Сломанная кукла (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 16

Распахнув глаза, уверенным движением, перехватываю руку противника, выворачивая кисть.

Перекатываюсь, распиная того, кто посмел. Прямо с его рукой рывком прижимаю нож к шее противника. Кожа лопается от остроты лезвия.

Ошейник... Белый... Женя...

В последнее мгновение придерживаю руку.

- Какого хуя? - рявкаю я, захлебываясь от адреналина и все ещё путая явь и сон.

Она испуганно судорожно дышит, распахнув свои огромные глаза.

- Какого?..

Отрицательно качает головой. Губы трясутся.

Вырываю из ее руки нож.

Встаю на колени.

Бойцы, поднимаясь, сонно и с недоумением смотрят на нас.

Перевожу взгляд с ножа в своей руке на нее и обратно.

Пульс грохочет в ушах.

- Я не хотела... - трясутся ее губы. - Я просто хотела уйти...

- Псих, все ок?..

- Нихера не "ок"!

Она полностью одета. Только что без привычной балаклавы. Моя тельняшка и шапка, аккуратно сложенные лежат в изголовье.

- Ты вытащила нож.

- Без ножа как идти?.. - жалобно смотрит на меня.

На глаза наливаются слёзы. Лицо обиженно вздрагивает.

- Не ножны! Нож!

- Боялась разбудить... Ножны зацепились...

- Идиотка, блять.

В ярости пинаю рюкзак, поднимаясь на ноги.

- Празднуй второй день рождения сегодня! - рявкаю на нее, обуваясь. - В секунде была до вскрытого горла. Шизо, блять... Додумалась... Ебанутая...

Отхожу чуть дальше, умываю снегом горящее лицо. Руки трясутся.

- Все следят за своим оружием! - не поворачиваясь, рычу я.

Замерев, она сидит неподвижно, вжав голову в плечи.

Возвращаюсь.

В лагере ни звука.

- Йода... Дай аптечку.

Кидает.

Сажусь рядом с ней на колени. Все ещё на эмоциях чуть грубее, чем хотел бы, толкаю ее подбородок в сторону, открывая себе доступ до раны. Дезинфицирую, леплю пластырь.

- Руку покажи, - грубо требую я.

Она испуганно протягивает обе. Шевелю запястье.

Дергаясь, ахает.

Вывернул, конечно же!

- Скажи спасибо, что не сломал, - психую.

Размяв, перематываю эластичным бинтом.

- Как Вас зовут? - шепчет она.

Поднимаю на нее взгляд.

- Гор-р-рдей... - выдавливаю из себя, оскаливаясь.

- Гордей, простите меня. Я не хотела Вас напугать, - шепчет тихо. - Я ничего плохого не хотела. Извините меня...

- Я тебе сейчас щелкну реально, для просветления! Нахера мне твои извинения?

Опускает виновато взгляд.

- Мне зачем потом жить с историей, что я дуру какую-то прирезал?

Расстроенно смотрит в сторону. Несчастная и прибитая. Заставляя меня беситься еще сильнее.

- Ненавижу гражданских, блять! Не выношу баб в отряде! - цежу раздраженно. - Я же сказал - идёшь с группой. Всё!!

Разворачиваюсь к замершей и наблюдающей за нами группе.

- Чо замерли? Подъем! Собираемся...

Сегодня сложный отрезок пути. Снег валит, затрудняя движение. И идём по подлеску. Довольно густому.

Я ещё окаменевший внутри от утренних реактивов попавших в кровь.

И мне сложно общаться с людьми. Поэтому говорю я односложно и недоброжелательно.

Женя все время пытается подойти, стоит мне только отделиться от группы.

Не могу прийти в равновесие с ней. Вывела на неадекват, зараза такая!

- Псих, ты зачем так жёстко с девочкой? - выговаривает мне Йода.

- Нормально я с ней. Не лезьте, я сам. Нянчится сильно тоже нельзя. Сам же знаешь... А нам дойти надо.

Нянчится с женщинами в экстремальных ситуациях нельзя категорически. Это выключает у них режим выживания, включает истерику и "ребенка". Когда выводишь женщин, нужно ещё жестче, чем с мужиками быть. Всё должно быть четко - иерархия, подчинение, тишина. Иначе, они "потопят корабль".

И я ее не расспрашиваю ни о чем, чувствуя что она заистерит, если начать. У нее эта истерика на поверхности. Погладь и разрыдается.

