Черкес. Дебют двойного агента в Стамбуле (СИ) - "Greko" - Страница 41

Добил. Глаза Георгия округлились. Он более чем удивленно посмотрел на Спенсера. Я еле сдерживал смех, глядя на будущего летописца земли грузинской. Его растерянность достигла апогея. Он вообще ничего уже не понимал. Почему парень, вроде минуту назад готовый кулаками разобраться с неприятным эпизодом, сейчас смотрит на него с таким интересом, в котором уже проскальзывают заметное уважение и восхищение?

Тут же Спенсер вздрогнул, потому что Георгий неожиданно обернулся и громко стал созывать в наш кружок своих собутыльников, чтобы сообщить им великую новость.

— Давид, Гоча, Гия! Гляньте!

Троица тут же отозвалась на призыв. Подошли. Говорили хором.

— Что, что случилось? Это кто такие? Привет!

— Здравствуйте! – ответил я.

— Это Коста, грек, – пояснял Георгий. – Знаешь, как на нашем говорит?! Лучше нас!

Раздалось троекратное «Ва!».

Все посчитали необходимым обняться со знатоком грузинского языка.

— А это, – Георгий ткнул в бледнеющего Спенсера, – англичанин. К нам в Грузию собирается. Книгу хочет написать.

— Ва! Да ладно?! Что ты говоришь!

Спенсер не выдержал. Воспользовался минутой экстаза грузин, наклонился ко мне.

— Ради Бога, что происходит, Коста?

— Успокойтесь, все в порядке. Я сказал им, что вы собираетесь в Грузию и хотите написать книгу. Они в восторге! Готовьтесь, сейчас они начнут выражать своё восхищение!

Спенсер успокоился.

—Давайте я вас познакомлю, – предложил я грузинскому квартету.

— Ты и на английском говоришь?! – дошло, наконец, до Георгия.

— Да, — я опять со скромным видом принял очередной взрыв восторга.

Потом исполнил роль чистого переводчика. Поочередно всех представил. Все уважительно здоровались со Спенсером. Спенсер старательно повторял имена парней, каждый раз вызывая одобрительные возгласы. Потом Георгий, приобняв Спенсера, пригласил его пройти в самый центр круга. И тут же громко потребовал тишины. Друзья его поддержали. Постепенно дворик угомонился. Все, кто еще не знал о причине подобной просьбы, пока с недоумением смотрели на глашатаев.

— Налейте! – приказал Георгий.

Я, предвкушая ход событий, еле сдерживал смех. Витой рог, доверху наполненный вином, уже плыл по направлению к меняющемуся в лице Спенсеру. Он осторожно взял рог в руки, с тревогой посмотрел на меня. Я в этот момент как раз принимал другой рог. Приняв, поблагодарил поклоном головы. Спенсер за мной повторил.

— Все в порядке! – успокаивал и наставлял я Спенсера. – Сейчас Георгий будет говорить тост в нашу честь! В особо пафосных местах будет неплохо, если вы будете прикладывать руку к сердцу, выказывая свою благодарность за столь лестные слова в ваш адрес, или просто кивать.

— Понятно.

Георгий, уже готовый произнести тост, ждал от меня отмашки, наблюдая за нашим диалогом. Я посмотрел на него, кивнул: мол, поехали!

Георгий начал. Было небольшое предисловие, прежде чем он коснулся наших скромных персон. И так как он начал с восхваления меня, я посчитал необходимым подготовить Спенсера к тому, что его ожидало, пользуясь тем, что никто не понимал, что я в эти минуты говорил англичанину.

— Послушайте меня, мистер Эдвард. Не волнуйтесь, говорят про меня, – приложил руку к сердцу в знак благодарности за упоминание моего великого народа. – После того, как тост закончится, все выпьют за нас. Мы при этом пока не пьем. Нам нужно будет сказать ответное слово. Тут не волнуйтесь. Если будет необходимо, я все должным образом приукрашу. Но после того, как вы скажете, вы должны будете выпить весь этот рог до последней капли!

Признаюсь, я испытывал некую мстительную радость в предвкушении реакции Спенсера. И дождался. Спенсер посмотрел на меня с ужасом.

— Как до последней капли?!

— Улыбайтесь! – приказал я ему, поскольку грех было не воспользоваться таким моментом, когда можно было переступить за черту сложившихся отношений, в которых я не имел права на подобные указания, да еще в приказном тоне.

Спенсер послушно улыбнулся.

— Это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Вино легкое. Поверьте мне, вы справитесь.

— Но... – Спенсер все равно не мог поверить.

