже дожидался фиакр, который и довёз нас через весь город, на восточную окраину, где располагались судовые мастерские, эллинги и верфи.

По дороге Пётр всё время вертел головой, озираясь по сторонам — всё-таки утренний Зурбаган разительно отличается от вечернего. То он спрашивал о какой-нибудь лавочке или особо приметном здании; то восхищался женскими нарядами (словно сошедшими о страниц иллюстрированных журналов и модных каталогов викторианских времён); привстал на сиденье и замахал несуществующей шляпой, приветствуя взвод таможенных стрелков, марширующих куда-то под командой офицера в синем сюртуке и высоком, с лаковым козырьком, кепи.

До верфи мы добрались быстро, всего за полчаса. Всё же Зурбаган — небольшой город, во всяком случае, но нашим, земным меркам. По дороге нам попались трое велосипедистов — одетые в твидовые клетчатые пиджаки поверх кокетливых жилетов и пузырящиеся на бёдрах бриджи, они старательно крутили педали своих «пенни-фартингов» [1], сидя верхом на огромных передних колёсах. В прошлый раз я таких агрегатов не встречал, как, похоже, и лошадь, запряжённая в наш экипаж — увидев нелепые скрипящие металлом конструкции, несчастное животное захрапело, прижав уши и шарахнулось, отчего фиакр едва не зацепил осью фонарный столб. Кучер предотвратил столкновение, обложив «циклиста» (так, кажется, называли в дореволюционной ещё России любителей двухколёсной езды) здешними нехорошими словами.

На верфи нас ждал «Штральзунд» — заново покрашенный, со старательно отполированными и покрытыми лаком планширем и дельными вещами и надраенной до солнечного блеска медяшкой. Но, главное, конечно, было не в этом, а в паровике, для установки которого пришлось расширить кормовую рубку и примерно вдвое урезать и без того тесный кокпит. Мастер Леру специально для меня приготовил демонстрацию — он заранее раскочегарил маленький котёл, сдвинул рычаг, подающий пар в цилиндры — а когда я вдоволь налюбовался вращающимся винтом и мельтешащими шариками регулятора Уатта, установленного поверх кожуха паровика (здесь он, разумеется, называется по-другому) — дёрнул на обшитую кожей петлю. Вверх ударила струя пара, гудок, переполошённые чайки мечутся над нашими головами — готово!

Впрочем, не совсем, как выяснилось. Для полного завершения работ мастер Леру запросил ещё сутки. Я спорить не стал — специалисту виднее. Мы договорились о назначенных на завтра ходовых и артиллерийских испытаниях — и совсем, было, покинули территорию верфи, как в стороне, возле стоящей на стапеле большой яхты, мелькнула знакомая фигурка.

Простите, мастер Леру… — спросил я у нашего провожатого (корабел взялся проводить заказчиков до ворот) — Вы не в курсе, во-о-он та особа здесь часто бывает?

Корабел нашёл взглядом предмет моего внимания.

— Мадемуазель Зирта, племянница Гросс адмирала? Да, случается, захаживает. На нашей верфи строят яхту для ежегодной регаты Пяти Фарватеров по заказу команды Морского Лицея. Она тоже состоит в ней — вот и интересуется ходом работ.

Я извлёк из жилетного кармана золотую монету.

— Не будет ли с моей стороны неделикатным попросить проследить, чтобы она не приближалась к «Штральзунду» — во всяком случае, пока мы его не заберём?

— Но Зирта — мичман, офицер… неужели вы заподозрили её с чём-то предосудительном?

На широкую ладонь легла ещё одна монета.

— Всё сделаем, господин! — торопливо сказал мастер Леру, пряча неожиданный прибыток в карман. — Не извольте беспокоиться, самолично прослежу!..'

— Вот, держи. Это на первое время, пока мы в городе.

Казаков взвесил на ладони замшевый мешочек,

— Богато живёшь… Откуда столько счастья?

— Помнишь, я рассказывал, как нашёл разбитый корабль?

— У этого… острова Скелета?

— Точно. Вот, это оттуда. Не сами монеты — побрякушки всякие, монеты золотые — не эти, другие. Я их здесь, в Зурбагане поменял, в одной лавочке.

Казаков распустил завязки и вытряс на ладонь несколько монет. Они были большие, глубокого масляно жёлтого цвета и приятно оттягивали ладонь.

— Мой тебе совет: носи лучше деньги в карманах. Тут, знаешь ли, имеется жульё — а из узкого кармана, да по одной монете всё же труднее вытащить, чем все вместе, в кошеле. Да и карманы не будут оттопыриваться.

— Может, тут и Гильдия Воров, Грабителей и Смежных профессий имеется? — осведомился Казаков, распихивая содержимое мешочка по карманам. — Ну, как у Прачетта?

— Наверняка. Денежной публики в Зурбагане хватает, что местных, что приезжих. Меня, правда, бог миловал, не сталкивался…

Мешочек опустел — карманов в обновке оказалось много. Казаков долго выбирал новый гардероб в лавке готового платья, куда затащил его Сергей, и в итоге остановился на костюме, как две капли воды похожем на те, что они видели на давешних «циклистах». Покопавшись на полках, Казаков, добавил к нему клетчатую суконную кепку с наушниками, застёгнутыми пуговкой на макушке (приказчик отрекомендовал её как «спортивную») и шнурованные башмаки с кожаными, твёрдыми, как дерево, крагами на ремешках с медными замочками. Эти аксессуары, незнакомые по прежней жизни, неожиданно ему приглянулись — особенно, когда приказчик продемонстрировал пришитый к внутренней стороне краг узкий вертикальный кармашек для потайного ножа.

— Кстати, о корабле… — он запихнул последние две монеты в задний карман бриджей, — А может, там ещё есть? На корабле, я имею в виду.

Может, и есть. — не стал спорить Сергей. — Я ведь его только наскоро осмотрел. Но тебе ничто не мешает поиски продолжить.

— Мне? — Казаков удивлённо вздёрнул бровь. Но как я туда…

Сергей замялся.

— Понимаешь, не хотел говорить раньше времени… Должность маячного мастера на Бесовом Носу — это ведь так, временно, пока не провернём там одно дело. А вообще-то я хотел тебе предложить место при маяке на том самом острове Скелета. Вот обоснуешься там — и обшаришь обломки хорошенько, ничего не пропуская. Может, там, и правда полно всякого добра?

Это была новость. Но Казаков, чей мозг был сверх меры перегружен и не такими сюрпризами, отреагировал на сообщение неожиданно вяло.

— Я что, я не против. Только ведь ты сам говорил, что корабль сидит на камнях — может, к тому времени, как мы…я там окажусь, его уже в щепки разнесёт?

— Мы окажемся. — поправил Сергей. — Вообще-то ты прав, когда я оттуда убирался, погода портилась. А может, и нет — сколько-то времени он там пролежал на камнях? Говорю же: кости на палубе были очищены от мяса, значит, много времени прошло.

— Крабы и рачки всякие быстро с этим справляются. — буркнул Казаков. — Так что хорошо бы поскорее.

— Согласен, тянуть незачем. Вот закончим сегодня вечером одно дело, завтра заберём на верфи «Штральзунд» — и можно отправляться! Астролябия у меня настроена, только предупредим мастера Валу — и в путь! Только уж извини, тебя я там пока на острове оставить не смогу. Во-первых, в одиночку тебе будет там тяжело, а во-вторых — надо сперва ещё кое-что провернуть, но уже у нас, на Земле.