Лёжа со львами - Фоллетт Кен - Страница 62

• Предыдущая
• 62/88
• Следующая

Сквозь оглушающий рев лопастных двигателей были слышны отдельные выстрелы, но солдаты, видимо, стреляли в воздух, просто для устрашения. Входя в дома, они выгоняли жителей наружу. «Хайнд», вернувший муллу с семьей, теперь на бреющем полете кружил очень низко, видимо, отыскивая других беглецов.

– Что они собираются сделать? – спросила Джейн дрожащим голосом.

– Точно не могу сказать. Это что, карательная операция?

– Боже сохрани!

– Тогда что?

Эллису хотелось сказать: «Откуда я, черт возьми, могу знать?» – но вслух он произнес только:

– Может, это еще одна попытка захватить Масуда.

– Но он никогда не остается там, где было сражение.

– Может, они надеются, что он потерял былую осторожность или просто обленился, или что он ранен, – на самом деле Эллис, пока не понимая, что произойдет, боялся бойни в духе Май-Лая.

Жителей сгоняли во двор мечети, и солдаты, судя по всему, хотя обходились без всяких церемоний, жестоки не были.

Вдруг Джейн воскликнула:

– Фара!

– Что ты?

– Что она делает?

Эллис отыскал взглядом крышу дома Джейн. Фара опустилась на колени перед маленьким матрасиком Шанталь, и Эллис разглядел крошечную розовую головку, выглядывавшую из-под простыни. Шанталь, видимо, еще не просыпалась. Фара должна была дать ей ночью бутылочку с молоком, но, хотя Шанталь наверняка еще не успела проголодаться, ее мог разбудить гул вертолетов. Эллис надеялся, что ребенок так и будет спать.

Он увидел, как Фара укладывает подушку у лица Шанталь, натягивает сверху простыню.

– Она прячет ее, – сказала Джейн. – Подушка приподнимет край простыни, и туда будет попадать свежий воздух.

– Она умная девочка.

– Жаль, что я не там.

Фара небрежно смяла простыню и накинула поверх тельца Шанталь еще одну простыню. Она помедлила секунду, проверяя, как все это выглядит издали. Ребенка видно не было, казалось, это просто пустая постель, с которой поднялись в спешке. Фара, видимо, была вполне удовлетворена полученным эффектом, потому что подошла к краю крыши и спустилась во двор.

– Она оставила ее одну, – сказала Джейн.

– Шанталь в безопасности, насколько это возможно при данных обстоятельствах.

– Я знаю, знаю!

Фару втолкнули в мечеть вместе с остальными. Она была одной из последних, кто вошел туда.

– Все грудные дети вместе со своими матерями, – сказала Джейн. – Думаю, Фаре следовало взять Шанталь с собой.

– Нет, – возразил Эллис. – Подожди, сама увидишь.

Он не знал, что случится, но, если начнется расправа, Шанталь будет в большей безопасности там, где ее оставили.

Когда, судя по всему, все жители оказались в стенах мечети, солдаты начали заново обыскивать деревню, забегая в дома, стреляя в воздух. Да, у них-то нет недостатка в боеприпасах, подумал Эллис. Вертолет, который оставался в воздухе, теперь спустился очень низко и облетал окрестность деревни все более широкими кругами, будто что-то ища.

Один солдат зашел во двор дома, где жила Джейн.

Эллис почувствовал, как ее тело напряглось.

– Все будет хорошо, – прошептал он ей в ухо.

Солдат вошел внутрь. Эллис и Джейн, не отрываясь, смотрели на дверь. Через некоторое время солдат вышел и быстро взбежал по наружной лестнице.

– О Господи, спаси ее, – прошептала Джейн.

Он постоял на крыше, взглянул на смятую постель, оглядел соседние крыши и снова посмотрел на крышу Джейн. Матрас Фары был у самых его ног, Шанталь лежала как раз за матрасом. Он ткнул матрас сапогом. Вдруг солдат резко повернулся и сбежал по лестнице по двор.

Эллис перевел дух и посмотрел на Джейн, лицо ее покрылось смертельной бледностью.

– Я же говорил, что все будет хорошо, – сказал он. Джейн начала дрожать.

