Тинг (СИ) - Прокофьев Роман - Страница 33

Руна-Предмет

Качество: серебро

Активация: 12 капель Звездной Крови

Содержит артефакт Вечности. Будучи экипированным, в случае получения ранений без участия владельца активирует «Исцеление», устраняющее последствия легких, тяжелых (включая переломы) и смертельных ранений (если объект применения еще жив). Не может исцелить при потере значительной доли целостности организма.

Количество зарядов «Исцеления» — 3/3

Время действия: мгновенно

Время восстановления: 1 древодень

Таймер перезарядки: готова к активации

Артефакт приобрел большую силу, став аналогом серебряного «Исцеления», переданного Травинке. Но зарядов — осталось лишь три, а перезарядка — сутки. Руна Исцеления же имела часовой таймер и теоретически могла быть применена за сутки двадцать пять раз. Да и самостоятельная активация столь мощного лечебного эффекта выглядела скорее минусом — что, если он среагирует на незначительную травму, потратив драгоценный заряд? Я даже испытал некоторое сожаление — потоковое исцеление бронзового Кристалла выглядело более удобным для затяжного боя, чем мощное, но быстро исчерпываемое лечение серебряного аналога. Приходило запоздалое понимание, что нужно иметь в Скрижали оба варианта, а также, что не всегда Повышение Руны до высшего ранга полезно. Увы, но в результате можно получить новый продукт, который требует совсем иной тактики.

Нас повела Вероника — и было такое ощущение, что она специально выбрала маршрут, чтобы посмотреть, кто уже приехал к Древу. Мы шли по извилистой тропе вдоль берега, а глаза нашего рикса замечали вышивку, значки, сигны, бунчуки и стяги у многочисленных лагерей, идентифицируя их обитателей. Мне они не говорили ничего — я видел лишь коренастых и плосколицых сородичей Песчанки, диковатых, украшенных костяными ожерельями Людей Пещер, заросших густым мехом Людей Леса, тут же напомнивших павшего Лохмача. Его соплеменники, кстати, несмотря на облик, напоминающий земных йети, выглядели крупным и хорошо организованным отрядом, а один из их Восходящих, встретившийся на дороге, вежливым рычанием поприветствовал нашу компанию.

Любопытно было, что многие Восходящие прибывали не в составе «посольств», а поодиночке или небольшими компаниями. Я видел множество одиночных палаток, а уж от количества деревянных, бронзовых и серебряных Восходящих просто рябило в глазах. На языке вертелся один вопрос: как представители самых разных и зачастую враждебных варварских племен еще не устроили тут массовое побоище? Неужели их удерживает только аура Древа? Идущая рядом Травинка тихо пояснила, что тинг и существует для разрешения споров малой кровью, у Великого Древа — древняя территория мира, а забиякам никто не запрещает выйти на фионтар. Народ, нарушивший мир у Древа, потеряет доступ в земли Благословения и к Храму Вечности — а значит, будет лишен возможности инициировать новых Восходящих, а также решать вопросы «дипломатическим» путем. В общем, как я начинал понимать, большой Тинг — некое коллегиальное собрание, этакий саммит всех признанных Народов Круга, и представительство в нем крайне важно.

Я с любопытством разглядывал корабли у пристани — похожие на длинные джонки с единственным прямоугольным парусом. Их высокие носы венчали резные, гипертрофированно мускулистые мужи и, хм, очень выпуклые девы, а приподнятую корму подпирали фигуры мифических чудовищ, казавшиеся настоящим произведением искусства. На берегу возле мола был выстроен ряд длинных, крытых изумрудным дерном домов, а над входом самого большого из них даже висело нечто вроде вывески, изображающей кулак, окруженный завитушками волн. Возле входа стояло несколько Людей Моря — полуголых, разрисованных синей татуировкой здоровенных детин с совершенно разбойничьими физиономиями. Нордийцы — сородичи Сюгретты — выглядели слегка уменьшенными копиями Толи Грохота. Когда мы проходили мимо, парочка из них внезапно заулюлюкала, а один пронзительно свистнул. Вероника нахмурилась, но ответный рев Толи Грохота перекрыл их вопли, как рев тауро блеянье коз:

— Уру-ру, на! — выдохнул десант, скорчив зверскую рожу, и нордийцы озадаченно заткнулись.

— Пиво пить зовут, — пояснил Грохот свою выходку. — Оно у них забористое, на!

— Ох, Толя, Толя, — усмехнулся Динамит.

— А че сразу Толя-то, командир? — удивился Грохот. — Здесь народ квелый, никакой, что мужики, что бабы. Вроде люди как люди, а захочешь отдохнуть — и подраться не с кем, жеваный крот!

— Может, не надо тебе стигмат? Ну его к чертовой матери, а?

— Слушай, командир! Если мне гвоздь дадут, получается, можно будет с нордийцами в их забаву по чесноку зарубиться? А то они после крайнего раза, на, резко в отказ пошли — мол, ты не Восходящий, япона мама! Ну теперь-то хрен отмажутся, на!

— Толя, я тебя умоляю. Мисс Максвелл, может не надо, а? — страдальчески взмолился Динамит.

— Разрешаю, — вдруг ответила мисс Максвелл со странной полуулыбкой.

— Мисс Максвелл!

— Когда мы впервые приехали сюда, Винс решил познакомиться с Людьми Моря, — сказала она. — Не знаю точно, что там было, но Славы за это он получил больше, чем за предыдущий год, хватило дорасти до рикса… С утра мы сняли его с корабля, который пришел с Холодных Берегов. Двое эрлов лишились Титулов, а капитанша хотела сделать Винса своим консортом. Несколько циклов после этого Люди Моря здорово уважали нас…

— Я Винса не застал, на, — мотнул головой Грохот. — Но он был, по байкам, мировой мужик. А пиво у нордийцев что надо! Получу гвоздь, схожу потрескать по рыжим мордам. Звездный Флот меня поддержит, на.

Из рассказов товарищей стало ясно, что у нордийцев правил культ силы, а еще существовало любопытное развлечение, когда двое мужчин (или женщин, для Людей Моря это было не важно), встав друг напротив друга, по очереди пытались отправить противника в нокдаун, пользуясь лишь открытой ладонью. Этакий чемпионат по оплеухам, который с блеском выиграл Винсент Кассиди, а потом его достижение частично повторил Толя Грохот. По правилам с Восходящими должны были состязаться только Восходящие, так что мой товарищ имел шанс обновить рекорд.

Далее дорога пошла по склонам, сквозь причудливый город у Корней Игг-Древа. Сияющие золотом свет-деревья соседствовали с узловатыми древесными домами, образующими целые многоэтажки, сросшиеся ветвями вдоль извилистых улиц. Кого тут только не было — я видел Людей Моря и Людей Древа, Народ Реки и Народ Леса, а также аборигенов, которых не мог однозначно идентифицировать. Невиданные растения и необычные животные, гул незнакомых языков, невероятная эклектика доспехов, рунных артефактов, биотехнологий и земного снаряжения — мир Единства был очень странным, но он больше не пугал меня. Рядом, чуть прикасаясь рукой, шла Травинка, вокруг были друзья, шею щекотал мохнатый воротник Кыша, а значит — я находился там, где нужно.

Наконец изумрудно-золотые улицы расступились, огибая свободное пространство, окружавшее Храм Вечности. Здание, будто отлитое из золотого лиора, не выглядело необычным для тех, кто видел Золотой Город, но Инь споткнулся и потрясенно заморгал, а Грай не смог сдержать восхищенный вздох. Да, оно выглядело тут чужеродным, но в каждом обводе ощущалось дыхание могущественной и древней цивилизации. Затянутый призрачной пеленой листообразный вход, мерцающий объемный знак аккреционного диска — впечатляющее, космическое величие. Даже для землян.

Повернувшись, Травинка удивленно прищурилась — наверное, ждала какой-то восхищенной реакции. Но ее не было — я внимательно изучал Храм, в том числе золотую статую, растущую из стены прямо над входом. Схожая с теми, что встречались в Вечности, эта изображала иного Хранителя — фигура в мантии протягивала навстречу входящим в Храм руку, на раскрытой ладони выделялся серебряный силуэт стигмата. Бесполое лицо улыбалось, чуть прикрыв веки, и в этой гримасе мне почудилась скрытая насмешка.

— Посланник, — прошипел Белый Дьявол, даже не скрывая ядовитую ненависть. — Или Посланница. У нее много обличий. Это ей служит Дом Норн. Это она создала Храмы, где Восходящих делают рабами Вечности…