Черкес. Дебют двойного агента в Стамбуле (СИ) - "Greko" - Страница 14

— Ответ очевиден, сэр: устроил бы туда своего человека.

— Эсквайр! – напомнил мне Стюарт, крайне щепетильный в вопросах титулования, как я уже понял. – Ход ваших мыслей очевиден, но есть проблема: не сложно пристроить своего человека на работу к русским, снабдив его нужными рекомендациями. Но где взять слугу со знаниями языков и образованным настолько, чтобы уловить нечто действительно важное. Штат посольства Российской империи в Стамбуле огромен, его потребность в людях из числа местных жителей, достойных доверия, крайне высока, но выбираются лишь греки, как православные и явно турками обиженные.

— Не хотите ли вы сказать, что в роли такого слуги вы видите меня?! – вскричал я, уязвленный таким предположением: меня, человека 21 века, хотят загнать в прислугу?

— Почему бы нет? – спокойно отреагировал Стюарт, готовый к подобной реакции. – Ныне положение греков в Стамбуле, хоть и улучшилось, но не настолько, чтобы привередничать. Насколько мне известно, они бегут в Россию при первой возможности и готовы на все, чтобы стать подданными русского царя. В вашем же случае стоило бы прислушаться к доводам разума. Как много у вас вариантов? Тем более, я же не предлагаю вам жить за счет русских. Вы работаете на них – например, садовником – и на нас за хорошее вознаграждение. Как говорят на моей родине, на мед поймаешь больше мух, чем на уксус.

Не уверен, что правильно понял, но, по-видимому, Стюарт пытался сказать, что ласковое теля двух маток сосет. Его дальнейшие слова подтвердили мою догадку.

— Мы избавим вас от Афанасиоса, дадим нужные бумаги для устройства на работу и хорошо заплатим, а вы приобретете полезные связи, и – кто знает – возможно, подумаете о переезде в Россию, где откроются интересные возможности для коммерции, или вернетесь на родину, где английское влияние велико. Очень велико, уверяю вас! И там также есть нужда в проверенных в деле агентах.

— Я же объяснял: мой опыт шпионства закончился весьма печально.

— Боже, как можно сравнивать?! Дарданелльский паша и Великая Британия! Я познакомлю вас с такими людьми с таким положением… Я сведу вас с Дэвидом Урквартом, и вы сразу все поймете! Чтоб вы знали: он вернулся в Стамбул из-за своего журнала «Портфолио». Его статьи были способны свергнуть Правительство! Для вас будет честью работать вместе с будущим премьер-министром Великобритании! А Дэвид своих не бросает. Он воистину фигура мирового масштаба!

При этих словах Стюарт вскочил с места, подхватил свою шляпу и принялся ходить вокруг стола, энергично жестикулируя:

— Оставьте, Коста, свои сомнения. Я предлагаю вам верное дело, возможность решить все проблемы и обрести будущее…

Да-да, подумал я, «будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин…» – как все знакомо, Владимир Семенович давно предупреждал. И как сделать так, чтобы мое согласие выглядело естественным? А если так:

— Рекомендаций мало! Чтобы проникнуть в посольство, нужно свести знакомство с его драгоманами-греками. У нас принято решать все вопросы через землячество.

— Вот видите! Вы уже думаете о деле! Вы уже ищите решения – замечу, весьма дельные. Вы уже внутренне согласны!

— Перед вашим напором, мистер Стюарт, трудно устоять. Но дайте мне время подумать.

— Вы считаете, у вас есть время на раздумья? А если завтра вас найдут в канаве с перерезанным горлом? Разве ваши враги отступили? Вы в безопасности?

— С этим не поспоришь, сэр.

Стюарт не стал меня снова поправлять.

— Давайте сделаем так. Сейчас я отведу вас на один постоялый двор. Его хозяин – наш человек, вернее, он часто оказывает нам услуги, укрывая у себя нужных нам людей. Там нам проще приглядеть за вами и прийти на помощь, если что-то пойдет не так. У меня займет несколько дней, чтобы проверить ваш рассказ и подготовить необходимые бумаги. Возможно, на вас захочет взглянуть Уркварт – его слово будет последним. Вы же ничего не потеряете и не потратите ни пенса: проживание в течении недели мы вам обеспечим. Согласны?

— Более чем щедрое предложение, мистер Стюарт. От такого откажется лишь глупец.

Англичане рассчитались с духанщиком, и мы тронулись в путь.

Во время моей турпоездки в Стамбул одной из достопримечательностей, которую нам показали, был огромный постоялый двор Бююк Валиде Хан. Ныне он должен процветать: расположенный в самом центре торгового квартала, он, как нам рассказывали, играл роль своеобразного торгово-офисного центра средневековья, объединявшего под одной крышей жилые комнаты, офисы, склады, переговорные, помещения, используемые под мастерские. На мой вопрос, пойдем ли мы именно в этот караван-сарай, Стюарт отмахнулся.

— Там одним персы-шииты, дурное место.

Уж, не знаю, чем не устроили протестанта Стюарта идейные противники суннизма, но спорить я не стал. Он повел меня по кривым тесным улочкам куда-то на север от Гранд-Базара, и мне снова пришлось крутить головой, чтобы запомнить дорогу. Наверное, благодаря этому, я вдруг заметил, что нас упорно преследует какой-то человек. Ничем не примечательный мужчина в сюртуке европейского кроя и черной феске с серебряным полумесяцем сворачивал там же, где и мы, притормаживал возле лавок, изображая праздношатающегося зеваку, и двигался вслед за нами, стоило нам удалиться.

Как говорил один мой знакомый, ныне вполне себе здравствующий: если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят. Чтобы проверить свои подозрения, я попросил Стюарта со спутником подождать меня буквально пять минут. Сказал, что желал бы вернуться назад в переулок, из которого мы только свернули, чтобы купить себе пару бытовых мелочей. И, как и ожидалось, столкнулся с Черной феской, прошел мимо и с интересом наблюдал за его порывами подождать меня или устремиться за англичанами.

В итоге, он выскочил на перекресток и замер, как истукан.

— Нет у вас методов против Косты Варвакиса, – весело бросил я ему в спину по-русски.

Кажется, он меня понял. Все чудесатее и чудесатее…

Впрочем, нужду в полотенце и зубном порошке никто не отменял, даже загадочный господин в черном. Но в лавке, в которую я зашел и в которой продавалось все подряд – от сладостей до бытовых мелочей, – вместо «Бленда меда» мне предложили толченый мел с подозрительного вида добавками. Новая проблема на мою голову.

Вскоре мы добрались до нужного нам хана.

Во внешнем виде османского «отеля» три звезды – в равнобедренной трапеции, которую образовывало здание, — не было ничего необычного. В Париже таких домов – на каждом шагу. Но боковая стена, выполненная, начиная со второго этажа, в виде последовательного ряда из трех вертикальных уступов с окнами, забранными решетками, меня откровенно восхитила. В этом было что-то куда более созвучное моему потерянному времени. Практически – модерн, намного опередивший свое время с его строгими формами классицизма или с архитектурной вычурностью барокко. Всё ж следовало признать, как не противилось мое греческое сердце этой мысли, что турки – нация не только жестокая, но и умеющая удивлять.

Внутри хан выглядел более привычно и традиционно. Прямоугольный двор с единственными уличными воротами, переходящий в другой, куда мне посоветовали не соваться. Три ряда арочных галерей, опоясывающих по периметру каждый этаж. Двери «номеров» выходили на эти галереи. В одну из таких комнат меня проводили.

Перед расставанием Стюарт показал мне здоровенного охранника-албанца с устрашающим набором кинжалов за туго скрученным мягким поясом и в мягком овечьем колпаке, несмотря на теплую весеннюю погоду:

— Это Ахмет! Он за вами присмотрит. И постарайтесь не покидать караван-сарай. Это в ваших интересах. А теперь переведите, что я сказал: у бабУщ-ка бэзудэржно вэсэлэ.

— Прошу прощения, но это скорее похоже на набор слов типа «у бабушки безудержное веселье». Может лучше так:

Запомни же ныне ты слово мое:

Воителю слава — отрада;

Победой прославлено имя твое;

Твой щит на вратах Цареграда;

И волны и суша покорны тебе;