Выбери любимый жанр

Разорвать тишину - Гаврилов Николай Петрович - Страница 31


Изменить размер шрифта:

31

Если пройти сквозь густой кустарник от их шалашей по пологому спуску к границе неизведанных торфяников, то заросли багульника станут реже, и в просветах уже можно будет увидеть болотный камыш. Там с каждым шагом земля становится мягче, а оставленные следы быстро наполняются черной водой, весело поблескивающей яркими солнечными зайчиками, которые не несут в себе никаких признаков страха.

Здесь почти не было ветра, а высокое солнце грело так приятно, что казалось, ничего плохого под этим ласковым светом произойти просто не может. Солнечные лучи словно заново собирали в сердце кусочки надежды, и молодой женщине, с зажатым в руке льняным узелком, мечталось, что бесконечная зима, преследующая ее семью, наконец, закончится, а вместе с ней закончится и этот мрачный страшный сон. Может быть, уже вечером, на другой стороне гряды загрохочут тяжелые якорные цепи, и усиленный рупором голос прогремит на много верст вокруг: «Здесь жить нельзя, возвращайтесь на борт!». А дальше будет обещанный Иркутск и комната, как две капли воды похожая на ее гостиную, с крахмальной скатертью, с пианино и стеклянными шкафами, набитыми книгами о добре. И все станет так, как было…

Раздвигая руками мокрые упругие ветви, замечтавшаяся Вера пробралась сквозь густые заросли и вышла на маленькую поляну с поваленной сухой осиной, в тени которой еще лежал грязный талый снег.

На поляне находились двое мужчин и молодая женщина в сиреневом приталенном пальто. Вера в секунду вспомнила, что видела эту молодую женщину на пристани, где она плакала, показывая всем железнодорожный билет до Иркутска. Один из мужиков держал ее за руку, а второй, присев на корточки, копался в раскрытом чемодане, лежащем на земле возле ее ног.

Ну, стоят люди и разговаривают, — что здесь такого? Вера уже хотела пройти дальше, но подчиняясь какому-то неосознанному тревожному предчувствию, наоборот сделала шаг назад, в тень кустарника. Почему-то она сразу поняла, что стоящие на поляне люди пришли сюда не вместе, что мужчины только что встретились с этой молодой женщиной, зачем-то в одиночку спустившейся к болоту.

— Нет… Не надо. Пожалуйста, пустите меня… — вдруг попросила женщина, робко пытаясь освободить руку. В этот момент под ногой Веры треснула сухая ветка, мужчины обернулись, и испуганная актриса, резко дернувшись, бросилась бежать к фактории, но успела сделать лишь несколько шагов. Один из мужчин с силой подсек ее ногу, и она, вскрикнув, растянулась на земле. Мужчины наклонились над своей жертвой, один из них крепко схватил ее за волосы.

— Видишь? — спросил он, поворачивая голову женщины набок. На мочке ее уха тускло блеснула золотая сережка. Еще Вера успела заметить, что глаза актрисы огромные, черные, бездонные.

— Годится… Ну, ты… Тихо будь. Иначе убьем, — очень серьезно предупредил второй.

Женщину за волосы потащили в кусты. Она перебирала ногами, один чулок почти съехал, обнажая полоску белого тела, ее искаженное от боли лицо было белым, как снег, к щеке и подбородку прилипли мокрые иголки пихты. Веру била крупная дрожь, в коленях ощущалась слабость. Самое страшное — Измайлова не знала, что делать дальше. Звать на помощь было некого.

Из кустов доносилась глухая возня, затем кто-то зло крикнул: «Да не егози ты, сучка…» Послышался звук удара, стало тише, но возня продолжалась. Один раз женщина выдохнула: «Мамочка…», но тут же замолчала — наверное, ей зажали рот. Где-то далеко-далеко в болотах тоскливо прокричала выпь.

Совершенно не понимая, что делает, Вера медленно шагнула вперед, потом еще и еще. Сердце гулко стучало, отдаваясь во всем теле, в висках пульсировала кровь. Женщина не знала, что предпримет дальше, — но шла. В это время ветви затрещали, и из кустов на поляну, отдуваясь, вышел один из мужиков — тот самый, что повалил бывшую актрису на землю. В руке он подбрасывал золотые сережки. Каким-то шестым чувством Вера сразу поняла, что перед ней не уголовник, а обыкновенный городской нищий, который всегда живет жалостью и состраданием других, но сам не знает ни того, ни другого. Через мгновение их глаза встретились.