— Послушайте меня! – я наслаждался своим новым статусом, пусть и обретенным только на время церемонии с рогом. – Вы хотите поехать в Грузию?

Спенсер кивнул.

— Вы хотите узнать про эту страну и про ее жителей как можно больше, по максимуму?

Спенсер кивнул.

— Так вот, чтобы это получилось, вам придется не раз и не два сидеть за накрытым в вашу честь столом, выслушивать тосты в вашу честь и пить. Много пить. Иначе вы не узнаете эту страну и не сблизитесь с ее народом. Так что давайте считать, что сегодня – ваша первая тренировка.

Спенсер посмотрел на меня. Я был серьезен. Спенсер кивнул.

— Хорошо! – улыбнулся, поддерживая его. – Теперь говорят про вас!

Я начал переводить, не забывая указывать Спенсеру, когда нужно просто благодарно кивнуть головой, а когда приложить руку к сердцу. Спенсер все исполнял. И при этом все равно был растерян. Только теперь его растерянность была связана не с тем, что ему придется опрокинуть в себя почти литр вина. Он никак не мог поверить, слушая мой перевод, что о нем, о человеке, которого видят в первый раз и которого вовсе не знают, говорят настолько проникновенные слова и так восхваляют.

Георгий закончил. Все выпили. И все теперь смотрели на нас. Я вежливо попросил Спенсера дать мне высказаться первому. Сделал небольшой шаг вперед. Тост мой намеренно был коротким. Я понимал, как весь дворик с нетерпением ожидает ответной речи англичанина! Поэтому: поблагодарил – пожелал – выпил. Все одобрительно зашумели, когда я перевернул рог, демонстрируя, что выпито все до последней капли. После этого все разом посмотрели на Спенсера. Установилась абсолютная тишина. И взгляды десятков глаз, и такая тишина, конечно, смутили Спенсера. Он откашлялся. Посмотрел на меня. Я подбодрил его. Спенсер сделал шаг вперед, приподнял рог.

Переводя, я вынужден был признать, что Спенсер, все-таки, крепкий мужик. Он справился с волнением. Он понял, что нужно говорить, чтобы покорить публику. И еще я был вынужден признать, что сделал он это без моей помощи. Мне не пришлось ничего добавлять от себя, настолько его тост соответствовал правилам грузинского застолья. А уж закончил он его и вовсе чистейшим туше!

— Я очень хотел посетить Грузию. И если до этой минуты это была мечта, то теперь для меня это стало делом чести. Потому что теперь я обязательно должен посетить Грузию! Я должен увидеть ту благословенную землю, которая являет миру таких прекрасных людей, как вы! Людей с такими большими и добрыми сердцами! Спасибо!

Под одобрительные восклицания, под взгляды десятков глаз, во многих из которых уже блестели слезы, Спенсер справился и с рогом. Выпил все до последней капли, перевернул. Это была абсолютно заслуженная победа! И это я тоже признал.

Спенсера и меня тут же подхватили, усадили за стол. Шум уже стоял невообразимый. Но я все-таки успел попросить Георгия не наливать Спенсеру такими дозами. Георгий кивнул. Перед Спенсером поставили стакан.

— Вы блестяще справились! – я наклонился к Спенсеру.

— Не ожидали? – улыбнулся англичанин.

— Если честно – нет! – признался я.

— И переводили слово в слово, ничего не добавляя и не приукрашивая?

— В этом не было необходимости! Лучше и не скажешь!

Спенсер не мог скрыть своего восторга.

— Кстати, не думал, что так легко справлюсь с рогом и сейчас справляюсь с вином, – Спенсер сказал это, выпив уже второй стакан менее чем за минуту. – Очень легкое. Практически компот!

Я кивнул. Подумал, было, его предупредить, но решил, что раз тренировка, то пусть уже пройдет ее до конца и сам на своей шкуре испытает коварство такого вина. Действительно, кажется компотом. Пьешь легко и много. И совсем не понимаешь, почему в какой-то момент происходит неожиданный щелчок – и вот ты уже не можешь стоять на ногах, и уже вихри в голове, и язык уже подчиняется тебе с трудом. Как по мне, легкое вино – самый опасный напиток из всех, потому что от него не ожидаешь подвоха. Так что теперь моей заботой было еще и не пропустить этот щелчок у Спенсера. А то мало ли... В таком состоянии любой шаловливый, пусть и мимолетный женский взгляд мог призвать его на подвиги, из которых мы без потерь уже точно не выйдем. Горячая грузинская кровь не позволит...