- Да. Но ты подключился лично. Все, конечно, подключились. Но ты...

- С чего ты взял про лично?

- Вижу.

- Не знаю. Может быть.

- Я могу ее забрать на себя.

- Хм.

Я подключился, да. Каким местом, не понимаю.

- Забрать? - переспрашивает он.

- Нет. Сам.

Почему нет-то? - с удивлением прислушиваюсь к себе.

- Как знаешь.

Снег наконец-то прекращается, но жирные тучи висят низко. Ещё пойдет...

Оглядываюсь. Плетется метрах в пяти позади. Подкосило ее немного. Хуже идёт, чем вчера.

- Привал!

Второй за день. Все выбиваются из сил. Особенно она...

Танго прокачивает пацанов по карте и местности.

Я курю в стороне.

Боковым зрением замечаю, как снова нерешительно идёт в мою сторону. Разворачиваюсь к ней.

Замирает.

- Ну что ты как пингвин за мной ходишь? - рычу беззлобно на неё. - Не пойдешь ты никуда одна. Эта тема закрыта.

Опускает взгляд. Стоит не уходит.

- Ладно, иди сюда, - вздыхаю я.

Подходит близко, снова выводя меня из равновесия. Не могу понять даже чем конкретно. Поднимает лицо.

Красивое у нее лицо... Утонченное. Нежное. Но слишком юное и чистое, чтобы его смаковать.

- Дай, запястье посмотрю.

Задирая рукав куртки, разматываю руку. При свете дня хорошо видны типичные шрамы по венам.

- Вскрывалась?

- Да, - шепчет.

- Неправильно ты вскрывалась.

- Знаю.

- По дури или реально "выйти" хотела?

- Ни то, ни другое...

- А какое?

- Надеялась попасть в Скорую.

- Попала?

- Нет... "Плохой человек" вызвал таких же "плохих врачей". И решил проблему.

Руки мои замирают. Глажу большим пальцем шрам.

Мне это ее объяснение почему-то заходит. Потому что не дурь и не капитуляция. А попытка бороться. И это тоже способ, да. Боец…

- Чего хотела-то? Целый день за мной ходишь.

- Фсбшники... - шепчет, заламывая руки и отрицательно качая головой.

Подслушивала ночью?

- Они нормальные ребята. Ты можешь им доверять.

Опять отрицательно качает головой.

- Тот человек...

- "Плохой человек"?

Кивает.

- Из ФСБ. Майор... Он прикажет. Меня отдадут.

- Хм. Зачем ты ему? Что ты натворила?

Мнется, волнуясь.

- Ничего. Я...

Мы замираем от звука. Разворачиваюсь на низкие вибрации приближающейся вертушки.

- Это ещё кто?

Иду к своим.

Поднимаем с инструкторами головы вверх, разглядывая через кроны деревьев. Снова начинает валить снег.

- Это не наша вертушка. Наши не так звучат.

Летит очень низко.

- Это вообще не военный, смотри... - перекрикивая звук Танго. - Частный.

- Куда он?

- На посадку пошел...

- Ищут, может, кого.

- Кого тут искать? Лешего?

Переглядываемся. И одновременно переводим глаза на Женю.

Глядя в небо, она пятится в сторону ельника. И у меня острое ощущение, что сейчас вчистит так, что хрен догонишь.

- А ну-ка стоять! - рявкаю ей.

Но она срывается в лес.

Блять!

Злясь, срываюсь следом.

- Женя! Убью заразу...

Догоняю метров через сто пятьдесят, заваливая в снег.

Хочется опять отругать ее и дать леща. Поднимаю нас на колени.

Встряхиваю за грудки со злостью.

Совершенно неожиданно прижимается к моей щеке лицом, я чувствую как она беззвучно рыдает.

- Не отдавай меня ему, пожалуйста...

Обескураженно держу на весу руки, не зная что делать с ними и с ней.

- Это он… я знаю… ОН.

Руки сами на автомате, обнимают ее.

- Тихо... - бормочу растерянно.

Куда уж тише и так едва шепчет.

- Не отдам... - глажу ее по спине.

- Отпусти-и-и... - рыдает она.

Мое лицо в ее слезах. Облизываю свои соленые губы.

Вертолет замолкает где-то совсем недалеко. Значит, заметили под кронами группу. От опушки полчаса пилить, не меньше им.

- Так, - встряхиваюсь. - Ну-ка отставить, боец. Слушай меня внимательно...