— А ну, вали отсюда… — рявкнул мужик, ничуть не испугавшись, что его увидели посторонние. Затем он перевел взгляд ниже и заметил в руке Веры узелок. Серенькие глазки сразу блеснули. — Хотя… стой! Стоять! Ну-ка, иди-ка сюда…

Когда встречаешься с волком, не ожидаешь от него ничего кроме хищного прыжка. Но когда видишь перед собою человека, который еще вчера, избегая встречи взглядом, смиренно просил копеечку «ради Христа», и кого замечали лишь когда хотели на миг почувствовать себя богатыми и добрыми, а сегодня в образе зверя смотрит тебе в глаза — становится намного страшнее, и что хуже всего — противно и гадко.

Смелости, которая вывела Веру из багульника, словно и не бывало. Сердце гулко ударило, затрепыхалось и оборвалось, перед этим отчетливо шепнув: «Беги!» В следующую секунду она уже бежала сквозь кустарник. Ветки хлестали по лицу, косынка слетела, ноги скользили и разъезжались в грязи, голые прутья цеплялись за пальто, не пуская дальше. Не разбираясь, где просветы, а где сплошное переплетение мокрых ветвей, она бежала вперед, успевая всхлипывать на ходу. В висках пульсировала кровь, сердце в груди вернулось на место и билось часто-часто, как у пойманной в силки птицы. В голове звенела только одна мысль — лишь бы не упасть… За спиной трещало и топало.

Она остановилась только возле развалин бывшего склада, на самой вершине холма. Здесь уже везде были люди; то тут, то там в чистое безоблачное небо поднимался густой дым костров. Равнодушно взглянув на ее исполосованное ветками лицо, совсем рядом прошли два бородатых истощенных мужика, неся в руках охапки сучьев. Никто за ней уже не гнался. Не помня себя, Вера села прямо на землю и, задыхаясь, чуть не заплакала от пережитого страха.

Есть в нашей неизведанной душе нечто такое… какая-то сила, что заставляет нас превращать чужую беду в свою. Исходя из здравого смысла, Вере не было никакого дела, что сейчас происходит на безлюдной поляне возле болот. Мало ли кого в эти минуты насилуют и грабят во всех уголках заброшенной фактории. Здесь горе одно на всех, но для каждого оно имеет свое значение… Однако, то светлое, что самостоятельно живет своей таинственной жизнью где-то в глубинах человеческого сердца, не считаясь с инстинктом самосохранения, заставляет нас иногда встать рядом с теми, кому плохо. Словно убеждает: помогая другим, ты прежде всего помогаешь себе…

Вера, не понимая, что делает, поднялась. Слабой рукой отряхнула прилипшие к пальто сухие сосновые иголки и быстро пошла обратно.

На поляне уже никого не было. Кругом были разбросаны смятые старые газеты — видно, бездомные, отобрав чемодан, тут же на месте распотрошили все свертки. Сам чемодан, раскрытый и пустой, пестря внутренней полосатой обшивкой, валялся возле поднятых корней осины. Чудь дальше поваленного дерева камыши расступались, освобождая место неглубокой заводи. Коротким сибирским летом солнце испарит влагу, обнажая придонный ил и грязь, но пока там стояла вода. Оттуда слышалось какое-то плескание. Вера, останавливаясь и прислушиваясь после каждого шага, медленно прошла вдоль ствола и сквозь голые ветви увидела женщину.

Женщина стояла спиной к ней, по колено в воде. Голое худое тело с выступающими ребрами и позвоночником посинело от холода, волосы были откинуты вперед — на лицо, словно женщина закрывалась ими от всех и от всего — закрывалась от этого подлого мира, которому она раньше всегда мечтала подарить ребенка, и который она совсем недавно превращала в сказку, играя каждый вечер на сцене театра. Возле ее лопаток и на позвоночнике темнели свежие кровоподтеки. Одна мочка уха была разорвана, из раны по шее струйкой стекала кровь. Женщина смывала ее, но кровь сразу появлялась снова.

Отрешенная от всего на свете, бывшая актриса мылась, мылась и никак не могла отмыться. Она терла ладонями покрытую пупырышками кожу, как будто хотела сорвать ее, как будто чужие руки испачкали ее намного глубже. Она не плакала, не кричала и не искала у неба правды. Скрывшись где-то в своем внутреннем мире, она просто мылась, и все.

31
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело