Спасти СССР. Часть 4 (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 57

— Еврея? Какого еврея.

— Такого! У еврея как то раз спросили, что бы он делал, если бы стал царем. Он ответил — я бы жил лучше, чем царь, потому что я бы еще немножечко шил. Дешевки. Продаетесь, с..а, за мятый трешник.

— Помолчал бы

— Это ты помолчи. Мне подумать надо.

— Миша... что с тобой?

Так это она и пришла потому что не знает, что делать. Долг-то общий

— Ладно.

— Возвращайся домой. Нанули скажи — деньги мы вернем. Не сразу, но вернем.

— Как? Я почти все потратила.

— Не знаю, как, но вернем.

История эта сделала мой день, дальше у меня была встреча с группой Валового — но рассказать ничего не могу. Не помню потому что, все как в тумане.

Раиса Максимовна вернулась домой, но все то же самое — как мертвец в доме. Легли спать отдельно...

Сна ни в одном глазу.

Ли Куань Ю сказал — начните борьбу с коррупцией с того что посадите трех своих друзей. Они будут знать за что — и вы будете знать за что. Увы, но в СССР это невозможно — пока, наверное — по многим причинам. Андропов только попытался сделать борьбу с коррупцией приоритетом — и как кончил? Что интересно, он с этими своими болячками жил пятнадцать лет, и ничего. А стал генсеком, начал борьбу с коррупцией — и привет.

В ящик сыграл.

То, что я делаю сейчас — торговая мафия, Человек и закон, аресты — это все удары по мафии торговой. Они всегда считались законной добычей, еще во времена Российской Империи купцы для чиновников были и дойной коровой, и людьми, с которыми можно не церемониться, они и давали деньги и их презирали. В России, как и в СССР — не воспитано уважение к богатству. Но — чиновничья мафия, кланы, в конце концов, сама система...

Система — это то, что есть и одновременно — то чего нет. Это совокупность всех чиновничьих кланов. Один идет наверх и тянет за собой всех остальных. А эти остальные — обязаны приносить Папе деньги. Выживание системы обеспечивается заговором молчания — если ты на чем-то попался — ты должен молчать. Отдай все, что у тебя требуют, признайся в том, в чем тебя обвиняют, и иди — в зону или даже под расстрел. Хотя со времен Хрущева ни один чиновник не расстрелян. Входят в положение, дают по минимальным пределам санкций — восемь, девять лет. А то и вовсе — оправдывают.

Мы не пашем, не сеем, не строим,

мы гордимся общественным строем,

мы бумажные, важные люди,

мы и были, и есть мы, и будем.

Наша служба трудна изначально,

надо знать, что желает начальник,

угадать, согласиться, не спорить

и карьеры своей не испортить...^[51]

Ничего удивительного в том, что взяточничество добралось и до кресла Генерального секретаря ЦК КПСС. Со мной.

Интересно, кстати, Брежнев — брал?

Наверное, нет. А вот дочь его, зять, сын — уже — да.

Михал Сергеич — он... нельзя сказать, что он вынужденно играет по этим правилам — отнюдь нет. В девяносто первом например, президент Южной Кореи Ро Дэ У который сам потом сядет за взятки, решил проблему признания СССР Южной Кореи как государства очень просто. Вручил Мише деньги, полумиллиона долларов. Через несколько дней Эдик Шеварднадзе заявил, что СССР признает Южную Корею.

Интересно, сколько дали самому Эдику, например американцы — за сдачу тысячемильной зоны. А сколько дали немцы — что интересно, переговоры об объединении ГДР происходили не в Москве — а почему то в забубенном санатории ЦК КПСС на юге, в хорошо знакомом Горбачеву месте. Может, это потому что там не могло быть постоянного контроля и легче и принять деньги и спрятать их до поры — времени.

Сам Эдик Шеварднадзе, кстати, в начале карьеры в Грузии боролся с коррупцией. Легенды ходили о том, как он на заседании ЦК республиканской компартии, обошел стол собрал со всех золотые часы и выкинул в мусорку. Но потом он понял, что с коррупцией в Грузии бороться бесполезно — и потому ее надо возглавить!

Вот отсюда — и двести тысяч долларов на взятку другу Мише...

Знаете, чего мне никак не понять? Отчего игра то идет такая мелкая? Вдумайтесь — за министерское кресло в Москве дают всего двести тысяч долларов. За министерское кресло в сверхдержаве!

За полмиллиона решается глобальный вопрос который до того тридцать лет решить не могли.

Все это не столько мерзко сколько мелко. Такое ощущение, что до власти дорвались люди, которые в жизни больших денег не держали, вот и продаются по дешевке и страну распродают. Они например, представить себе не могут, что каждая крупная отрасль СССР — это миллиарды, десятки миллиардов долларов. Сколько может, например стоить советское авиастроение если треть самолетного рынка мира принадлежит ему?

Больше чем Боинг, по идее. Но это все продается — готовы продать — по цене одного их лайнера. Помнится... в Ташкенте в начале девяностых Ил-76 новенький меняли на пару японских иномарок.

Б... что меня это так завело то?

Да вот и завело — я сколько лет в Америке жил, цену вещам знаю. Меня бесит не столько факт коррупции — она и в США есть. Сколько то, как дешево готово здесь продаваться это поколение. За машину Мерседес, за замок в Германии, за полмиллиона долларов наличкой в кейсе. То что стоит тысячу долларов они готовы продать за рубль, но прямо сейчас и в карман. И как с такими работать, как реформы делать, если они и тебя за мятый трешник продадут?

И таких ведь не один Шева, не один Миша. Таких полно.

Кстати — сколько еще таких вот «засад» за спиной, у кого еще ты в долг взял, Михаил Сергеевич? А?

11 сентября 1985 года.

Москва, СССР

Ночь провел плохо, утро еще хуже. Никак не привыкну к местной моральной максиме «не бойся грешным быть, а бойся грешным слыть». К чему мы пришли? Раиса Максимовна вернулась и вряд ли уже уйдет (потому что и делов наделала, и деньги истратила и просто не принято одной без мужика, хоть какого) — и мы будем делать вид, что все у нас хорошо — хотя всё плохо. Наверное, так не только здесь, так многие политики живут. Вот только я политиком — не нанимался.

Но должен. Должен жить, должен терпеть, должен сражаться за страну, которая не знает, что ее в будущем ждет. За мир, который тоже ни хрена не знает.

Надеюсь, это стоит того по крайней мере.

Утром посмотрел в ежедневник... Егор Гайдар еще не вернулся из Франции, где изучает банковскую систему, на вторую половину дня вместе с Ельциным едем новый микрорайон открывать, на котором отрабатывали, пока в сокращенном варианте, новое кооперативное жилье с софинансированием (в будущем наверное разрешим всем предприятиям в рамках софинансирования откладывать 1 % от выручки на строительство жилья работникам при том что работники вносят столько же). Первая половина дня почти свободна. Попросил зайти Замятина, зав отделом международной информации ЦК КПСС, бывшего генерального директора ТАСС. Настала пора хотя бы вчерне обсудить то что в программе Перестройки обозначалось как «гласность».

Гласность — понятие такое. Скользкое. Объявленная во время Перестройки гласность — опрокинула страну, но и без гласности — нельзя. Тут вообще, если философски подходить, непонятно, что стало роковым — гласность, перешедшая в болтовню, или предыдущие годы и десятилетия вранья, закладывавшие фундамент будущих разоблачений и потрясений.

Символом гласности стал советский «парламент», Съезд народных депутатов, заседания которого транслировались в прямом эфире. Я сам жил в стране с одной из наиболее развитых парламентских систем мира и могу сказать, что Съезд и близко не соответствовал определению парламента (работоспособного). Начиная от численности (2500 человек — такой парламент просто невозможно заставить работать) и заканчивая функционалом (основная функция Конгресса США — принятие бюджета и контроль за его исполнением, Съезд занимался всем чем угодно кроме этого, фактически превратившись в постоянный митинг). Я не говорю об еще одной функции, важнейшей причем — следствии. Конгресс США имеет право нанимать следователей, образовывать следственные комиссии, вызывать свидетелей и заслушивать их под присягой, и даже приговаривать людей к штрафу или тюремному заключению на небольшие сроки за ложь или неуважение к Конгрессу. Это важнейший инструмент демократии — следственные полномочия в руках не только исполнительной, но и законодательной власти, возможность законодателей не только принимать законы, но и независимо ни от кого следить за их исполнением. В числе тех, кто поплатился за нарушения закона — были высокопоставленные чиновники уровня директора ЦРУ, а один президент — и должностью сам поплатился. Но пока это тут рано.