Эллис посмотрел на мечеть, ему была видна только часть внутреннего двора. Он видел людей, сидевших на земле рядами, а еще было заметно какое-то движение. Он пытался догадаться, что же там происходит. Может, их допрашивают о местонахождении Масуда? Среди жителей деревни только трое могли это знать: трое партизан из Бэнды, которые вчера не растворились в горах вместе с Масудом, Шахазай-Гул, старик со шрамом, Алишан-Карим, брат муллы, и Шер-Кадор, пастух. Шахазаю и Алишану было за сорок, и они могли легко притвориться старыми дурачками, Шер-Кадор был подросток четырнадцати лет. Все они могли утверждать вполне правдоподобно, что о Масуде им ничего не известно. Хорошо, что там нет Мохаммеда, русские бы не поверили в его невиновность с такой готовностью. Оружие партизаны успели спрятать в таких местах, где русские никогда бы не додумались искать – на крыше уборной, вырытой в глинистом обрыве реки.

– Ой, посмотри! – выдохнула Джейн. – Тот человек перед мечетью!

Эллис вгляделся, куда она указывала.

– Тот русский офицер в форменной фуражке?

– Да. То есть, я знаю его – я его видела раньше. Это он был в каменном домике вместе с Жан-Пьером. Это Анатолий.

– Тот, с кем он связан, – выдохнул Эллис.

Он стал усиленно вглядываться, стараясь разглядеть этого человека, но на таком большом расстоянии мог заметить лишь несколько восточный тип лица. Что он из себя представляет? Пошел в одиночку на территорию, занятую восставшими – значит, храбр. Сегодня он наверняка зол тем, что в Дарге завел русских в западню. Ему хочется нанести как можно скорее ответный удар, перехватить инициативу.

Размышления Эллиса были внезапно прерваны появлением у мечети другой фигуры – бородатого мужчины в открытой у ворота белой рубашке и темных брюках западного покроя.

– Боже всемогущий, – проговорил Эллис, – это же Жан-Пьер!

– Ох! – воскликнула Джейн.

– Так что же это, черт побери? – пробормотал Эллис.

– Я думала, что никогда больше его не увижу, – сказала Джейн.

Эллис взглянул на нее, на ее лице застыло странное выражение, и он сразу понял, что она почувствовала угрызения совести. Он снова сосредоточил внимание на том, что происходило в деревне. Жан-Пьер что-то говорил русскому офицеру, оживленно жестикулируя и указывая куда-то вверх, на склон горы.

– Он как-то странно держится, – заметила Джейн. – Кажется, он ушибся.

– Он что, показывает на нас? – спросил Эллис.

– Ему это место неизвестно, о нем вообще никто не знает. Он может нас оттуда разглядеть?

– Нет.

– Но ведь мы его видим.

– Он стоит среди открытого пространства, а мы лежим плашмя и выглядываем из-под чехла, на фоне пятнистого склона горы. Он не может нас заметить, если только точно не знает, куда надо смотреть.

– Тогда, значит, он указывает в сторону пещер.

– Да.

– Он, наверное, предлагает русским поискать там.

– Да.

– Но это ужасно. Как он может… – ее голос замолк, и немного погодя она добавила: – Но, конечно, именно этим он и занимается с тех пор, как попал сюда – выдает афганцев русским.

Эллис заметил, что Анатолий говорит в радиотелефон. Через мгновение один из кружившихся в воздухе «хайндов» с ревом пронесся над укрытыми с головой Эллисом и Джейн и приземлился, слышимый, но вне поля их зрения, на вершине горы.

Жан-Пьер и Анатолий пошли прочь от мечети. Жан-Пьер заметно хромал.

– Да, ему больно идти, – сказал Эллис.

– Интересно, а что с ним случилось?

По мнению Эллиса, Жан-Пьер выглядел так, будто его недавно сильно избили, но вслух он этого не сказал. Он подумал о том, что сейчас происходит в душе Джейн. Вон там идет ее муж, бок о бок с офицером КГБ – судя по форме, полковником. А она лежит здесь, в импровизированной постели с другим мужчиной. Что она чувствует? Вину? Стыд? Сознание измены? Или уверена в своей правоте? Ненавидит она Жан-Пьера или просто разочарована в нем? Когда-то она была в него влюблена – сохранилось ли у нее к нему какое-то чувство? Он спросил вслух:

– Что ты сейчас чувствуешь по отношению к нему?

Она посмотрела на Эллиса долгим упорным взглядом, и на мгновение он подумал, что она рассердилась – но нет, она просто очень серьезно отнеслась к его вопросу. Наконец, она произнесла:

• Предыдущая
• 62/88
• Следующая