Короли Падали (ЛП) - Лэйк Кери - Страница 62

Я фыркаю слезливым смехом и сжимаю его руку.

— Ты никогда не придавал ему особого значения, не так ли? Я поддразниваю.

— Он был моим братом. Сколько бы мы ни сражались, часть меня умерла вместе с ним. Но это правда. Если он и был когда-либо способен любить что-то в этом мире, я почти уверен, что это была ты.

Моргая, я оглядываюсь вокруг, пытаясь не допустить, чтобы его слова затронули мои эмоции, но я измотана.

— Если это должно заставить меня чувствовать себя лучше, это не так.

Его губы растягиваются в улыбке, и я не могу быть уверена, но мне кажется, я вообще впервые вижу, чтобы Титус улыбался.

— Ну, знай это …. Он сказал мне, что если бы не ты, он, вероятно, связался бы со мной.

Взрыв смеха вырывается из моей груди, когда я представляю, как Кадмус говорит Титусу такие вещи, и выражение лица Титуса, которое последовало бы за этим.

— Я не могу себе этого представить. Я имею в виду, часть меня заинтригована, но…

— Нет. Ни за что, черт возьми. Он качает головой и подносит мою руку к своим губам, целуя тыльную сторону моей ладони.

— Береги себя. Спасибо, что не отказываешься от моего брата.

— Спасибо вам, что не отказываетесь от него. Я наклоняюсь и обнимаю его, зарываясь лицом в его шею, и слезы, наконец, вырываются наружу.

— Или меня.

— Ни за что.

РЕН

Караван замедляет ход и останавливается там, где раньше было шоссе 31. В отличие от сухой жары, откуда мы родом, здесь влажно, удушливо, но все зелено и красиво, под нежно-голубым небом, полным белых пушистых облаков. Сюрреалистично в этом отношении, как картина, которую я однажды видела висящей криво в заброшенном доме.

Некоторое время назад мы проезжали мимо небольших групп Бешенных вдоль шоссе, но с тех пор не видели ни одного на протяжении многих миль. Конечно, они здесь так же часто, как и где-либо еще в мире.

Несмотря на вид, тихий укол беспокойства пульсирует во мне, когда я смотрю через лобовое стекло.

Перед нами шеренга мужчин и женщин с пистолетами, пристегнутыми ремнями к телу, подталкивают нас к выходу из машины. Шестой бросает взгляд на меня, а затем на Валдиса в противоположном конце кабины. Эти двое обмениваются понимающим кивком и выходят из машины. Мы с Кали выходим вслед за ними, встреченные неодобрительным выражением лица Шестого.

Женщина со светлыми, коротко подстриженными волосами выходит вперед. Гибкого телосложения, она, конечно, не выглядит особо опасной, но оружие, которое она носит, судя по всему, украшенное костяными украшениями, говорит об обратном.

Вот и все, что нужно для того, чтобы это место было цивилизованным.

— Что вам здесь нужно? — спрашивает она, не сводя глаз с двух Альф.

— Мы проделали долгий путь. Слышали о месте, которое радушно принимает чужаков.

— Ну, ты не так расслышал. Любое место, которое открыто приветствует чужаков, обречено на разорение.

Сначала разочарование поражает мой желудок, смешиваясь с голодом из-за того, что я не ела несколько часов.

Она, кажется, снова оценивает Альф, ее взгляд задерживается на Шестом гораздо дольше, чем мне хотелось бы.

— Откуда ты взялся?

— Какое это имеет значение, если у вас нет намерений приветствовать нас внутри? Спрашивает Кали рядом со мной, ее голос такой же резкий, как и у женщины, которая сейчас смотрит на нее.

— Важно, получится у вас уйти с пульсом или нет.

— К западу отсюда, — отвечаю я, прежде чем Валдис решает устроить адский дождь от имени Кали.

— Мой отец рассказывал нам об этом месте, но, по-видимому, он все неправильно понял. Если тебе все равно, мы пойдем.

Нахмурив брови, она наклоняет голову.

— Кто твой отец?

— Мертвый. На самом деле это не имеет значения.

— Назови мне его имя.

— Джозеф Фалькенрат.

Обменявшись взглядом с одним из мужчин позади нее, чьи глаза расширяются от удивления, она поворачивается ко мне, ее глаза наполняются внезапной интригой.

— Рен?

— Откуда ты меня знаешь?

Она фыркает от смеха, и шеренга людей, стоящих позади нее, опускает оружие.

— Здесь не так много тех, кто этого не знает. Отводя свой пристальный взгляд от моего, она кивает влево от меня.

— Ты, должно быть, Шесть.

Нахмурившись, я перевожу взгляд с нее, на Шестого и Кали.

— Откуда ты знаешь наши имена?

Опустив пистолет, как и остальные, она поворачивается ко мне спиной и наклоняет голову вперед. Поперек ее шеи татуировка с изображением цифр из Калико. Остальные, стоящие позади нее, следуют ее примеру, у каждого из них такая же татуировка.

Я провожу взглядом по каждому человеку. Выжившие, которые прошли сквозь эти стены и каким-то образом выбрались на другую сторону.

Ко мне протягивается рука, и когда я поднимаю взгляд, она принадлежит блондинке, на лице которой теперь улыбка. Я отвечаю на ее рукопожатие.

— Я Джоханна. Твой отец освободил нас. Всех нас. Мы долго ждали тебя, Рен. Добро пожаловать в Хармони Хиллз.

РЕН

Восемь месяцев спустя …

Коснувшись расшатанной доски переднего крыльца, я хмурюсь и продолжаю раскачиваться. Скрип кресла-качалки звучит в такт ракушкам, которые мы собрали на пляже несколько месяцев назад, они болтаются на веревочках, как колокольчики на ветру. Сумерки начали опускаться на заднюю часть дома, создавая оранжево-розовое небо на фоне силуэтов пальм. Рядом со мной Кали баюкает малышку, улыбаясь ей, когда она сидит на мягких качелях.

— Боже, она такая красивая, Рен. Малышка Сарай. Мне это нравится. Я назвала ее в честь своей сестры, у которой было не так много времени в этом мире. С золотистыми локонами, которые завиваются на концах, она выглядит так, словно могла бы быть копией нее и моего брата Абеля.

Малышка ерзает у нее на руках, руки сжаты в кулачки, которыми она подносит их ко рту — верный признак того, что ее скоро нужно покормить. Конечно же, ее лицо морщится, и когда она отпускает свои крошечные пальчики, понимая, что в них нет молока, гнусавый крик сигнализирует о ее разочаровании.

Я поднимаю Сарай на руки, обнажая выпуклый живот Кали под ним.

— Как ты себя чувствуешь? Я снова сажусь на свое место и опускаю свой кофту, чтобы потрогать слишком набухшую грудь, которая подтекает от потребности опустошиться.

— Довольно хорошо. Готова лопнуть. Кали кладет руки по обе стороны от живота и улыбается.

— Это странно, что я с нетерпением жду родов?

— Нет, вовсе нет. Я думаю, что это Божий способ уменьшить наши страхи. За последний месяц они сделали нас такими несчастными, что нам наплевать, как больно вытаскивать этого ребенка из нашего тела. У меня вырывается смешок, когда я провожу пальцами по макушке Сараи.

— Выбрали какие-нибудь имена?

— Если это девочка? Брайани, в честь моей сестры. А если это мальчик… Она опускает взгляд, выражение ее лица серьезное.

— Кадмус. В честь его отца.

— Ты уверена, что это его ребенок?

— Это был последний раз, когда у меня была течка. Насколько я понимаю, она прекращается с беременностью, точно так же, как менструальный цикл. Она немного рассказала мне об течке и о том, как это работает. Сколько боли ей пришлось бы вытерпеть, если бы Альфа не облегчил ее страдания, и что в отсутствие Валдиса именно Кадмус обеспечивал ей некоторое утешение. Это несправедливо, то, как Калико использовала ее тело в качестве сосуда, сделала из нее морскую свинку для своих извращенных экспериментов.

— Что Валдис думает по этому поводу? За последние восемь месяцев я сблизилась с Кали, которая стала мне как младшая сестра, с которой у меня не было шанса вырасти.

Ее губы растягиваются в по-настоящему счастливую улыбку при звуке имени ее Альфы.

— Честно говоря, иногда я не думаю, что заслуживаю Валдиса, понимаешь? Он сказал мне… Глаза наполняются слезами, она смеется, вытирая их.